Его брату Людвигу было неприятно, что Пауль выступает с концертами. Он считал, что публика приходит на них не для того, чтобы насладиться классической музыкой, а для того, чтобы посмотреть на однорукого пианиста. Людвиг полагал недостойным брата выступления такого рода и сравнивал ажиотаж публики, царивший вокруг них, с любопытством толпы, собирающейся на представления цирка уродов. И вообще Пауль, по мнению брата, никогда, даже когда у него было две руки, не мог играть на фортепьяно так, как играл их старший брат Ганс. Тот-то был настоящий музыкант, истинный гений!
Мерить собственной меркой
Паулю было все равно, что думает Людвиг. Не играть он не мог.
Свой первый концерт Пауль Витгенштейн сыграл на публике в возрасте 26 лет. «Поздновато для начинающего музыканта!» — сказали бы сейчас, а в те времена в Вене публика не приходила на концерт музыканта, если он был моложе 40 лет! В связи с этим молодые люди стремились выглядеть посолиднее, отращивая усы и бороды и даже нося очки в позолоченной оправе с простыми стеклами, которые специально для них продавались в магазинах
Однако, как пишет Александр Во в книге «Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны», дебют Пауля ни за что бы не состоялся, если бы отец был все еще жив. Дело в том, что в начале XX века Витгенштейны были самой богатой семьей Вены. В то время «The Economist» писал, что австрийская торговля чугуном и сталью обязана своим быстрым ростом и развитием исключительно Карлу Витгенштейну, состояние которого оценивалось в 200 миллионов крон. И хотя сталелитейный магнат, дом которого в течение нескольких десятилетий был центром светской и культурной жизни Вены, получил неофициальное прозвище «министра изящных искусств», Карл Витгенштейн видел в своих сыновьях — а их у него было пятеро — продолжателей своего дела, а не творческих личностей.
«Карл Витгенштейн — опытный горнист и скрипач, родственник Иоахима, обладатель одной из лучших в мире коллекций оригинальных рукописей музыкальных партитур, числивший Брамса и Штрауса своими друзьями; человек, который на классических концертах смахивал указательным пальцем слезы с глаз и гордо показывал блестящий от влаги кончик пальца жене — странно, что именно он так непримиримо противился желанию сына профессионально заняться музыкой. Как многие великие коммерсанты, он не вдавался в тонкости семейной психологии и мерил сыновей собственной меркой. Если оказывалось, что они не такие энергичные, не такие способные, смелые и азартные, как он, то они считались обреченными на неудачу», — пишет А. Во.
Легко догадаться, что если в доме постоянно устраиваются музыкальные вечера, на которых исполняют свои произведения самые выдающиеся композиторы того времени, то у детей не может не появиться влечения к музыке. Все дети росли музыкальными, и даже если кто-то из них не имел выдающихся способностей к игре на музыкальных инструментах, то все они легко замечали фальшь в исполнении не только отдельного музыканта, но и целого оркестра. Людвиг, к примеру, хранил в своей памяти большие отрывки из партитур и мог их легко насвистеть!
Дебют в 26 лет
Но вернемся к Паулю. К тому времени, когда Пауль решился на дебютное выступление, в живых не было не только отца, но уже 11 лет как не было и старшего брата Ганса. Про его музыкальный слух в семье ходили легенды. Говорили, что в 5 лет он устроил истерику, когда услышал, что два духовых оркестра одновременно заиграли марш в разных тональностях. Отец заставлял его работать на принадлежавших семье заводах, но молодому человеку хотелось заниматься музыкой. Ганс уехал из дома в 1901 году, а год спустя его не стало. Считается, что он покончил с собой.
По поводу будущей профессии Пауля в доме бушевали настоящие страсти. Однако благодаря его учителю музыки Теодору Лешетицкому, решение было принято в пользу музыки.
«Концертный дебют Пауля должен был начаться в половину восьмого вечера в Großer Musikvereinssaal, благословенном месте с почти идеальной акустикой, где Брамс, Брукнер и Малер не раз слушали, как впервые исполняются их работы. Именно отсюда — из «Золотого зала» — ежегодно транслируется по всему миру новогодняя вакханалия вальсов и полек. Пауль не ожидал, что на его дебют продадут все билеты. В зале было 1654 сидячих и 300 стоячих мест», — рассказывает А. Во.
