Что-то все труднее и труднее становится перебирать струны и нежным голосом воспевать искусство. Достаточно перелистать любую газету (включая и ту, что вы держите сейчас в руках), чтобы музыканты и художники начали казаться милым, но необязательным народцем. Политические кризисы, энергетические кризисы, военные кризисы, экономические кризисы… разлады, распады, разборы, разбои, военные угрозы, европейские морозы и прочие неурядицы – всего этого стало в последнее время настолько много, что им теперь подчинены средства и цели массовой информации.А независимая «башня из слоновой кости» мне никогда не нравилась: когда люди искусства демонстративно отрекаются от своего народа и смотрят свысока, тот самый народ отправляет их на эшафот вместе с аристократами… без всяких поэтических гипербол и прочей романтической дребедени.
Нет, я не могу полностью отгородиться от окна книжкой и погрузиться в нее; чаще наоборот – бывает, смотрим в старинную книгу, а видим самую что ни на есть современную… интригу.
Вот, например.
31 января Монреальская опера начинает показ оперы Джузеппе Верди «Макбет». Это произойдет в зале Salle Wilfrid-Pelletier в 20:00 (и повторится 4, 7, 9 и 12 февраля – всего, таким образом, 5 вечеров).
Вообще Шекспир и Верди – это, как говорится, «два мира, два детства». Не будь Верди замечательным композитором, результат совмещения этих двух миров стал бы грандиозным провалом; появление же такого успешного эксперимента, как «Отелло», было настоящим чудом. Но «Отелло» — трагедия о любви и ревности, этого на планете Опера вполне достаточно для сюжетной основы. С «Макбетом» дело куда сложнее. Если оперный мир Верди – это костюмированное представление с элементами карнавала, с бурей эмоций и лужами томатного сока, то трагедии Шекспира представляют собой мрачные, зачастую бездонно-безнадежные, жуткие, фантасмагорические полотна. Галлюцинации, нечисть, видения, сомнения, мучительная шизофрения, потеря и поиски себя, страх перед судьбой, которая никогда не упустит нанести свой смертельный удар – всем этим пасмурным и туманным мотивам шекспировских трагедий не место на итальянской оперной сцене. Конечно, Верди совершил беспримерный подвиг, задавшись вопросом: «А не замахнуться ли нам, товарищи, на Вильяма Шекспира?» Проблема была в том, что Верди Шекспира не читал.
Да, это так. Верди воспользовался тем, что было у него под рукой: либретто авторства Франческо-Марии Пьяве, написанным «по мотивам» переводного текста.
И только уже после премьеры, состоявшейся 14 марта 1847 года во Флоренции, Верди осенила блестящая идея ознакомиться с первоисточником.
У этой истории есть и продолжение в духе романов Дюма. Почти двадцать лет спустя… парижский театр Шатле заказал Верди дополнительную музыку для новой постановки «Макбета». Отнесясь к задаче с полной ответственностью, Верди полностью переделал чуть ли не всю оперу. Особо радикальной правке подверглись партии самого Макбета и его супруги; кроме того, были дописаны балетные сцены. Новая редакция оперы впервые явилась свету 21 апреля 1865 года и по сей день считается канонической.
На этот раз Верди обошелся с авторским текстом вполне уважительно, по возможности сохранив его. Кроме того, он убрал заключительную арию Макбета, которую тот, уже формально заколотый, ранее бодро исполнял в конце оперы. Но, конечно, не обошлось и без чисто «итальянских» отклонений от курса: например, композитор не удержался от соблазна заменить трех гнусных ведьм на полномасштабный женский хор (видимо, итальянское понятие «ведьма» намного симпатичнее того, что видывал Шекспир на своем болотистом острове). Ну, а в самом конце появляется хор бардов, славящих победу над тираном (к неудобству для театральных режиссеров, шекспировские трагедии иногда заканчиваются очень резко: они как бы обрываются деловитыми распоряжениями незнакомых персонажей, которые в последний момент появляются на сцене над горой трупов и начинают наводить новый порядок).
Тем не менее, миловидные ведьмы с приятными голосами мало что спасли: в опере, как и в пьесе, совершалось столько предательских и изуверских убийств, что в сравнительно тихом XIX веке она не добилась ни славы «Отелло», ни популярности «Фальстафа». И только в 1959 году началось триумфальное возвращение этой музыки на оперную сцену. Сначала оперу возродила Метрополитен-опера, потом Ковент-Гарден, потом Королевский оперный театр… и незаслуженное забвение прекратилось.
Теперь нашему вниманию предлагается новая постановка Монреальского оперного театра, в сотрудничестве с Австралийской оперой. Партию Макбета исполнит Джон Феннинг (John Fanning), леди Макбет – Мишель Капальбо (Michele Capalbo), Макдуффа – Роджер Ханиуэлл (Roger Honeywell), Банко – Брайен Макинтош (Brian McIntosh).
Дирижирует оркестром OSM и хором Монреальской оперы Стивен Лорд (Stephen Lord).
