Inuksuit – это род монумента, сложенного из камней разного размера в пирамиду с хаотично выступающими частями. Ученые толкуют их предназначенье по-разному. Кто-то говорит, что это просто дорожный указатель. Но тогда почему они установлены так близко друг от друга? Кто-то видит в них «ловушки для карибу»: чтобы неразумные животные не выходили за пределы указанной территории. Тайна. Почище, чем с идолами на острове Пасха.C духовной сферой жизни эти монументы не соотносят.
Любой словарь объяснит, что религия – целостное мировоззрение, предполагающее творца, о котором помнят, с которым поддерживают связь. В таком случае, у инуитов религии нет. Есть неотступная, пугающая мысль об одушевленности всего сущего, от камня и ветра до моржа и гольца. Единую «мировую душу» из этих «осколков» не собирают. Максимум укрупнения – боги, или, скорее, демоны, ведающие съедобными обитателями моря и суши.
Общение с духами – работа шаманов. Коллектив (в одиночку просто не выжить) все же принимает участие в обрядах, но при этом полностью полагается на профессионала. Крещение Аляски началось довольно поздно, в конце XVIII века, и затронуло не всех.
Художница-инуитка Кеноюак Ашевак (Kenojuak Ashevak) родилась 3 октября 1927 года в становище Ikirisaq, на юге острова Baffin (Северо-западные территории, Нунавут). Время для «людей оленьего края» не лучшее. Лишь за 4 года до появления девочки на свет, в 1924-м, федеральный министр внутренних дел предложил внести поправки и дополнения в Indian Act. Впервые в истории федеральной Канады на инуитов обратили внимание, а именно: подтвердили их гражданство и попробовали закрепить за ними право на статус «особой исконной нации», хотя, строго говоря, в федерацию Северо-западные территории (и Ньюфаундленд с Лабрадором) еще не вошли, а Indian Act их из определения «исконных наций» вычеркивал. Кроме того, чиновники сообразили, что арктический быт известен досконально прежде всего тем, кто родился и живет среди льдов и торосов. Инуитам предложили сформировать органы самоуправления, дабы разумно излагать насущные нужды, обязав, однако, квебекское правительство (Прекрасная провинция оказалась единственным местом их обитания внутри федерации) финансовой и прочей помощью.
В 6 лет Кеноюак осиротела: ее отец, охотник-промысловик, повздорил с соплеменниками из числа адептов-христиан и в драке был убит. Жили впроголодь, семья кочевала по острову. А квебекские власти, устав тратить на «северных граждан», пытались по возможности спихнуть с себя новоявленную заботу. Чего ж вы хотите? Великая депрессия. И без инуитов, знаете ли, тошно. В 1935-м Квебек поставил вопрос о них ребром – в Верховном суде: исконные нации – это ноша федералов. И победил.
Пока чиновники лаялись, Кеноюак росла. Во вполне традиционной среде. Изолированность быта инуитов диктовала раннее овладение ремеслом – покупать вещи негде, их надо делать самим. Женщины, наравне с мужчинами, строили иглу. А доведение до рыночной кондиции меховых шкурок — их обязанность от веку. Но, как и в любой фольклорной традиции, предметы, будь то одежда, дом или лодка, еще и украшали. Бабушка обучила Кеноюак вышивке и аппликации, посвятив в тайны национального орнамента, как оно было принято практически в любой инуитской семье. В 1950-м девица обрела личное счастье. В становище Keakto (рядышком с Cape Dorset) она вышла замуж за молодого охотника по имени Johnniebo Ashevak. Был он крупным, сильным, но тихим и застенчивым, хотя танцевал охотно. Его суженая – тоже (встретились они на «танцевальной площадке»). Однако более всего их сблизил общий, не популярный среди друзей-соседей, какой-то чересчур серьезный взгляд на творчество.
Дальше, конечно, вмешалась судьба. В девицах Кеноюак была худющей, слабенькой и на почве постоянного недоедания у нее развилась предрасположенность к туберкулезу. В 1952-м она на 3 года загремела в квебекский Parc Savard Hospital. Собственно, это был еще и санаторий, так что пациенты лечились в нем подолгу. Где-то между 1952-м и 1955-м (точной даты Кеноюак и сама не помнила) она познакомилась с канадским скульптором Харольдом Пфайфером (Harold Pfeiffer). Одержимый канадским Севером, Пфайфер (первый в этом повествовании наш родной, канадский Рокуэлл Кент) вел в госпитале художественные классы, поощряя интерес пациентов к фольклорным мотивам, и даже одалживал им средства на материалы. Администрация не возражала — наиболее удачные творения поступали в продажу. Кеноюак потратила деньги на остатки ткани и натуральной кожи и смастерила целую серию оригинальных, на диво выразительных кукол. Их раскупили. Тогда же — по совету Пфайфера — она взялась за карандаш.
Движение для женщины-инуитки непростое. Рисование традиционно считалось мужским делом, и она побаивалась осуждения со стороны мужа: «Когда я впервые вывела на бумаге несколько линий, моя любовь, Джонниебо, улыбнулся и сказал: «Inumn» — «Я люблю тебя». Но я-то видела, что в глубине души он почти кричит, поняв, что это я изо всех сил пробую выразить что-то на бумаге, чтоб добыть еду для семьи. Ну, и, наверное, я думала о животных, и о цветах, покрывающих нашу прекрасную, нетронутую землю ». Маловато романтики? По мне, так достаточно. Получив от Афанасия Фета письмо с великолепным стихотворением и припиской, в которой поэт жаловался на дороговизну дров и лампового масла, Толстой восхитился: между нирваной (искусством) и сансарой (бытом) пропасти нет.
