От перестановки мест слагаемых, как известно, сумма не меняется. А кто в этой истории должен стоять на первом месте? Попробую — первой поставлю Тальони.
«Летит!»
Самым обидным из прозвищ, которыми наделили ее соученицы, было «маленькая горбунья». Нет, они не завидовали ей, потому что, собственно говоря, завидовать было нечему. Почему-то ее отец видел в ней будущую звезду балета и отдал учиться танцам. Ну какая из нее балерина? Разве короткая спина, несообразно длинные руки и ноги, сутулость и болезненная худоба могут украсить танцовщицу, даже самую одаренную? Отец, а звали его Филипп Тальони, считал, что недостатки можно превратить в достоинства, и сам взялся тренировать свою дочь. А мечтал он не о славе, а о том, чтобы дочка его научилась летать. И, представьте себе, ему удалось поставить на службу своей цели даже закон притяжения. Какие только преграды ни разрушаются перед тем, кто уверенно идет к своей мечте! А Филипп шел и вел за собой дочь Марию. А, потом, когда она вышла на сцену – впервые это случилось в Венском театре в партии Нимфы – зрители в восхищении восклицали: «Летит!».
Репетиции обычно проходили в квартире, где жила балерина. И как-то раз сосед с нижнего этажа заявил, что грохот, который раздается на верхнем этаже, мешает ему спать. Филипп, узнав об этих словах, просто пришел в ярость: «Он лжет! Даже я никогда не слышал шагов моей дочери».
Понимая, что только собственный репертуар поможет Марии оставить позади всех возможных конкуренток, Филипп создает для нее балет «Сильфида». Марии уже 28 лет, но у нее по-прежнему большой и свободный прыжок и необычайная легкость танца, что и требуется для главной героини. Успех балету был обеспечен, а балерине он принес славу, которая сейчас вполне сопоставима со славой поп-звезд. (Но только кто о них вспомнит через сто лет!) Первый романтический балет, невероятная балерина, танцующая на пальцах: никто тогда не знал, что в носок балетных туфель Марии вставлены специальные жесткие уплотнители, позволяющие ей лишь слегка касаться пола! Первый балет, в котором женская партия стала интереснее мужской!
Зефир с крыльями летучей мыши
Но если есть первая парящая балерина, то почему бы не появиться и второй? И она появилась. Итальянка Карлотта Гризи была моложе Марии на целых 15 лет. Ее отец не был гениальным балетмейстером, вообще в семье оперу предпочитали балету, и почти все родственники девочки пели. Да и у нее с ранних лет обнаружился дивный голос, так что… Ан нет. Девочка хотела танцевать, и ее отдали учиться в известную академию «Ла Скала». Говорят, и тогда эта школа славилась своими учителями. В любом случае, Карлотта в 14-летнем возрасте уже могла выступать с сольными номерами во время поездки её сестры-певицы по Италии. На гастролях в Неаполе, которые случились в 1834 году, девушка познакомилась с Жюлем Перро. Это имя сказало бы нам о многом, если бы не прихоть судьбы. Имени этого талантливого балетмейстера, которому мы обязаны появлением на свет балета «Жизель», нет на первой афише «Жизели», поставленной в Парижской Опере. Всю славу тогда присвоил себе Жан Коралли.
Жюль Перро, как и Мария Тальони, не обладал природными внешними данными, которые, как тогда считалось, необходимы, чтобы добиться успеха у публики. Современники, описывая его, вспоминают, что у него была крупная голова и короткая шея; широкое лицо простолюдина, нос приплюснут, а глаза навыкате; и вообще какой-то весь неказистый, как гном. Но зато ногам Жюля завидовали многие – они были бесподобны. В прыжке ему не было равных. «Прыгай с места на место, вертись, кружись, но только никогда не давай публике времени увидеть твое лицо», — что-то вроде такого совета он получил от своего учителя, создавшего специально для Жюля «жанр Перро» – жанр «зефира с крыльями летучей мыши». Карьера Жюля складывалась удачно, чему свидетельствует его дебют в парижской Опере в 1830 году в балете «Пастораль Портичи», ставшем настоящей сенсацией. Он покорил всех, даже парижских критиков, которые назвали Жюля «величайшим танцовщиком нашего времени».
