А. П. Боголюбов. Бой пароходофрегата «Владимир» с турецко-египетским военным пароходом «Перваз-Бахри»
Крымская война (на западе ее называют Восточной) началась 16 октября 1853 года, когда после отказа Николая I вывести оккупационные войска из Валахии и Молдавии Турция объявила войну России. 20 октября царь подписал манифест о войне с Турцией, а 27 марта 1854 года на сторону последней встали Великобритания и Франция.
Участвовали в войне и канадские контингенты, и в благодарность за это метрополия подарила доминиону 20 трофейных русских пушек. Пара их стоит в самом центре Монреаля, на Пляс дю Канада, у монумента сэру Джону Макдональду, пара в Торонто, у парламента провинции Онтарио, и так далее.
Параллелей между той войной и нынешней русско-украинской много, однако имеется и коренное отличие: в тот раз понадобились усилия 3 флотов, чтобы запереть в Севастополе российский Черноморский флот, ныне же одна Украина, вообще не имеющая флота, успешно топит корабли противника и загнала их в порты восточного побережья!
На Чёрном море первый бой произошёл 17 ноября 1853 года. Он стал и первым в истории боем двух пароходов: пароходофрегата «Владимир» и египетского парусно-парового брига «Перваз-Бахри» (Pervaz-i Bahri). Состоялся бой в ходе охоты на турецкую эскадру под командой Османа-паши и привёл к победному Синопскому сражению, которое вошло в историю как последнее крупное сражение парусных кораблей и первое с участием пароходов. Однако победа русских вызвала вступление в войну Англии и Франции, сильнейших военных держав того времени.
Они дали Турции гарантии безопасности ее портов от нападения, довели это до сведения русского правительства и сосредоточили в Босфоре сильный флот. Столь весомый аргумент должен был остудить российские горячие военно-морские головы. Но не остудил. Русская историография рисует адмиралов Корнилова и Нахимова красками патетическими и многие эпизоды замалчивает. Напрасно. Для флота полезнее было бы проанализировать их ошибки. Прошлое рождает будущее, и профессор Н. Кладо, историк и теоретик русского флота, писал: «Возвеличивая Синоп, мы пришли к Цусиме».
Юными лейтенантами сражались Корнилов и Нахимов в Наваринском бою, но прошло четверть века, их плечи украсили адмиральские эполеты, а своих больших побед одержать не удалось. Повторение Наварина стало их идефикс и, выйдя 4 ноября 1853 года на разведку с вооружёнными пароходами, Корнилов послал инструкцию Нахимову: ежели удастся обнаружить «неприятеля на якоре под его крепостями, то блокировать его до соединения, и тогда, с Божьей помощью, может повториться знакомое вам Наваринское сражение!»
А ведь Корнилов был начальником штаба Черноморского флота и знал о предупреждениях англо-французов. Знал и об их флоте в Босфоре. То есть мог предвидеть, к чему приведет повторение Наварина. Но жаждал славы.
Обнаружив в ходе разведки у Босфора турецкую эскадру из 5 фрегатов, корвета и парохода, Корнилов вернулся в Севастополь и через сутки, утром 10 ноября вывел эскадру Новосильского из 6 линейных кораблей на перехват противника. 11-13 ноября его корабли попали в сильный шторм, который задержал и эскадру Нахимова у мыса Керемпе (примерно посредине южного побережья моря). Осман-паша, переждав шторм в Амастро, шёл навстречу Нахимову и был уже близко. Не найдя турок у Босфора, Корнилов отправил Новосильского на восток, чтобы передать Нахимову два 84-пушечных корабля, а сам на пароходофрегате «Владимир» ушёл вперед.
Тут и началась цепь его ошибок, которая привела к Синопу. Будь разведывательная и дозорная служба на русском флоте налажена лучше, будь Корнилов ответственнее, можно было покончить с эскадрой Осман-паши на 2 недели раньше, в открытом море, не давая англичанам и французам повода для вступления в войну.
Ошибки адмирала Корнилова
Запись от 5 ноября (17 ноября по н. ст.) в «Историческом журнале эскадры Нахимова» сообщает: «… В 10 часов услышали к W выстрелы, почему и послан пароход „Бессарабия“ в ту сторону для обозрения горизонта и для опроса усмотренного там трехмачтового судна, а в 11 часов, видя, что пальба усиливается, решился по совершенному безветрию подвинуть эскадру к W посредством пароходов…»
Нахимов, полагая, что Корнилов завязал дело с турками, всячески пытался продвинуть эскадру к месту канонады. Он отозвал «Бессарабию» из погони за парусником и приказал взять на буксир корабль «Храбрый», а захваченный накануне пароход «Медари Тиджарет» буксировал его флагманский корабль. Продвинувшись к 3 часам дня на 12 миль, он отправил его за «Ягудиилом», а еще через 2 часа — и «Бессарабию» за «Чесмой». Затем поднялся легкий ветер, корабли вступили под паруса и двинулись на северо-запад.
