Козлоногому Пану и не снилось

В нынешнее прагматичное время вопрос о чувстве страха, которое дарит нам кинематограф, формулируется так же, как о любом продукте: полезно или вредно? И единого ответа, позволяющего потребителю раз и навсегда сделать выбор, тоже нету.Сколько лет нас пугали жирами и углеводами, а теперь вроде бы установили, что без них ни пробежаться толком, ни задачку решить. В детстве, бывало, вдруг потянет на мел, и грызешь его, как белка орех. А врач родителей успокаивает: никакой патологии, организм отреагировал на нехватку кальция. Добавьте в рацион творожку – и вся недолга. Слушайте природу!

Как бы ни отличались друг от друга американские и российские школьники, в их коллективном отдыхе присутствует один и тот же ритуал: едва вожатый, пожелав «sweet dreams», погасит свет, детишки начинают пугать друг друга – «по способностям», либо сочиняя страшные истории, либо пересказывая прочитанные. Благо, теперь есть что припоминать. Детская природа заявила о себе так громко, что издатели не могли не откликнуться. Американский писатель Роберт Лоуренс Стайн (Robert Lawrence Stine) заслужил прозвище – «весельчак Боб Стайн». Улыбается он славно. Детские «ужастики» Стайн пишет с 70-х, а в 90-е запустил серию «Goosebumps» («гусиная кожа», или мурашки). Я тут цифру нашла: к настоящему моменту книг этой серии продано по всему свету более 300 миллионов экземпляров. Взрослые (не получающие прибыли от их продажи) хмурятся и сомневаются: а хорошо ли это? Хотя сами читают и смотрят «ужастики» с энтузиазмом. И опять я ориентируюсь на сборы, которые приносит этот вид кинопродукции.

Так что же случается со зрителем, когда в кинотеатре он от страха зажмуривает глаза? Часть исследователей полагает, что это возбуждение – полезно. Человек так устроен, что без эмоций вянет, как цветочек без воды, а кактусов, почти не нуждающихся в поливке, среди нас по пальцам перечесть. Однако не всякие эмоции годятся. Они должны быть приятными (такой вот простой, но значимый критерий). Повседневная рутина в этом не помощник. Безусловно, волнений и в ней хватает. Козни коллеги, желающего нас подсидеть; сосед – поклонник «heavy metal»; капризные возлюбленные и проч. – все это по-настоящему угрожает если не жизни, то благополучию и разрушительно действует на психику людей, не обладающих борцовским темпераментом. А в кино выброс в кровь адреналинчика лишь сообщает бытию необходимую остроту, поскольку, во-первых, мы за этими впечатлениями и шли, а во-вторых, острота эта — дозированная: мы-то не на экране, а в зале и, как бы искренне ни пугались, помним, что все это для нас понарошку. По сравнению со спортсменами-экстремалами, теми же альпинистами, — буквально «пустячок, а приятно». Кроме того, герой с героиней только что атаку целой армии зомби отразили и все-таки под занавес не падают от усталости, а страстно целуются (штука, кстати, натуральная: смертельная опасность усиливает инстинкт продолжения рода). А ваш коллега при всех его изъянах — определенно не зомби, и чем вы хуже киногероя?

Противников у данной точки зрения – навалом. Кино по самой своей природе влияет на нас быстрее и действеннее, чем книга. При умеренном воображении вы можете позволить себе почитать на сон грядущий готический роман и потом уснуть младенцем. А на его экранизации будете за сердце хвататься. И кто знает – не явится ли этот «безопасный» страх последней каплей в механизме, заводящем инфаркт. Очевидно, как и любое неожиданное происшествие, с которым мы в течение дня сталкиваемся, так что это несерьезно.

Есть и более весомый аргумент (его бы я учла): человек не ангел. Печально, когда об этом забывают сторонники введения эвтаназии, по моему мнению, прямо-таки приглашающие серийных убийц не шляться в поисках жертвы по улицам, что ввиду дурной погоды чревато ревматизмом, и не лазить в дома, рискуя нарваться на полицию, а пополнить ряды медиков среднего звена (одна из самых дефицитных профессий) и предаваться любимому занятию на самом что ни на есть законном основании. Контролировать чувства, подстраивая под этику собственные «приятно – неприятно», мы учимся всю жизнь. До Эпикура, утверждающего, что «добродетели по природе соединены с жизнью приятной, и приятная жизнь от них неотделима», мало кому дорасти удается. Но ведь стараемся! Обидно, если фильм этому мешает, расшевеливая в душе, казалось бы, уже побежденные атавизмы.

Ну, и все ученые согласны, что детям до 13 (16) лет, беременным женщинам и выздоравливающим больным «ужастики» смотреть ни к чему. Когда я входила в какую-нибудь из этих категорий, то и безо всяких рекомендаций предпочитала что-нибудь полегче. А вообще-то отношусь к поклонницам этого жанра. Он ровесник кинематографа и развился действительно до ужаса. Боимся-то мы все разного. Первый страшный фильм, «Замок дьявола», был снят во Франции в конце XIX века, длился всего пару минут и пугал апробированной веками мистикой: Мефистофель мучил души умерших и проваливался в ад, когда одна из них осеняла себя крестным знамением. С той поры враг рода человеческого с экранов почти не исчезал – очень популярная фигура. Как и многочисленные его прихвостни, а иногда даже родственники: например, «чертов сын», произведенный на свет самкой шакала или насильственно вовлеченной в чудовищное соитие злосчастной дамой. Вероятно, ему человечество губить сподручней, чем папаше: сынок к нам все-таки ближе. А может, сценаристы путают его с Антихристом. Чтобы зритель не заскучал, на экран выводят антагониста, сильного и хорошего человека, спасающего мир от нечисти. Во многих фильмах праведнику споспешествует ангел. И гораздо реже авторы углубляются в такую малоисследованную область, как история самих небожителей, которым по какой-либо причине понадобились люди.