Надо все-таки отдать должное Верди: он написал оперу, возможно, на самый жуткий шекспировский сюжет. Трудно поверить, что эта пьеса была написана так давно – настолько современно воспринимаются чувства и поступки персонажей. По сути дела, в «Макбете», как в орехе, заключена значительная часть будущей европейской литературы, вместе с Достоевским…
Макбет, герой-полководец и кузен шотландского короля Дункана, получает предсказание от трех подозрительных ведьм: дескать, ему суждено стать королем через головы правящего короля и прочих претендентов на трон. С этого момента Макбет одержим мыслью: убить Дункана немедленно. Эта заманчивая возможность преследует его, жжет, мучает, терзает… Сама ужасающая греховность помысла обрастает невероятной притягательностью для этого амбициозного мечтателя, который постоянно расхаживает из угла в угол и, задолго до Раскольникова, гадает: «тварь он дрожащая» или «право имеющий»?
Скорее всего, Макбет бы помучился угрызениями совести, помучился да и махнул бы рукой на это докучливое наваждение. Таковы обычно мужчины – быстро загораются и еще быстрее остывают, пасуя перед сиюминутными трудностями и сберегая силы для третьей мировой войны.
Но не таковы их жены!
Про леди Макбет слыхали все. И пусть не говорят, что в средние века женщины были якобы забиты и бесправны: почему-то европейская литература, от трагедий до сказок, повествует о властных тетках, повелевавших своими забитыми мужьями. Эта на редкость целеустремленная и сильная духом дама позаботилась о том, чтобы ее рефлексирующий муженек переступил через свое изнеженное «я» и зарезал короля Дункана как положено, во сне. В конце концов, Макбет действительно становится королем.
С тех пор вся последующая его жизнь превращается в сплошной ужас и террор. Видения, кошмары, призраки… Да еще новые и новые убийства, которые необходимы, чтобы не раскрылись старые… За годы царствования Макбет полностью утратил свое лицо и превратился в сумасшедшего фюрера, который утопил страну в море страха и крови, полагаясь только на предсказания ведьм. Прежде чем его уничтожит военная сила, Макбет уже практически невменяемый мертвец, а его леди тоже сходит с ума и закалывается. Шутка ли – ведьмы предсказали, что ни один рожденный женщиной не причинит Макбету вреда! Но нашелся воин, появившийся на свет с помощью кесарева сечения…
Не правда ли, очень современная история? И не подумаешь, что ей уже 400 лет!
Живи и здравствуй ныне Верди, я попросил бы его написать еще одну оперу, на такой вот сказочный и невероятный сюжет…
… Далеко-далеко, на берегу моря, жило-было Маленькое Царство с малочисленной, но сильной и хорошо обученной армией. Это царство было окружено плотным кольцом Враждебных Княжеств, которые никогда не скрывали своей цели сбросить жителей Маленького Царства в море.
Позади этого непримиримого кольца находились Еще Более Крупные И Сильные Державы. Они никогда не призывали сбросить Маленькое Царство в море, но в глубине души были не против, чтобы это случилось как-нибудь само собой. Уж очень Маленькое Царство всех раздражало. Ведь предсказали же ведьмы, целый хор ведьм: на земле воцарится мир и благодать, как только не станет наконец Маленького Царства! А оно все никак не исчезает, вот мира и нету.
Каждый раз, когда кто-то из Враждебных Князей совершал новую атаку, Маленькое Царство грубо отбивалось, нанося по войскам Враждебных Княжеств очень обидные удары. Пока те шли в наступление, Крупные И Сильные Державы занимались Очень Важными Делами (так, по крайней мере, советовали ведьмы). Стоило же войскам Враждебных Княжеств дрогнуть, как они сразу начинали Обиженный Плач, а Крупные И Сильные Державы строго смотрели на Маленькое Царство, укоризненно качая головами: ну как не стыдно, почему его жители так упорствуют в своем нежелании сбрасываться в море? Никакой совести у граждан, только сами себя задерживают!
В газетах Крупных И Сильных Держав тогда немедленно сообщалось о многочисленных жертвах среди женщин, стариков и детей Враждебных Княжеств. Жертвы в Маленьком Царстве, опять-таки по традиции, в расчет не брались. Это считалось неэтичным и некрасивым: ведь во Враждебных Княжествах погибало намного больше детей!
И никто не говорил о том, что Враждебные Князья обладали Страшной И Великой Военной Тайной.
Ведь жители Маленького Царства очень любили Жизнь. Ничто так не любили они, как Жизнь.
А жители Враждебных Княжеств почитали Смерть. Больше, чем жизнь, и больше, чем победу. Не было для них ничего почетнее и приятнее, чем умереть в борьбе против врага и сразу очутиться в раю. Поэтому их солдаты при первой опасности выставляли вперед женщин, стариков и детей. Их смерть считалась почетной, нужной, важной и героической. Чем больше погибнет – тем больше попадет в рай! Все равно еще останутся. Поэтому оружие лучше всего хранить в школах и молитвенных домах. А убитых детей и разрушенные молитвенные дома потом использовать по второму разу: сфотографировать крупным планом и показать в Крупных И Сильных Державах: вот что делают бессердечные негодяи из Маленького Царства!
Все это вполне устраивало Крупные И Сильные Державы: ведь намного удобнее осуждать маленькие царства, чем большие государства! В этом безопасном деле даже очень приятно соревноваться – кто громче осудит. И соревнуются.
Об одном лишь не предупредили шаловливые ведьмы: как только не станет Маленького Царства, Крупные И Сильные Страны тоже будут сброшены в море. И очень скоро.
Надеюсь, что эта дурацкая сказка так и останется фантастикой, не превратившись ни в трагедию Шекспира, ни в оперу Верди.
Монреаль
