Мы продолжаем вас знакомить с монреальскими тезками. На сей раз я пригласила на встречу двух очаровательных элегантных дам с одинаковыми именами и фамилиями.
— У вас одно на двоих имя — Людмила — и одна фамилии – Шенкер. Имя, как я понимаю, вам дали родители, а фамилия «Шенкер» тоже от родителей?Людмила Григорьевна. Мне-то досталась от мужа.
Людмила Марковна. Мне от родителей, от папы. Я сказала мужу, что если бы у него была фамилия д\’Артаньян или хотя бы де Ла Фер, я бы, конечно, поменяла…
— А так — нет?
Л.М.: Нет!
Л.Г.: А я поменяла. Мы с мужем поженились в 68-м году, а в 67-м была война в Израиле. И для меня это был вопрос принципиальный. Меня все отговаривали: «Ты с ума сошла! Что ты делаешь?» Последствия сказались тут же, стоило мне принести свидетельство о браке в отдел кадров.
— Какие были последствия?
Л.Г.: Я по первой профессии программист и математик и работала в головном институте информатики.
Л.М.: Я тоже по первой и пока единственной — программист.
— Уже интересно, не правда ли?
Л.Г.: И в нашем институте, в новом здании был этаж для международных конференций. И туда не всех пускали, а только по пропускам программистов и математиков. Мгновенно все мои пропуска на специальные выставки аннулировали.
— Людмила Григорьевна, какая у вас до этого была фамилия?
Л.Г.: Очень красивая украинская фамилия Безверхая, к которой я вернулась здесь после смерти мужа. Поскольку я почти 35 лет была замужем, то отвыкла от девичьей фамилии. Я никак не могла написать ее латинскими буквами, и тогда я увидела, что в медицинской карте она написана с ошибкой. Но я ее оставила, как есть, ничего не стала менять!
— В каком городе вы родились?
Л.М.: В Киеве.
Л.Г.: В Москве, я коренная москвичка. Причем, свой род по материнской линии я смогла восстановить по церковным книгам до 1728 г. Когда мы уезжали с мужем в Израиль, в тот год снесли последний дом, который принадлежал моей бабушке. Мы уехали в 1991 году.
Л.М.: А мы уехали в Израиль в декабре 90-го.
— Почти в одно время!
Л.М.: Тогда очень много людей уезжало!
— Я пытаюсь найти, что, помимо имени и фамилии, общего в ваших историях. А что отличного. Согласитесь, это выглядит необычно, что в одном – нерусскоязычном – городе живут две женщины с одинаковым именем и фамилией. Как вы узнали о существовании своей тезки?
Л.Г.: Мне позвонил один мой старый знакомый, который не мог меня найти. Он сказал, что искал меня разными способами. Воспользовался телефонной книгой в интернете, где нашел Люду Шенкер. Вероятно, подумал, что это я, и позвонил. Видимо, он позвонил вам? Узнала я, что существует моя тезка двумя днями раньше. Попросила одного компьютерщика мне помочь разобраться с электронной почтой. Он сказал, что я не могу использовать адрес с именем «Людмила Шенкер», потому что он занят. Вероятно, вами?
Л.М.: У меня нет такого электронного адреса! Может, есть еще одна Людмила Шенкер?
— Придется ее найти и с ней побеседовать! Уважаемые читатели, если вам известна «еще одна» Людмила Шенкер, передайте ей, пожалуйста, что ее звонка ждут в МВ!
Л.Г.: Меня много раз спрашивали, не занимаюсь ли я «Что? Где? Когда?». Мне было странно, что они задают мне этот вопрос. Я стала вести расследование и так узнала о вашем существовании.
Л.М.: У меня история была гораздо более загадочная. Мне пришло официальное письмо, которое явно ко мне не имело никакого отношения. Я позвонила в эту организацию, чтобы выяснить. Они потребовали, чтобы я лично пришла. А у меня постоянный цейтнот, и поэтому я решила все уладить по телефону. В конце концов, я выснила, что у человека, которому было адресовано письмо, совершенно другой номер социального страхования. Оказалось, они послали мне это письмо, поскольку не могли предположить, что возможно такое совпадение.
— Мы не станем посвящать читателей в детали этого письма. Людмила Григорьевна, оно было адресовано вам?
Л.Г.: Нет, ко мне оно тоже не имеет никакого отношения. Это действительно загадочная история!
— Становится все интереснее и интереснее! Значит, все-таки есть третья Людмила Шенкер.
Л.Г.: Вообще, Шенкер очень распространенная фамилия!
Л.М.: Это у Довлатова было: маклер, приезжая в новый город, открывал телефонную книгу, чтобы узнать, есть ли там люди по фамилии Шапиро. Если людей с такой фамилией оказывалось достаточно в списке, значит, город хороший.