Критика, последовавшая за выступлением 26-летнего пианиста, убедила Пауля, что он стоит на верном пути, и помогла ему окончательно избрать карьеру музыканта. Его младшего брата Людвига успех Пауля на концерте не заставил изменить свое мнение о нем. Людвиг признавал, что техника у Пауля превосходная. Но однажды он честно ему сказал: «Мне кажется, ты не пытаешься спрятаться за музыкальной композицией, ты хочешь изобразить в ней себя. Если я захочу услышать, что намерен сказать композитор (за этим я и иду на концерт), я не буду слушать тебя».
«Он потерял правую руку»
А затем началась Первая мировая война, и сыновья Витгенштейн ушли на фронт.
«Дорогой, милый Людвиг, я написала тебе много писем и карточек в благодарность за твои письма и телеграмму. Надеюсь, они наконец до тебя дошли. В них самые нежные пожелания и поцелуи от меня и теплые приветствия от твоих сестер. У нас и в Гмундене все здоровы. Ужасное несчастье постигло нашего бедного Пауля: он потерял правую руку в одном из боев в конце августа. Он сам написал мне левой рукой 14 сентября из офицерского госпиталя в Минске, новости от него пришли три дня назад. Он пишет, что за ним ухаживают очень хорошо. Можешь себе представить, что я чувствую, ведь я даже не могу к нему поехать», — такое письмо получил Людвиг от матери.
«В бою Пауль был ранен — пуля раздробила локоть правой руки. …Его спасли рядовые, быстро отступив в лес, где пули врага не могли их достать. Там они наложили на плечо Пауля самодельный жгут, чтобы остановить кровь.
Когда Пауля принесли в полевой госпиталь, развернутый в стенах города-крепости Красныстав, в десяти километрах к северу от Избицы, он уже потерял сознание», — пишет А. Во. В тот момент, когда пианист пришел в чувство после операции, он был потрясен случившимися за короткое время страшными переменами. Вместо правой руки у него теперь была культя, а Красныстав был занят Пятой русской армией, солдаты которой уже ворвались в госпиталь и всех находившихся в нем объявили пленными. В те дни в плен было взято 100 000 австро-венгерских солдат. Пауль был отправлен сначала в Минск, затем в Киев, Москву, Петроград и, наконец, прибыл в Омск — местечко, известное под названием Крепость, где содержалось более тысячи военнопленных.
«Моя кровь насекомым не нравится»
«Дорогая горячо любимая и драгоценная матушка, меня уже выписали из госпиталя в добром здравии и, благодаря ходатайству датского консула, мне дали разрешение остаться здесь и жить в городе, чему я очень рад. Итак, лучше всего отправлять заказным письмом через Копенгаген по следующему адресу: Лейтенант П. В., prisonnier de guerre, номера Степановской, Омск… У меня все хорошо, я даже играю на фортепиано. Ужасно рад каждой весточке из дома и искренне благодарю всех, кто мне пишет. Всем мой привет! Твой сын нежно обнимает тебя, дорогая мамочка. Пауль», — такое письмо получила Леопольдина Витгенштейн от Пауля. Сын явно берег свою мать и не рассказывал ей обо всех тех испытаниях, которые выпали на его долю в те месяцы.
Пока его везли через всю Россию в вагоне, до отказа заполненном пленными, у него гноились раны. Спустя годы он вспоминал, как по ним бегали крысы. Однако ему удавалось находить в происходящем кошмаре позитивные стороны: «Как же я рад, что моя кровь насекомым не нравится. Другие заключенные не выносили блох и вшей, но я их просто вычесывал, они не причиняли мне вреда». Сложнее всего ему было переносить физические и психологические травмы. Оказалось сложно завязывать шнурки, отрезать хлеб или одеваться по утрам.
Биограф пишет, что с Паулем, как с младшим офицером, тюремщики обращались получше, чем с рядовыми: его не заставляли работать на строительстве Мурманской железной дороги.
Играть одной рукой!
Австрийский пианист Пауль Витгенштейн (впоследствии ставший гражданином США) потерял руку во время Первой мировой войны. Он заказывал композиторам, в том числе Морису Равелю, произведения для левой руки.
Удивительно, что несмотря на потерю правой руки, Пауль не собирался расставаться с карьерой пианиста. В плену он принял решение играть одной рукой. В этом своем стремлении он следовал выученным от отца урокам: бороться со страхом и презирать жалость к себе.
Пауля вдохновлял пример его слепого учителя музыки Йозефа Лабора и однорукого пианиста графа Гезы Зичи, который написал книгу для одноруких инвалидов, вернувшихся с фронта в 1914 году. «В мае 1915 года граф дал фортепианный концерт в Берлине перед публикой, состоявшей полностью из одноруких солдат. Пауль ничего об этом не знал, но ему прислали книгу Зичи в Россию, и когда они наконец встретились, Пауля вдохновили его энергия и энтузиазм», — пишет А. Во.
