105 лет назад, в 1908 году, в среду, в России литературный критик Семен Афанасьевич Венгеров пишет в Италию, на Капри, письмо Максиму Горькому. Венгеров приглашает Горького участвовать в работе юбилейного комитета в связи с предстоящим 80-летием Льва Николаевича Толстого. Горький отвечает (в сокращении): «Я отказываюсь от участия в комитете по устройству чествования Льва Николаевича. Граф Лев Толстой — гениальный художник, наш Шекспир, может быть.Это самый удивительный человек, коего я имел наслаждение видеть. Я много слушал его. Но — удивляясь ему — не люблю его. Это неискренний человек, безмерно влюблённый в себя, он ничего кроме себя, не видит, не знает. Смирение его — лицемерно, и отвратительно желание пострадать. Вообще такое желание — есть желание духа больного, искажённого, в данном же случае, великий самолюб хочет посидеть в тюрьме лишь для укрепления своего авторитета. Он унижает себя в моих глазах страхом смерти и жалостным заигрыванием с нею, утверждение авторитета для него, индивидуалиста, является некоей иллюзией бессмертия. Оно уже есть у него, но ему — мало. И это — смешная жадность. Именно — комическая. Наконец — слишком 20 лет с этой колокольни раздаётся звон, всячески враждебный моей вере; 20 лет старик говорит всё о том, как превратить юную, славную Русь в китайскую провинцию, молодого, даровитого русского человека — в раба. Он мне чужой человек, несмотря на великую его красоту».
На иллюстрации:
Максим Горький (Алексей Максимович Пешков, 1868-1936)
