В Квебеке, похоже, наконец-то утихла утомительная полуторагодовая дискуссия о месте, которое занимают иммигранты в жизни провинции. Кто первый ее начал, сейчас уже и не вспомнить. Осенью позапрошлого года газетчики и телевизионщики стремительно раздули из мухи слона, каждую неделю вылепляя буквально из ничего новый сенсационный материал.То в монреальском тренажерном зале затемнили окна, чтобы молящимся в соседней синагоге не била в глаза мужская и женская анатомия. То в школе вождения ввели разделение инструкторов по половому признаку – чтобы женщины-мусульманки сдавали экзамен на права только инструкторам-женщинам, а мужчины-хасиды – только инструкторам-мужчинам. Добавьте ко всему этому бесконечную историю индусского мальчика, чьи родители добивались через суд права для него носить в школу церемониальный клинок. К тому времени, правда, мальчик уже стал юношей и закончил образование, но процесс все еще тянулся от апелляции к апелляции.
Чем дальше, тем больше. В январе прошлого года буколический квебекский городок Эрувилль (Herouxville) принял кодекс поведения для представителей меньшинств, желающих здесь поселиться. Бессмысленность этого документа была сродни его радикализму. Страсти разгорались. Пришла весна, а с ней «мартовское обострение» — очередной сезон сбора кленового сиропа. В эти недели первой оттепели иммигрантов по традиции приобщают к местной культуре путем своза на однодневные экскурсии в «сахарные сараи» — cabane a sucre, или sugar shack. И вот выяснилось, что одна кабан-а-сюкр отныне в угоду мусульманам готовит традиционный гороховый суп без ветчины (о ужас!). А в другом подобном заведении якобы людей выгнали на улицу, чтобы дать иммигрантам совершить намаз.
Как на грех, на носу были провинциальные выборы. На них решалась судьба правительства либералов под руководством Жана Шаре. На волне недовольства коренных квебекцев чрезмерным, по их мнению, ублажением иммигрантов попытался поднять себе рейтинг один из оппонентов Шаре Марио Дюмон, лидер партии «Аксьон демократик». Он изо всех сил тщился представить себя в качестве защитника традиционных ценностей.
В провинции нарастал психоз, который был совсем не к лицу толерантным кебекуа, принимающим по 46 тысяч иммигрантов в год. Чтобы унять страсти, премьер-министр Шаре был вынужден санкционировать работу специальной комиссии под началом двух известных ученых-гуманитариев, Жерарда Бушара (брат бывшего премьер-министра Люсьена Бушара) и Чарльза Тэйлора. Последний преподает философию в МакГилле. Первый – социологию в Университете Квебека в Монреале (UQAM).
Прошлой осенью комиссия провела широко освещавшиеся слушания. На днях господа Бушар и Тэйлор представили публике свой отчет, содержащий 37 рекомендаций и вполне предсказуемые заверения о том, что «в Квебеке все спокойно»: здесь нет расизма, равно как и чрезмерного потворства приезжим. Что больше всего обеспокоило двух ученых, так это рвение СМИ, готовых на все в погоне за сенсацией; ну и отчасти – плачевное положение многих иммигрантов, вынужденных работать не по профилю за низкое вознаграждение.
Среди рекомендаций, выпущенных комиссией Бушара-Тэйлора, наиболее громкий резонанс имела одна: убрать из Национальной ассамблеи распятие, по традиции висящее над креслом председателя. Прознав об этом, премьер-министр Шаре крайне оперативно ответил отказом. Законодатели единогласно проголосовали в защиту распятия. Голосование прошло еще до пресс-конференции, на которой Жерард Бушар и Чарльз Тэйлор представили свой 307-страничный труд, написанный на вычурном, академичном, безупречном французском языке.
Два профессора, сами того не подозревая, сильно потрафили премьер-министру, который уже целый год, почти сразу после сравнительно неудачных для него результатов выборов, занимает осознанную позицию защитника квебекской идентичности, в том числе французского языка и проч. После голосования по вопросу о распятии Шаре выступил с инициативой, которая едва ли не повторяет недавний порыв «Квебекской партии» и ее нового лидера Полин Маруа — создание особого квебекского гражданства впридачу к канадскому. В чем был бы выражен этот странный концепт? Иммигрантам, прибывающим в Квебек на постоянное жительство, давали бы на подпись некую клятву. Новоиспеченный гражданин провинции обязался бы соблюдать местные традиции, включая толерантность, равноправие полов, секуляризм, Хартию прав и свобод; а также обещал пользоваться государственным, то есть французским языком. По мысли Полин Маруа, не владеющие языком Мольера отстранялись бы от государственных должностей. Такой мягкий апартеид типа эстонского или латышского удостоился жесткой критики Жана Шаре. Из-за этой детали законопроект «Квебекской партии», посвященный реформе в сфере гражданства и иммиграции, отвергнут в Национальной ассамблее. Но идея о своеобразной «клятве иммигранта» в целом понравилась Шаре, из нее лишь выбросили словосочетание «квебекское гражданство». Похоже, создание подобного документа будет единственным ответом правительства на предложения Бушара и Тэйлора, которые, между тем, достаточно разумны и требуют более внимательного рассмотрения.