В 1955-м Jean Lesage, один из отцов «тихой революции», служивший в федеральном кабинете министром по делам Севера и национальным ресурсам, высказался за новую политику в отношении инуитов. Меры, которые до сей поры предпринимало правительство, он охарактеризовал как «продолжающееся скудоумие». В 60-е гг. в регионе начали разворачивать комплекс проектов, долженствующих улучшить быт населения, укрепить образовательную базу, повысить качество здравоохранения и способствовать процветанию искусства.
И тут возникает еще один «канадский Рокуэлл Кент» — Джеймс Арчибальд Хьюстон (James Archibald Houston). Писатель, художник, режиссер, общественный деятель (заслуживающий в этой рубрике отдельной статьи), он, к слову, первый свой рисунок продал в возрасте 8 лет, сопроводив его замечанием: «Быть художником – это классный способ заработать на жизнь». Именно Хьюстону широкая канадская публика обязана тем, что разглядела творчество инуитов. В конце 40-х, к своим 30 годам, он успел повоевать во Второй мировой войне, в составе Toronto Scottish Regiment; получил художественное образование в Торонто и в Париже. Разочаровался в цивилизованной жизни и подался на Север. Вот как Джеймс описал свое впечатление от этого края: «Я посмотрел на голые скалы и тундру, на несколько старых палаток, сопротивляющихся ветру, и загорелых, улыбающихся людей. Я едва мог дышать. Я подумал, что это и есть то место, которое я искал, и теперь я нашел его. Я здесь!»
Из становища на севере Квебека он привез в Монреаль, в Гильдию художников-прикладников, несколько миниатюр — резьбу по кости и мыльному камню. Гильдия, которая и прежде не оставалась равнодушна к художественному самовыражению инуитов, выбила в правительстве деньги «на программу» (по сегодняшним меркам, даже с учетом инфляции, мизерные — $1100) и отослала Хьюстона на север Квебека и по возможности на Северо-западные территории закупать тамошние образцы народного творчества — что сочтет нужным. В итоге федералы наняли Хьюстона полномочным представителем программ по развитию искусства в северном регионе. Он с женой поселился в Cape Dorset. Открылась галерея с ежегодным аукционом. Хьюстон организовывал поездки местных художников по Канаде и Штатам. Поначалу его интересовала скульптура. Но в конце 50-х он присоединил к ней графику.
Тем временем, семья Ашевак тоже перебралась в Cape Dorset (там стало немного легче с жильем), и семьи познакомились. Графика Кеноюак очаровала Джеймса. Первой вещью, проданной через его художественную галерею, стала работа «Кролик, поедающий морские водоросли» (посмотрите в сети, не пожалеете). Хьюстон открыл талант и не замедлил поделиться своей радостью с народом. Скоро Кеноюак начинает выставлять свои вещи в других городах. В 1963-м Комитет кинематографии Канады (National Film Board of Canada) снимает о ней документальный фильм – «Eskimo Artist – Kenojuak» (режиссер — John Feeney). К слову, в 1964-м фильм был выдвинут на «Оскар».
Художницу часто спрашивали о том, каковы ее творческие принципы (могу себе представить, как потом морщились искусствоведы). Само определение, которое она давала искусству, было чрезвычайно далеко от любых теорий: «Рисовать, то есть делать то, что вы называете искусством, — это просто перемещать реальное в нереальное». И все-таки специалист объяснит, что, очевидно, перенося предмет изображения на бумагу, художница нечувствительно прибегала к обобщению. Просто дом, просто птица, просто богиня. В работах Кеноюак все одушевлено, от кролика до водоросли. Творческие принципы? И тут остаемся на уровне интуиции: «Я начинаю безо всякого обдуманного плана… рисую маленькую часть, которая мне нравится, и использую ее, чтобы продвигаться дальше. Я могу начать с конца, толком не зная, что это конец… Я думаю, когда рисую, и рисую, когда думаю» (Жан-Поль Риопель говорил прямо противоположное: «Когда я работаю, я не думаю. Когда я думаю, я не работаю»).
Кеноюак выросла в лоне традиционной мифологии инуитов, в которой преобладает страх. Например, как появились на свет морские животные? Демиургов инуиты не знают. Жили-были муж и жена, родившие девочку Седну и скоро обнаружившие, что растет она чересчур быстро и обладает неуемным аппетитом. После того, как однажды они проснулись от ее укусов (все домашние запасы девочка успела истребить), посадили они Седну в лодку и поплыли в океан. Удалившись от берега, они выбросили девочку за борт. Да не тут-то было! Седна ухватилась за края лодчонки, того гляди – перевернет! Тогда взял отец большой нож и отсек ей пальцы. Вот эти пальцы и превратились в китов, моржей и прочую фауну. А сама Седна почитаема как «владычица морская».
Подобной жути в графике Кеноюак нет. Ее птицы, с выгнутыми под немыслимым углом крыльями, и рыбы, обросшие красно-синими плавниками, – равно привлекательны. Мне кажется, что варианты морской богини Талелайю – это неосознанная попытка все же собрать разрозненные души в единый – доброжелательный – мир. Наверное, самая известная ее работа (висит в Национальной галерее) – «Enchanted Owl» — воинственна, горда, самодостаточна. Но не агрессивна.
Художница была удостоена Ордена Канады и почетной степени доктора нескольких канадских университетов. Ее работы висят в американских, европейских, японских музеях. Kenojuak Ashevak умерла в 2013-м. А 3 октября сего года Google в Канаде почтил художницу заставкой (Google-Doodle): в этот день ей бы исполнилось 87 лет.
Монреаль
