ПРО КУБУ можно говорить часами – и все-таки ничего не сказать. Многие из нас там бывали многократно; иные прельстились, у прочих душа уязвлена стала. Мнения не сходятся, варьируясь от «потрясающе» до «ужас-ужас-ужас».
Но ведь это та самая Куба, о которой Христофор Колумб сказал: «Ничего прекраснее я в своей жизни ни разу не видел!»
А видел Колумб в своей жизни, как мы понимаем, много.Перелет на самолете компании «Санэйр» дается без труда, к тому же канадская стюардесса не дала соскучиться. В ответ на праздный вопрос, в каком городе наш самолет сядет раньше, в Сьенфуэгосе или в Варадеро, она изобразила нечеловеческую работу мысли, словно решая – то ли позвонить друзьям, то ли запросить подсказку из зала, – после чего ответила наобум (и не угадала).
Впрочем, а не заносись: всего через несколько часов я точно так же растерялся, когда кубинская пограничница на паспортном контроле задала мне некий вопрос. Я не понял ни слова и дружелюбно переспросил. Она повторила фразу, но так же тихо и неразборчиво. Пришлось признаться, что я не понимаю ее.
И тогда я увидел совершенно русский жест: кубинка сокрушенно махнула рукой («да распропади оно все пропадом, делайте что хотите»), шлепнула штамп визы и вернула мне паспорт. Я почувствовал себя как дома.
Это было только начало. Еще через несколько минут я почуствовал себя как в детстве.
Первое же, что видишь из окна автобуса: беленький бетонный заборчик по колено высотой вдоль дороги. Автобусные остановки – белые каменные будочки, слишком маленькие для толпы пассажиров, которые, в поисках тени под палящим солнцем, кучкуются под раскидистым деревом. Пыль, жара, смесь запахов моря и варварского выхлопа и в качестве завершающего штриха несколько «жигулей» и «москвичей» поодаль.
«Дежа-вю» не оставляло места для сомнений: это же Крым, начало 70-х!
Заборчики-будочки – безошибочно узнаваемый стиль (видимо, строились по одним и тем же советским чертежам). Лица в толпе – другого цвета, но выражение этих лиц – то же. А мне – словно и не 44 года, а просто 4. Круг неожиданно замкнулся.
Куба способна затронуть такой широкий фронт эмоций, что и в голове, и в душе может все перевернуться. Во всяком случае, у меня получилось именно так.
Политику мы тут трогать не будем, а вот практический совет для новичка постараемся сформулировать.
Прежде всего, надо четко представлять, ради чего мы едем в отпуск. Если для нас главное – покой, чистота, комфорт, сервис и шестнадцатиразовое питание в ресторане — про Кубу лучше забыть. Там ничего этого нет. Нам тогда надо в Дубаи, на Мальдивы, в Акапулько.
С точки зрения западного человека Куба – нищая страна и страна нищих. Пришелец сразу увидит, что она на пределе своих слабых возможностей напрягается, чтобы создать заповедник минимальных удобств для своих дорогих (уж точно недешевых) гостей из «вражеского» мира. Сотни местных жителей влачат жалкое существование, но при этом умудряются прокормить и так лопающихся по швам канадцев, немцев, итальянцев. Понятное дело, что получается у них это слабовато.
Конкретный пример: курорт «4 звезды», где номер на двоих на поверку оказывается эквивалентен канадскому мотелю, видавшему лучшие времена. В том номере имелась спальня с двумя спартанскими кроватками и умывальня с ванной, в которую не хотелось садиться. Крючок для душа надломан, керамика частично выпала, трубы расшатаны, все на скорую руку «тяп-ляп» замазано силиконом. Впрочем, вы полюбите и такое, если для разнообразия попробуете воспользоваться общественной уборной.
Имея все это в виду, я для себя решил быть готовым к любым бытовым неудобствам, поставив главным приоритетом новые впечатления. Сказал себе: вполне достаточно, чтобы кровать была без блох, чтобы ежедневно меняли полотенца, чтобы в кранах была вода и чтобы кондиционер холодил, когда нужно. Это все соблюдалось свято, и проблема быта таким образом была исчерпана.
Зато впечатлений, ощущений и приключений на Кубе – не перечесть!