— Давайте мы тоже будем исходить из этого принципа!
Л.Г.: Мы часто думаем, что в нашей жизни многие вещи исключительные. А потом возникают такие ситуации, когда они мало того, что совсем неисключительные, они очень типичны. Моему мужу предложили работать в Тель-авивском университете. Мы переезжаем в этот город, он выходит на работу, где с ним происходит такая история. Во время обеда он вышел на улицу, обернулся, а на здании, из которого он вышел, написано на иврите: «Лев Шенкер». У меня даже есть такая фотография. На иврите «лев» означает «сердце», а лев – животное – произносится по другому. Его всегда спрашивали: «Лев» в значении «сердце»?» — Он всегда отвечал: «Да, сердце».
— Давайте вернемся к вашим профессиям. Вы обе программисты.
Л.М.: У меня только эта профессия.
Л.Г.: У меня 2 образования, причем, диаметрально противоположных. По высшему образованию – математик и программист. Второе – музыкальное. А работаю я по профессии, которую мне и надо было получить, но я к этому пришла уже позже. По-русски говоря, я портниха. Здесь говорят «кутюрье», «дизайнер»… Я избегаю этих определений. Сейчас я на пенсии и… наслаждаюсь природой.
— Людмила Марковна, может, вас тоже тянуло к шитью или к музыке?
Л.М.: Пуговицу я пришить могу. С музыкой не получается вообще. В принципе, должна быть у еврейской девочки либо скрипочка, либо пианино, но не сложилось.
— Кстати, а в какой школе вы учились?
Л.Г.: В математической…
Л.М.: Тоже.
— Совпадение, вероятно.
— Расскажите, как вы провели прошедшие выходные.
Л.Г.: Я каждый день катаюсь на велосипеде по два с половиной часа: в Старом Порту, в парках, на каналах. В воскресенье я дождалась, пока кончится дождь, и поехала кататься. Люблю глазеть по сторонам. Еду медленно: тюх-тюх…
— Давно вы увлекаетесь этим?
Л.Г.: Всего год. Я лет 50 на велосипеде не каталась! У меня же, как у математика, есть системный подход. Я взяла напрокат велосипед однажды поздно вечером, чтоб никто не видел моего позора… Села и поехала. Поехала в парк Жан Драпо…
— Это же очень далеко!
Л.Г.: Ну да, я и вернулась с полпути! Потом изучила рынок, стала искать велосипед, выбрала подходящий и купила. И на нем приехала домой с другого конца города.
— Люда, а ваши выходные?
Л.М.: Мы ездили в Торонто играть в «Что? Где? Когда?». Это был чемпионат Канады. Событие, которое происходит раз в году в одном из городов Канады, куда приезжают канадские команды и некоторые команды из Америки. Там собираются единомышленники.
— Сколько вас было в этом году?
Л.М.: Нас было много – 15 команд. Это серьезное событие.
Л.Г.: Это по-русски все происходит?
Л.М.: Да.
Л.Г.: Действительно интеллектуалы? «Ундервуды»?
— Это вы меня спросите. Я вам честно скажу: да. Перед вами сидит уникальный человек! Организатор клуба «Знатоков» в Монреале!
Л.М.: Там есть действительно замечательные люди. А вы приходите к нам в клуб. Сами и увидите!
Л.Г.: А что, можно?
Л.М.: Мы будем рады! Мы играем каждый месяц!
Л.Г.: Я потрясена.
Л.М.: А позапрошлые выходные я посвятила балету и своей старшей дочери, которая выступала в этом шоу. Мы провели там 2 дня. Я сидела за кулисами – приглядывала за юными танцовщицами.
Л.Г.: Давно это было, но я когда-то делала костюмы для детского балета.
Л.М.: Когда я ждала дочку во время репетиций, заходила в мастерскую и просила, чтобы мне дали что-нибудь пришить. И за работой мы обсуждали балет. Они говорили, что это одна из самых серьезных школ. А я им в ответ: я родилась в Советском Союзе…
— Мы балет впитывали с детства!
Л.Г.: Главное в этом деле — опыт сценического выступления, преодоление. Выйти на публику, на сцену. Я выросла на сцене. Я музыкой занималась с 5 лет. А здесь я вернулась к выступлениям – занялась бальными танцами и даже участвовала в соревнованиях. И даже победила однажды! Была чемпионкой Канады. «Латино» не люблю. Сейчас занимаюсь «стандартом» в студии Павла Лебедева.
Л.М.: Я тоже пошла танцевать! Правда, танго.
