Неодинокий голубь на карнизе за окном

Дражайший супруг нацелился на нововведения и решил обновить основную ванную. Летом ему эта идея в голову не приходила, ведь в ноябре для ремонта — самое время. Спорить мне было банально лень, но и оставаться в эпицентре дробления стен и летящей штукатурки не представлялось возможным.

Мама любезно пригласила переждать в пустующей квартире. От таких предложений не отказываются, и, подхватив Лу и сумку, на неделю мы заселились в «новый домик».

Высотное здание маминой новостройки стоит прямо на берегу залива, и виды открываются дивные. Прежде немного беспокоили пауки, в обилии появляющиеся от влажности на внешней стороне окон. Но их начали подъедать какие-то птицы, и круговорот жизни нормализовался.

«Какими-то» оказались соседские голуби.

Не то чтобы добродушная и очень одинокая соседка слева устроила на своём балконе голубятню, но прикармливать летающих крыс начала с невиданным усердием. Совершать подобное крайне недальновидно. Голуби птицы не самые благодарные, и в ответ на доброту банально гадят. Весь соседский балкон к концу лета напоминал последний день Помпеи: те же застывшие разливы…

Схожая участь была уготована и маминому балкону. Щедрый сеятель не учитывала силу ветра, и значительная часть корма улетала на близлежащие балконы и карнизы.

Жаловаться на подобное бесполезно, пока откормленные голуби не начнут пикировать на людей (а это не в их природе), никто из домоправителей не встрепенется.

Мама честно предупредила, мол, в квартире всё есть, но голуби могут мешать. Кто родился в Ижевске, тот в цирке не смеётся, а тут голуби, — лишь хмыкнула я на её предупреждение. А ведь мама всегда права…

Я была уверена, что сродни курицам голуби рано уходят на покой по жёрдочкам, но то обычные — не балованные прикормом, эти же не сдавались. Уже уснул Лу, отключился Себас, я начала залипать под Нетфликс, но курлыканье снаружи не прекращалось. Более того, становилось интенсивнее, а скрежет когтистых лапок по металлическому карнизу призывал веко дёргаться.

Я распахнула шторы, крылатая братия даже бровью не повела, продолжая тусовку на карнизе. Окна, во избежание падения измождённых ковидом, открывались только форточкой, и добраться до голубей я никак не могла, даже вооружившись шваброй. Птицы продолжали меня игнорировать, а семья — спать и даже немного похрапывать. Я сменила комнату, ситуация только ухудшилась — в этой был балкон, и основной голубиный вертеп обосновался здесь.

Ни резкое раздвигание штор, ни стук по стеклу — ничто не смущало птиц, выросших в урбанизованном мире. Мои трепыхания их, кажется, даже веселили.

Уже занимался рассвет, и я наконец забылась. Вскоре разбудило все то же курлыкание. То ли у голубей была пересменка, то ли чей-то день рождения, и они оставались на «афтепати», но количество пернатых только возросло. Мое нижнее веко пришло в движение непроизвольно. Впереди был долгий рабочий день, и перспектива провести его с затуманенной головой не радовала.

Вечером, вернувшись во временное пристанище, я с облегчением обнаружила отсутствие крылатой компании. Спокойно поужинав, рассадив мужа и сына с книгами и новым пазлом, хотела и сама заняться полезным, но снаружи донеслось. Все повторилось по вчерашней схеме: курлыканье, скрежет, звуки размножения — и так до рассвета.

Утром уровень ненависти к голубям просто зашкаливал. Поняв, что третьей такой же ночи я не сдюжу, собрала наш нехитрый скарб и порулила к дому. С раздроблённой стеной и запахом плиточного клея, но в тишине — таким был мой выбор.