Начать с безумно красивой природы. Можно просто стоять разинув рот и орать как кот – бессмысленно и восторженно. На Карибском побережье все находится бок о бок: и горы, и леса, и старинный город, и море. В море, как и на картинках, бирюзовая вода, белый песок, коралловые рифы, морские звезды и даже необитаемый остров, полный игуан. В горных лесах растет дикая орхидея, называется \»марипоза\» и считается национальным цветком страны. Аромат – самый прекрасный и будоражащий из всех, что мне когда-либо приходилось вдыхать, нет ему равных.
Впрочем, за следующим поворотом нас встречает совсем другой запах – свежесваренного кофе.
На кофейной плантации можно отведать кофейную ягоду. Сладкая, приятная на вкус, внутри зернышко белое – оно и есть будущее кофейное зерно. И всего лишь одного глотка только что собранного, зажаренного, размолотого и сваренного кофе достаточно, чтобы почувствовать себя выше Эвереста.
Впрочем, оказаться «на высоте» можно и в самом буквальном смысле. В знаменитой Долине Сахарного Тростника (Valle de los Ingenios) издалека видна «башня Изнаги». Сравнительно недавно – еще 200 лет назад – на ней горбились спины 30 тысяч чернокожих рабов плантатора Алехо-Марии Изнаги, а на верхней площадке 45-метровой башни прохаживались часовые-надсмотрщики, наблюдая за рабочей дисциплиной на площади 270 квадратных км.
Ну, это все в прошлом. Испанцы запретили рабство в 1820 году, по крайней мере официально (и, заметим, на 45 лет раньше, чем это сделали в Штатах). Поэтому башня с тех пор накренилась и лишилась колокола, но в остальном держится молодцом и, если взобраться на верхний ярус, можно и сегодня вдохнуть морского ветра, обозреть бескрайние дали и даже убедиться, не приближаются ли с моря пираты (была у часовых Изнаги и такая обязанность). Но нет давно ни пиратов, ни рабов, ни надсмотрщиков.
Насколько же хорошо живет народ «свободной Кубы» теперь, после полувека социализма? Ответить на этот вопрос не так легко, как кажется.
Да, скажем это вслух: я увидел беспросветную бедность. У людей нет самого элементарного: мыла, зубной пасты, карандашей. Детям не с чем играть. Глядя в раскрытые окна полуразвалившихся домов, можно видеть полупустые темные помещения с допотопным хламом.
Местные жители подходят к иностранцам и просят – кусочек мыла, зубную пасту, фломастер. Кажется, что кубинцы всю жизнь носят одну и ту же одежду – они рады и ношеным заграничным вещам.
При всем при этом всех этих людей объединяет особое достоинство, с которым они держатся. Да, их одежда бедна, но всегда выстирана и аккуратна. Ничто не оскорбляет взгляда и приличий. Мужчины, даже совсем нищие, по старинке носят рубашки, брюки и шляпы. Спокойны, дружелюбны, я не видел ни одного злого или агрессивного лица. Похоже, что кубинцы не знают, что такое угрюмость, зависть, ненависть. Слово «амиго» обозначает у них именно «друг», а не то злорадное оскорбление, в которое превратилось советское слово «товарищ».
Раннее утро, на пляже еще нет загорающих туристов. Вдоль моря бредет нищий старик – он пристально исследует содержимое мусорных ящиков в поисках чего-нибудь съедобного или полезного. На нем рваные сандалии и пыльная шляпа, а во рту потухшая сигара.
Закончив обход, он присаживается на бревно и раскрывает сумку. Из-за кустов к нему выбегает рыжая бродячая собака и вертит хвостом.
Старик беззубо улыбается: «Хола, амиго!» Собака восторженно улыбается в ответ, а хвост, кажется, вот-вот оторвется и улетит.
Старик вынимает из сумки сверток с объедками, раскрывает его на коленях и отдает собаке. Та самозабвенно урчит, ее живот ходит ходуном. Старик раскуривает сигару и весело подмигивает канадскому туристу из отеля, который все утро бегал вдоль моря и проклинал свое вчерашнее обжорство.
Кубинцы никому не завидуют и никого не ненавидят – все на свете в порядке вещей. Мы так, вы – иначе. Вы там, мы тут. Это не повод для недовольства – так уж заведено. Не найдется ли кусочка мыла, амиго?
Похоже, они так же искренне верят в коммунизм, революцию, Че и Фиделя, как другие латиноамериканцы-католики верят в рай, непорочное зачатие и деяния апостолов: без сомнений и без вопросов.
Монреаль