На протяжении 4 месяцев два респектабельных ученых лавировали между мнениями граждан, которые подчас были полярными. Доходило до прямых проявлений ксенофобии. Всего открытые слушания комиссии Бушара-Тэйлора посетило 3600 человек. В отдаленных квебекских местечках заседания вызывали настоящий ажиотаж. Лишь в Монреале их не заметили, хотя трансляцию вели некоторые телевизионные каналы.
Выслушав всех, Жерард Бушар и Чарльз Тэйлор пришли к мнению, что шумиха вокруг якобы существующего чрезмерного ублажения меньшинств была полностью искусственной. Из 21 «сенсационного» репортажа газет и телевидения на данную тему лишь 6 оказались полностью правдивыми. В частности, развенчали историю о будто бы имевшем место изгнании клиентов из cabane a sucre. Двое ученых призывают граждан к бдительности: необходимо разделять реальность и вымысел.
По мнению Бушара и Тэйлора, стоит более внимательно изучить саму концепцию секуляризма в квебекском обществе. Возможно, возникнет необходимость в каком-либо документе, определяющем границы религиозных проявлений. Основы подобного труда уже заложены в заключительном отчете комиссии. Так, ученые предлагают запретить носить кресты и другую религиозную символику судьям, прокурорам, тюремным надзирателям и полицейским, находящимся при исполнении своих обязанностей. Власть, данная им, накладывает на них определенные обязательства. А вот учителям и врачам можно носить, например, мусульманские платки, но не чадру, поскольку последняя мешала бы работе. Муниципальным советам стоит отказаться от молитвы, читаемой перед заседанием (надо понимать, это укол всем квебекским эрувиллям, выпустившим в последние месяцы кодексы поведения иммигрантов). Как тут не вспомнить соседнюю провинцию Онтарио, где в последние недели развернулись дебаты относительно целесообразности молитвы «Отче наш» в местном провинциальном законодательном собрании? Премьер-министр Долтон Макгинти выступил с инициативой упразднения всем известных строк, за что получил порцию критики от традиционалистов.
Целый раздел отчета комиссии Бушара-Тэйлора посвящен проблемам иммигрантов. Можно только приветствовать призыв ученых разобраться наконец с беспределом, царящим в профессиональных орденах, которые мешают приезжающим работать по специальности. Кроме этого, профессора еще раз высказались за расселение иммигрантов по всей провинции, а не только в Монреале.
Бушар и Тэйлор обращают внимание на проблему финансирования религиозных школ. По мысли авторов отчета, эти заведения не должны способствовать сегрегации. Тут тоже полезно обратить внимание на опыт соседнего Онтарио. Там обещание лидера оппозиции Джона Тори предоставить государственное финансирование частным исламским и еврейским школам фактически потопило его же предвыборную кампанию. В Квебеке сейчас провинциальная власть финансирует в различной пропорции многие религиозные школы. В Онтарио – только католические.
Если религиозные школы едва ли могут ожидать даров от социолога Бушара и философа Тэйлора (эти ученые мужи скорее склоняются к вольтерьянству), то многие другие организации находят в их лице прямых защитников. Например, Комиссия по правам человека, финансирование которой, согласно отчету, рекомендовано увеличить. Также предлагается одарить средствами исследователей антисемитизма и исламофобии. Наконец, на повестку дня ставится создание некоего постоянного бюро по межкультурным отношениям.
Впрочем, все эти пожелания наверняка превратятся в пустой звук, потому что комиссия Бушара-Тэйлора сейчас имеет мало влияния. Сама тема уже устарела. Это полтора года назад «Аксьон демократик» Марио Дюмона удалось получить 41 место в Национальной ассамблее вместо былых 5-ти на волне недовольства меньшинствами. Но как только желаемый результат был достигнут, страсти попросту перестали подогревать. Сейчас ADQ — по-прежнему карликовая маловлиятельная партия. Ее представители даже не посчитали нужным присутствовать на слушаниях комиссии Бушара-Тэйлора. Сами квебекцы за последний год быстро вернулись к своей неотъемлемой баснословной толерантности. Этой весной газеты нашли более важные темы, чем поведение владельцев сахарных сарайчиков. Что же в «сухом остатке»? Только гипотетическая «клятва иммигранта», которую Жан Шаре намерен утвердить в провинции в качестве «мягкого варианта» клятвы на верность.
Монреаль
