Сегодня Квебек – первая в мире административно-территориальная единица, власти которой отказались от такой статьи дохода как разведка и разработка углеводородов и, что логично, перекрыли финансирование этой промышленной отрасли. То есть правительство Лего, избрав девизом «упорство и последовательность», продолжило выполнение обязательств, принятых на себя на последней ежегодной конференции ООН по изменению климата — COP26. Прекрасная провинция присоединилась тогда к международному альянсу Beyond Oil and Gas, инициированному Коста-Рикой и Данией и нацеленному на поэтапный отказ от добычи нефти и газа, и поступила соответственно программе.
Эпохальное событие произошло 12 апреля: Assemblеe nationale du Quеbec утвердила законопроект 21 (кстати, с номером еще будут разбираться, поскольку он дублирует номер спорного закона о религиозной атрибутике), а также установила размер компенсации, которую предстоит выплатить уже получившим разрешение на работу нефтегазовым компаниям. Ассамблея сочла, что достаточно $100 млн. Разработчики и добытчики ископаемого топлива недовольны: они требовали не менее $500 млн. Закон был принят большинством голосов: Coalition Avenir Quebec, Liberal Party и Parti Quеbеcois проголосовали «за». 10 представителей Quebec Solidaire (QS) воздержались – не потому, что партия против. QS полагает, что компенсировать затраты промышленников, чья деятельность ведет к изменению климата, — никому не нужное донкихотство.
Понятно, что у Bill 21 множество противников, пытающихся если не отменить его, так, по крайней мере, дискредитировать. В частности, провинцию упрекают в том, что, якобы подавая человечеству пример, она не особо рискует, поскольку не является нефтегазовым центром, таким как Альберта или Ньюфаундленд и Лабрадор. Однако специалисты в этой отрасли пеняют на недостаточную осведомленность оппозиционеров.
Было бы несправедливо говорить, что альтернативные издержки решения равны нулю. По данным Геологической службы Канады, месторождение природного газа в Квебеке имеет извлекаемые запасы, достаточные для удовлетворения нужд провинции в течение 100 с лишним лет. Если учесть, что под «извлекаемыми запасами» имеются в виду те, что могут быть извлечены с учетом допустимого уровня затрат и соблюдения требований по охране недр и окружающей среды, Квебек не так уж мало теряет, а, согласно мнению администраторов запрещенной отрасли, попросту отнимает у себя будущее. В начале февраля президент Quebec Energy Association Эрик Тетро заявил, что, например, сланцевый газ из St. Lawrence Valley мог бы принести доход от 3 до 5 миллиардов долларов, а запасы нефти в провинции оценены в финансовом диапазоне от 45 до 200 миллиардов.
Шаг Лего выглядит тем более значимым, что 6 апреля федеральное правительство одобрило новые нефтяные разработки у побережья Ньюфаундленда и Лабрадора. Проект развития Bay du Nord будет действовать около 30 лет, в соответствии с планом правительства по достижению между 2005-м и 2030 годами общего 40%-го сокращения выбросов. Предполагается, что воплощающая его Equinor (ранее Statoil Canada Ltd.), норвежская государственная международная энергетическая компания, установит и будет эксплуатировать плавучую морскую нефтегазодобывающую платформу на Фламандском перевале в водах Атлантики, в 500 км к востоку от Сент-Джонс, Ньюфаундленд и Лабрадор. Стивен Гильбо, глава Министерства окружающей среды и изменения климата (ECCC), согласился с выводами, содержащимися в отчете Агентства по оценке воздействия на окружающую среду: проект развития Bay du Nord вряд ли окажет существенное неблагоприятное воздействие на экологию, если одновременно предпринимаются меры по смягчению последствий. Выбросы Bay du Nord составляют от 8 до 9 килограммов парниковых газов на баррель – чуть ли не в 10 раз меньше по сравнению с типичными нефтеносными песками. Не говоря уже о 137 условиях, сопровождающих одобрение проекта, что, по идее, должно успокоить кого угодно. Среди прочих в них включено требование о достижении нулевых выбросов парниковых газов к 2050 году. Следует сказать, что в день одобрения проекта ECCC объявило это требование обязательным для всех будущих нефтегазовых разработок. Экологи, разумеется, поспешили указать, что нулевой выброс при нефтегазовой разработке – это утопия. Но широкий шаг в этом направлении нельзя не принять во внимание.
В том, что населению Прекрасной провинции станет легче дышать, есть существенная заслуга некоммерческих общественных организаций, которые в течение двух последних десятилетий выступали против реализации нефтегазовых проектов на территории Квебека, включая уже упомянутую добычу сланцевого газа в St. Lawrence Valley и нефти в Гаспези. Эмиль Буассо-Бувье, аналитик Equiterre, одной из таких организаций, поведал СМИ о разработанных обществом формах борьбы с «жадными предпринимателями» — вплоть до гражданского неповиновения: «Граждане сплотились, граждане перегруппировались и фактически выиграли эту битву, потому что она практически велась на их заднем дворе… оказывала серьезное влияние на их образ жизни».
