85 лет назад, в 1929 году, в четверг, в Москве на очередном заседании Политбюро рассматривается вопрос «О пьесе Булгакова «Бег». Принимается решение, что ставить пьесу в театре нецелесообразно. Вот что по этому поводу пишет Эдвард Радзинский в своей книге «Сталин» (Москва, 1997, в сокращении): «Совсем недавно, в 1926 году, Московскому Художественному театру разрешили выпустить «Дни Турбиных» Булгакова. Это был фантастический успех. Зрители с изумлением увидели пьесу, где белые офицеры изображались не привычными монстрами, но добрыми, милыми людьми.Постановка вызвала ярость партийных писателей, но у неё нашелся преданный зритель и защитник. Бессчетное количество раз Хозяин смотрел спектакль. Загадка? Нет. Это была пьеса об обломках прежней Империи. А он, расправляясь с вождями Октября, уже видел Империю будущую. Но любимцев у него быть не могло. В 1929 году, когда он усмирял интеллигенцию, Художественный театр принимает новую пьесу Булгакова «Бег». Те же герои, те же идеи, что и в «Днях Турбиных». Но время – другое. И Хозяин обсуждает «Бег» на Политбюро. Орган, управляющий государством, разбирает… непоставленную пьесу! В его Империи это будет нормой. Он знает: нет ничего важнее идеологии. Он выучил завет Ленина: с минимальной свободы в идеологии начнётся потеря власти партией. И через семь десятилетий жизнь подтвердит его правоту».
На иллюстрации:
Придёт время – и пьеса Михаила Афанасьевича Булгакова (1891-1940) появится на сценах многих советских и зарубежных театров и на киноэкране