Итак, в эти же годы в Опере танцевала и Мария Тальони. Она уже была обласкана публикой, а он только появился на главных подмостках Парижа. Они стали партнерами по сцене, а Перро начали сравнивать с Тальони и даже – как у них язык-то повернулся! – называть его Тальони в мужском облике! Прима, разумеется, этого стерпеть не могла, и Перро указали на дверь.
«Она свежа, словно цветок в утренней росе»
Перро уезжает из Парижа и вскоре встречает свою судьбу Карлотту, влюбляется с первого взгляда в 14-летнюю девочку с чистым голосом, природным изяществом и даром покорять сердца людей своей естественной красотой и талантами. Перро становится ее учителем и очень близким человеком. Он не только учит ее танцевать, он ей дарит всего себя без остатка. В 16 лет эта девочка становится уже вполне сложившейся балериной. Перро устраивает ей дебют в Лондоне, а в 1837 году привозит в Париж. В тот же год у пары появляется дочь, а затем Жюль везет Карлотту на гастроли по Европе. В 1841 году они возвращаются в Париж, Карлотту принимают в Оперу, но молодая женщина ставит условие, что будет танцевать здесь, если в труппу возьмут и Перро.
Бедная Мария Тальони! Ее опять начинают сравнивать! И с кем? С совсем еще юной балериной. В устах молодого писателя Теофиля Готье, покорявшего в те дни Париж своими стихами и теорией «искусства для искусства», это сравнение звучит как вызов: «Карлотта Гризи легка и целомудренна, как Тальони, жива, весела и точна…; кроме того, у нее есть неоценимое преимущество: ей всего двадцать два года, и она свежа, словно цветок в утренней росе». Готье специально для Карлотты пишет сюжет балета «Жизель», Перро ставит все танцы для своей ученицы, возлюбленной и матери своего ребенка, которая должна танцевать заглавную партию, а Люсьен Петипа (брат того самого известного балетмейстера Мариуса Петипа) исполняет партию графа Альберта. Есть еще и композитор, конечно же! Его имя вам известно – это Адольф Адан. Он, кстати, прославился не только этим балетом, но и рождественской песнью «О, святая ночь».
Готье, Петипа, Адан и… Коралли
Как относился к молодой танцовщице Адан, история умалчивает. А вот у остальных участников создания этого шедевра сложились между собой вполне предсказуемые отношения. Готье влюбляется в Карлотту. Она влюбляется в своего партнера по балету — Люсьена, про которого известно, что он был красавец-мужчина. За всем этим действом наблюдает благодарный на сплетни и слухи театральный Париж… Но Жюлю невыносимо вести сражение за сердце Карлотты, он устраняется от работы над спектаклем. Его место балетмейстера занимает Жан Коралли.
И хотя имя Жюля не упоминалось на афише премьерного спектакля в Париже, цели своей (если, конечно, она была у него!) он добился: он дал понять Марии Тальони, что звезд на балетном небосклоне может быть много и каждая светит по-своему. «Жизель» по популярности превзошла «Сильфиду», а Мария Тальони и Карлотта Гризи стали символами романтического балета. Их мраморные бюсты стоят по соседству в холле парижской Оперы.
***
С 30 мая по 2 июня в зале Wilfrid-Pelletier в постановке своего художественного руководителя и балетмейстера Иван Каваллари труппа Grands Ballets Canadiens de Montréal представит новую версию балета «Жизель». В своей хореографии Каваллари взял за основу интерпретацию Мариуса Петипа. Каваллари, чья творческая биография началась в школе «Ла Скала», с 1981 по 1983 год учился в балетной школе Большого театра. В 1984 — 1985 гг. танцевал в труппе театра «Ла Скала», а затем была длинная и насыщенная театральная карьера, которая уже 7 лет связана с подмостками монреальской балетной сцены. Он не только поставил «Жизель», но и придумал костюмы (вместе с Мелани Ферерро) и декорации спектакля.