Еще в плену он начал упражняться в игре на пианино. Сначала просто стучал по столу пальцами, а в голове его звучала музыка. А затем ему повезло. Благодаря участию в его судьбе датского дипломата Отто Вадстеда Пауля перевели жить в маленькую гостиницу в Омске, правда, он должен был отмечаться три раза в неделю. Но в гостинице имелось обшарпанное расстроенное пианино, за которым Пауль проводил долгие часы и которое стало его спасением. «Пауль намеревался переложить для левой руки столько пьес, сколько сможет вспомнить, создавая готовые для исполнения версии. В конце февраля он написал матери, что чувствует себя «превосходно» и что, если бы ему позволили остаться в гостинице, у него были бы все основания чувствовать себя счастливым», — рассказывает А. Во.
Щедрые гонорары за музыку
Вернувшись в Вену, Пауль стал заказывать произведения для левой руки у Рихарда Штрауса, Бенджамина Бриттена, Мориса Равеля, Сергея Прокофьева, Пола Хиндемита. За пьесы, написанные для него, он платил очень щедро. Говорят, этих гонораров хватало на то, чтобы композиторы могли построить себе дома. Однако играл далеко не все из заказанных композиций. А если играл, то устанавливал свои правила. Например, сколько лет никто другой не сможет исполнять то или иное произведение, написанное по его заказу.
«Некоторые из этих работ стали известны широкой публике только в последние пятьдесят-шестьдесят лет из-за того, что Витгенштейн ввиду выплаты комиссионных ставил очень жесткие условия об исключительном праве исполнения написанных под заказ произведений на определенный период времени (для равелевского концерта срок составлял шесть лет, а корнгольдовского — пожизненно)», — свидетельствует исследователь фортепианной музыки Ханс Брофелдт.
Концерт Равеля
Музыковеды считают самым известным произведением для левой руки Концерт для фортепиано с оркестром №2 ре мажор Мориса Равеля. «Равель понимал, что пишет музыку не для инвалида, а для виртуоза – фортепианная партия Концерта весьма сложна, несмотря на то, что исполняется одной рукой… точнее, именно поэтому она и сложна. Равель понимал, насколько трудная задача поставлена перед ним: нельзя было допустить, чтобы партия фортепиано казалась слишком легковесной, поэтому он стремился сделать ее фактуру монументальной и даже помпезной. Впрочем, трудностей Равель не боялся никогда – напротив, он любил их преодолевать. Вероятно, это помогало ему очень хорошо понимать Пауля Витгенштейна. Понимал он его и как человека, прошедшего войну. Критики усматривали в этом сочинении «цвета войны – желтой серы и бурого взрыва». Концерт Равеля – произведение глубоко трагедийное, и именно такую музыку мог создать человек, осознавший всю бессмысленную жестокость войны», — пишет критик А. Мартынов.
Ван Юйцзя на фестивале Lanaudière
Янник Незе-Сеген – дирижер. Ван Юйцзя — фортепиано
Концерт для левой руки Равеля Пауль Витгенштейн впервые исполнил в Вене 27 ноября 1931 года. В Монреале это произведение он сыграл в 1934 году. 27 июля этого года Второй концерт Равеля прозвучит в программе концерта оркестра «Métropolitain» под руководством Янника Незе-Сегена на фестивале Lanaudière в амфитеатре Fernand-Lindsay в 16:00 (город Joliette). Солистка — китайская пианистка, обладательница множества международных музыкальных наград Ван Юйцзя. За обладание виртуозной техникой и невероятной беглостью пальцев она получила прозвище «летающие пальцы». Ван Юйцзя также называют самой экстравагантной пианисткой, внешний вид которой многих меломанов приводит в негодование. Ее концертный наряд всегда на грани фола, но при этом, как отмечают объективные критики, никогда эту грань не переступает. Высокие каблуки и эпатирующе открытые платья – это только часть ее выступления и, как свидетельствуют знатоки творчества этой пианистки, не самая главная. Правда, всегда интригующая. Интересно, в чем Ван Юйцзя появится на концерте в этот раз? Услышать виртуозное исполнение пианисткой включенных в программу произведений и рассмотреть в деталях ее туалет можно будет во время концерта, который, кстати сказать, музыканты посвятили 150-летию Мориса Равеля, включив в программу его Концерт для фортепиано соль мажор, а также Симфонию № 2 ре мажор Яна Сибелиусу и «Из весеннего утра» Лили Буланже.
Билеты: от $33.67 до $149.52