Мне нравится распространенная трактовка данной темы. Зрителю объясняют, что, за исключением Фауста или пары-тройки подвижников, для дьявола, как для знаменитого персонажа Высоцкого, «люди – спички», а посему его разумнее избегать. Наслаждайтесь, мол, образом Сатаны у Мильтона, Гете или Бодлера, а к нему самому не суйтесь. И еще – я люблю спецэффекты, без которых современных картин о сверхъестественном и не бывает.

Назову несколько фильмов – на свой вкус. «Сердце ангела» («Angel Heart», 1987) британского режиссера Алана Паркера по роману Вильяма Хьортсберга «Падший ангел». Атмосфера создана мастерски: ничего еще, кажется, не произошло, герой теряется в догадках — а ты уже дрожишь. Микки Рурк в дуэте с Робертом Де Ниро — великолепны.

«Нужные вещи» («Needful Things», 1993), снят Фрезером Хестеном по роману Стивена Кинга. В главной роли – Макс фон Сюдов, и это самое важное.

«Пророчество» («The Prophecy», 1995) – из жизни небожителей. Архангела Гавриила, которому режиссер Грегори Вайден, начитавшийся апокрифов и библейских толкований, сочинил оригинальную биографию, убедительно играет Christopher Walken (его имя пишут по-русски в таком количестве вариантов, что бессмысленно переводить) — значит, фильм уже стоит взять.

И, конечно, «Ребенок Розмари» Романа Полански. Крови в нем не льют, спецэффектов практически не используют, и вообще – это картина 1968 года выпуска. А смотрится как новенькая. К тому же, рано умерший польский композитор Кшиштоф Комеда написал к ней поразительно удачную музыку. Подражаний у фильмов бездна – в большинстве бездарных.

Мистика воцаряется и там, где подзуживаемый болезненным любопытством главный персонаж «приоткрывает завесу между мирами». В худших образцах такого рода «клюквенный сок» льется галлонами. Не смотрите «Восставший из ада» (как и кучу его продолжений). Прокрутите документальную ленту о соблюдении правил гигиены на бойне: испуганному зрителю человека с содранной кожей от готовой к заморозке бараньей туши не отличить.

Фильмы с привидениями (они же призраки), которые я поместила бы в эту же группу, никогда из моды не выйдут: утешительно хотя бы пару часов иметь перед глазами свидетельство, что «весь я не умру». И одновременно с дьяволом в кино родился первый призрак: вылез из коробки в ателье фотографа, продемонстрировал свою нездешнюю природу (сквозь него было видно предметы) и замахнулся на присутствующих топором, чем и довел их до мгновенной смерти (английская лента «Фотография призрака»). Вот она, истинная победа нового искусства, – в театре такого по техническим причинам не сотворишь. Через год, в фильме «Спиритический сеанс», призрак преодолевает грань между мирами уже «по вызову» — но и тут все завершается грустно. Тема, однако, варьировалась, а потусторонние существа приобретали характерные черты. Итак, что мы имеем сегодня?

Привидения злобные, оккупирующие какое-нибудь здание, из которого носа не высовывают, зато губят каждого его обитателя. Первый раз этот сюжет возникает в «Доме с привидениями» 1913 года, потом периодически эксплуатируется. Один из самых ярких примеров — «Сияние» с Джеком Николсоном.

Привидения злобные, подвижные, мстящие, вторгающиеся в нашу жизнь, преследуя свои таинственные цели. И здесь есть сюжет, который перекочевал на экраны лет сто назад и пока не надоел. Старухи у камелька рассказывают, что к ним в село наведывается призрак убиенного рыцаря — Всадника без головы. Бедный, невзрачный учитель, один из соискателей руки хорошенькой, и с приданым, невесты, становится его жертвой (если верить бабкам) или убегает после розыгрыша, учиненного над ним женихом красавицы (если читать между строк). Кинематограф как начал с 1908 года творить из этой байки Вашингтона Ирвинга «историю с привидениями», так до сих пор этим и развлекается. В 1999-м «Сонную лощину» («Sleepy Hollow») снял Тим Бёртон. Он обогатил канву мотивом «мачеха-падчерица» и заставил рыцаря (точно, как в «Goosebumps» для старшего школьного возраста) от каждого встречного-поперечного требовать: «Отдай мою голову!». Эта часть тела в картине летает направо и налево, лишь ойкать успевай. Еще бы – Бёртон славен спецэффектами! Страшно, что и говорить, но изрядная доля иронии (перенесенная в фильм из новеллы) уравновешивает даже шок от встречи с демоном ада во плоти. Виртуозная работа режиссера и оператора (Эммануила Любецки) и замечательные актеры — Джонни Депп и Christopher Walken.

И, наконец, привидения страдающие, которые мучаются своей безвременной смертью и любезно предупреждают живых, что и им недолго осталось. В этом ряду я бы обратила ваше внимание на итальянскую картину 1962 года «Ужасный секрет доктора Хичкока» Рикардо Фреда (Riccardo Freda). Не зацикливайтесь на том, что доктор – некрофил. По своим художественным достоинствам этот фильм – гордость жанра. Если попадется – хватайте! А из современных рекомендую «Что скрывает ложь» («What Lies Beneath», 2000) Роберта Земекиса, где симпатичный Харрисон Форд умело сыграл подонка.

Кого еще люди боятся – читайте через неделю.