Что же за канонада гремела на западе? Корнилов писал в донесении: «5-го Ноября с рассветом увидели Анатолийский берег между порта Амастро и мыса Керемпе, и пароходный дым по направлению к Севастополю, а вскоре и эскадру Вице-Адмирала Нахимова в левой стороне, в расстоянии отдалённого сигнала. Полагая, что к эскадре нашей всегда можно успеть возвратиться, я приказал взять курс к видимому пароходу».
Его подвёл штурман. На самом деле они вышли к Эрегли, то есть на 60-80 миль западнее, и видели эскадру Османа-паши! Но вместо того, чтобы выяснить, кто перед ним, он бросается в погоню за пароходом, желая захватить приз, хотя целью выхода флота в море был поиск и уничтожение соединений, везущих десант на Кавказ.
Г.И. Бутаков описывает жестокий бой с этим пароходом, затянувшийся на 3 часа. Египтяне (они были союзниками турок в Крымской войне) дрались как львы, хотя «Владимир» был намного сильнее: общий вес его бортового залпа составлял 348 фунтов против 30 фунтов у них. Бутаков пишет: «Время между тем шло. «Однако же, скоро ли мы с ним кончим? — спросил вице-адмирал Корнилов раздражённым тоном. — Угодно сейчас? — Разумеется, угодно». Я скомандовал: „Полный ход! Картечь!“» Египтяне ответили картечью и действовали ею успешно. За строительством «Владимира» Корнилов лично наблюдал в Англии, и его неспособность быстро справиться со слабым противником расстроила адмирала настолько, что в разгар боя он ушёл с мостика в свою каюту. Любопытно, не правда ли? Историки этот бой рисуют как заложивший основы новой тактики, блестящую победу русского оружия и лично Корнилова. К примеру, Энциклопедия журнала «Вокруг света» в статье, посвященной Корнилову, пишет: «Вице-адмирал не сковывал инициативу командира «Владимира» Григория Ивановича Бутакова и не давал ему указаний. Для него было важно наблюдать первый в истории бой паровых кораблей».
Но, как видим, Корнилов восторга от хода боя не испытывал и «наблюдал» его, расстроенно лежа на койке в своей каюте…
Лишь после гибели капитана сильно избитый «Перваз Бахри» спустил флаг, и Бутаков подчёркивает пикантность ситуации: «Замечательнее всего, что этот 3-часовой бой был слышен в то же время тремя эскадрами, которым раскаты грома бомбических орудий дали мысль, что происходит генеральное сражение, а они связаны по рукам и ногам безветрием и не могут принять участия. Одна из эскадр была вице-адмирала Нахимова, другая та, которую вице-адмирал Корнилов оставил под флагом контр-адмирала Новосильского и которую быстро приблизил попутный ветер, и третья, турецкая…»
Бутаков спустился в каюту доложить Корнилову. Тот лежал усталый на диване и согласился, что надо идти к ближайшей эскадре и далее действовать по обстоятельствам. К общему удивлению, это был Новосильский. Передав ему приказы для Нахимова, Корнилов приказал править к призу, каковой наспех чинили, дабы мог дойти до Севастополя, затем взял его на буксир. И возникает вопрос: убедившись, что перед ним корабли Новосильского, не должен ли он был пойти на полных парах на юг, к подозрительной эскадре, приказав следовать за собой Новосильскому? Вместо этого начальник штаба флота берет призовой пароход на буксир, как римский триумфатор, за колесницей которого вели пленных врагов.
Флаг-офицер Корнилова Барятинский: «…мы проходим вдоль всей линии наших кораблей с нашим призом на буксире, что вызывает восторженное ура судовых команд, посланных по вантам». Затем адмирал на «Владимире» уходит в Севастополь, сопровождая свой приз и не пожелав ни выяснить принадлежность неизвестной эскадры, ни встретиться с Нахимовым, который был уже на подходе. В итоге Осман-паша скрылся.
Как меланхолично замечает Скрицкий, недоумевая по поводу азарта Корнилова: «Тем временем виденная у Пендераклии эскадра Осман-паши благополучно прошла мимо, ибо единственный наличный пароход был вовлечён в несвойственное ему дело вместо разведки». (Скрицкий Н.В. Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом).
19 ноября 1853 года «Владимир» вошел на Севастопольский рейд, ведя на буксире избитый деревянный пароход. Позади шел – они встретились на подходе к порту – железный красавец «Медари Тиджарет», захваченный нахимовской «Бессарабией» без боя. Стечение народа было огромное, всем хотелось поближе увидеть пленённые суда. Корнилов получил 19 037 руб. 50 коп. призовых денег, Бутаков 38 075 руб., тогда как «Медари Тиджарет» оценили в 250 тыс. руб.
Изрешеченный бомбами «Перваз-Бахри», скромно переименованный в «Корнилов», через день пошёл ко дну…