В этих словах преувеличения немного. Bill 21 потребует в течение 3 лет закрыть существующие разведочные скважины и уменьшить этот срок до 12 месяцев, если на участках существует риск утечки. Экологи убеждены, что Онтарио встанет перед той же проблемой – по тем или иным основаниям. Прошло более 7 месяцев с тех пор, как взрыв газа, скопившийся в заброшенной скважине, уничтожил центральную часть городка Wheatley, на берегу озера Эри (юго-запад Онтарио). 20 человек получили ранения, четверо были госпитализированы, один — с опасными для жизни травмами. Это чудо, что никто не погиб. 68 семей до сих пор не могут вернуться домой. 36 предприятий, и без того пострадавших от пандемии, по-прежнему закрыты. Община из 3000 человек лишилась почты, продуктового магазина, кабинетов врача и адвоката.
О заброшенных и бесхозных скважинах часто думают как о проблеме Альберты, однако в Онтарио их почти столько же, и они намного старше. Первая коммерческая нефтяная скважина в Северной Америке была введена в эксплуатацию в 1858 году в онтарийском Oil Springs, примерно в 40 км к юго-востоку от озера Гурон. Ловцы удачи устремились на юго-запад Онтарио, основав города с прозрачными названиями – Petrolia и Oil-city, в честь черного золота. Бум бушевал до начала 1900-х. То, что осталось в Онтарио, – это гордое наследие и огромное бремя.
Дело в том, что метан в заброшенной скважине начинает прокладывать себе путь — и пузыриться на чьем-то поле или на чьем-то заднем дворе. При смешивании с бактериями, встречающимися в некоторых геологических формациях, метан превращается в сероводород, который при достаточно высоких концентрациях смертельно опасен. Еще одна вещь, которая может произойти – и, вероятно, произошла в Wheatley – это накопление и взрыв метана. Нефтяной институт Онтарио (Ontario Petroleum Institute, OPI) оценивает (как правило, к огромному удивлению любопытных) количество скважин в провинции в 27 000 — большинство из них неактивны. В запросе на финансирование ассоциация, представляющая нефтегазовую промышленность Онтарио, подсчитала, что 4400 из них «несут риск для землевладельцев, здоровья и безопасности населения». В Альберте бесхозных «колодцев» – около 4700, в Саскачеване – 600, в Британской Колумбии – 350. Эсперты OPI уверены, что существует еще «несколько тысяч», о которых никто не знает. Многие из них, скорее всего, опасны, поскольку их выводили из эксплуатации несколько десятилетий назад, когда методы закупоривания только исследовались.
В Онтарио ответственность за закупорку нефтяных и газовых скважин несут предприятия, которые вводили их в эксплуатацию или эксплуатируют их сегодня. Но те, кто бурил большинство скважин, давно исчезли – с рынка и даже из жизни. Теперь ответственность возложена на частные лица. Министерство развития северных районов, горнорудной промышленности, природных ресурсов и лесного хозяйства Онтарио помогает им закупоривать скважины некоторым финансированием. Но ежегодно выделяемая сумма от 1 до 3 миллионов долларов явно недостаточна, за 17 лет удалось очистить только 380 скважин.
В западной социологии есть термин wicked problem. Имеется в виду серьезная социальная или культурная проблема, которую трудно или невозможно решить. Bill 21 был принят лишь через несколько дней после того, как GNL Quеbec, компания, стоящая за мегапроектом Еnergie Saguenay стоимостью $14 млрд., пыталась возродить свой план поставок сжиженного природного газа в Европу, оправдывая это решение жестокой войной в Украине, ставящей ЕС в зависимость от путинского режима. В июле Квебек уже отклонял эту инициативу из-за массового противодействия общественности, вызванного отсутствием полной экологической экспертизы: оппоненты предупреждают, что реализация мегапроекта в течение 25 лет приведет к выбросам 1.8 млрд. тонн парниковых газов и рискует нанести ущерб водно-болотным угодьям и в целом территории индейских племен инну.
В последние месяцы проект вновь был отклонен по экологическим соображениям как федеральными, так и провинциальными властями. Но, по сообщению агентства Bloomberg, компания утверждает, что «с тех пор к ней обратились многочисленные заинтересованные стороны в Канаде и Европе с просьбой о помощи в решении проблем энергетической безопасности континента».
Защитники окружающей среды в Квебеке празднуют победу, приравнивая жителей и правительство провинции к первопроходцам.
Социологи характеризуют вялые переговоры о возможном экспорте СПГ, возникшие между Канадой и некоторыми странами ЕС в связи с вторжением РФ в Украину, как обсуждение wicked problem: континент наращивает усилия по внедрению возобновляемых источников энергии. Совместить их с развитием нефтегазовой отрасли вряд ли получится.