Л.Г.: То, что я искала много лет, я нашла в лице моего учителя танцев. Он замечательный педагог. Я с трудом хожу, но катаюсь на велосипеде и танцую. Мне все говорят, что я симулянтка. Он мне говорит: «Люда, вам, наверное, было больно, потому что вы неправильно ногу поставили». А я это знаю, потому что «стандарт» — это лучшая физиотерапия для суставов. Если неправильно делаешь шаг, то мгновенно становится больно… Зимой я участвовала в конкурсе.
Л.М.: Я не участвую в конкурсах, только для души танцую.
— Вы, разумеется, сами шьете себе наряды?
Л.Г.: Да. У меня такие платья красивые! Ой, это отдых моей души. Я обожаю это. Я шила платья для конкурсантов, для балетных трупп…
— Чем еще вы занимаетесь?
Л.Г.: До эмиграции я пела. Я хотела пойти в музыкальное училище, но не сложилось. После математической школы получила диплом программиста, ушла с дневного отделения института – пошла работать. Оклад 105 рублей плюс премиальные!
— Это были неплохие деньги по тем временам!
Л.Г.: Я была просто миллионершей!
Л.М.: Вы так элегантно одеты!
Л.Г.: Это принцип мой, это моя профессия. Как я еще могу найти себе работу?! Только своим внешним видом, только своей одеждой! Этот принцип заложили мои учителя в школе. У меня были очень хорошие педагоги. Они не отбили мне любовь к литературе. И «Анну Каренину» я раз 8 читала, «Евгения Онегина» каждый год перечитываю, и повести Белкина…
Л.М.: Кстати, мы недавно с подругой обсуждали Анну Каренину. Как вы думаете, почему она кинулась под подъезд? Мы пришли к одному выводу…
Л.Г.: К какому?
Л.М.: К тому, что одни женщины могут себя вести, как она ведет себя в первой книге, а другие ведут, как она вела себя в конце, я имею в виду маниакальный психоз. Она такой стать не могла. Был человек, которому не нравился такой тип поведения, не нравилось, что молодая успешная женщина находит себе любовника и отлично живет. Толстому просто это очень не нравилось, он не мог позволить, чтобы Анна жила хорошо, и… кинул ее под поезд.
Л.Г.: Элен Безухову-то он угробил в «Войне и мире»! Я могу сказать свое личное мнение. Я не люблю Льва Николаевича Толстого. Я не считаю его ни великим писателем, ни великим мыслителем. У меня есть свой взгляд на его личность, что никоим образом не отменяет его выдающегося писательского дара. Там, где он писатель — в «Хаджи Мурате», в «Казаках», в «Севастопольских рассказах» — это гениально. И все, что касается «Анны Карениной» — это гениально. Там, где он моралист, якобы философ – это мерзость и убожество… По поводу Анны Карениной. Мало кто в своей жизни испытывает сильное любовное чувство, страсть, когда для них жить вне этой страсти невозможно. Можно называть это психозом, истеричностью – как угодно… Но это такой тип характера. Недавно я перечитывала все ее страдания. Она вся в любви. В любви равных нет… Она неосознанно понимает, что она теряет все – свою любовь… Толстой, желал он этого или нет, описал такие страдания, которые скрывают те, кому довелось пережить сильные чувства. Немногим было дано испытать такое всепоглощающее чувство…
— А вам было дано?
Л.Г.: Я честно скажу, я была в своей жизни несколько раз смертельно влюблена, но самое большое чувство я испытала в браке с мужем, причем до сих пор…
— Люда, а вы?
Л.М.: Без комментариев.
— И напоследок, мне бы хотелось поговорить об элегантности, моде, вкусе…
Л.Г.: Когда я приехала в Канаду, то мое первое впечатление было такое: публика здесь одета, как я это называю, только для того, чтобы срам прикрыть. Это мое впечатление. Самые элегантные, со вкусом и интересно одеты были выходцы из Африки. Сейчас намного лучше стало. Мои принципы, заложенные с детства, только укрепились со временем. Я считаю, что внешний вид человека не должен нести на себе груз его проблем. Кроме всего прочего, если женщина хорошо выглядит, с ней будут разговаривать совершенно иначе, никто ей не скажет: «Ну, ты, кошёлка, подвинься!»
Л.М.: Я так поздно родилась, что своего мнения у меня ни на что нет, а только цитаты умных людей. Коко Шанель сказала, что если женщина после 25 лет не красавица, то значит, она дура. А дурой-то я уж точно быть не хочу. После какого-то возраста можно научиться быть красавицей!
— Вот на этой замечательной ноте мы и закончим нашу беседу. Думаю, нашим читателям мы предложили множество тем для размышления. И при этом вы – две Людмилы Шенкер — встретились, познакомились и узнали, что вас объединяют не только имя и фамилия. Всего вам доброго!
Монреаль
