Героика любой страны своеобразна. К американскому пантеону, что представляется естественным, причислены и бандиты. Майкл Ондатже, лауреат Букера, вдохновился когда-то подвигами Малыша Билли, на совести которого 21 человек. Молодым государствам особо выбирать не из чего, а поклоняться и вздыхать – охота. Буч Кэссиди и Санденс Кид – парочка колоритная, прославившаяся в Штатах конца XIX века.Буч — Роберт Лерой Паркер — родом из Юты делил фермерский домик с дюжиной братьев и сестер. Один ли Роберт подпадает под русскую пословицу о неудавшемся отпрыске, или в потомстве мормонов Паркеров был еще кто-нибудь со схожим нравственным обликом, только первую свою кражу он совершил подростком, а потом наплевал на заветы предков и, когда семья разорилась, подался к нечистому на руку соседу помощником – скот воровать, и даже фамилию «соседскую» принял. Вроде бы действовал «по справедливости», временами отбирая скот и лошадей у кровососов-богачей и отдавая бедным, но честным труженикам. Заслужил прозвище «Робин Гуд Дикого Запада». Хотя, скорее всего, это легенда. В любом случае, карьеру на избранном поприще он сделал блестящую. В 1889-м $20 000 – деньги серьезные, а именно столько он сумел «взять» в одном из банков Колорадо – в качестве «пробы пера». Работал уже с подельниками. Первопроходцем освоил «тропу беззакония» — своего рода бандитский караванный путь из Канады через Юту в Мексику. В конце концов, подобрал сообщников, организовал «Дикую банду». И вот тут к нему прибился Гарри Лонгбау, известный современникам и потомкам как Санденс Кид.
Буч и Кид были почти ровесниками, но роли в этом союзе распределились в соответствии с прозвищами: «Butch» — мачо, «Kid» — детеныш. Нам, в общем-то, и в своей истории ухарей хватает, и не то чтобы я увлекалась криминальными анналами Америки, но в 1969-м этот союз получил экранное воплощение: Джордж Хилл снял «Butch Cassidy and the Sundance Kid». Фильм отмечен дебютом: зритель впервые увидел играющих «дуэтом» Роберта Рэдфорда и Пола Ньюмена. Получив несколько «Оскаров» (за сценарий, операторскую работу, песню и в целом музыкальное сопровождение), фильм вошел в «национальную копилку» американского кинематографа и прекрасно смотрится и сегодня, во многом благодаря сумасшедшему сценарию и актерам.
Жалко было бы разрушать блистательный дуэт. Через 4 года, в 1973-м, Хилл снимает «Аферу» («The Sting»), где Рэдфорд и Ньюман в каком-то смысле продолжают все ту же линию, играя справедливых мошенников. Это один из моих любимых фильмов, и я бы посоветовала обращаться к нему, «коль мысли черные к тебе придут» (не всегда под рукой бутылка шампанского и томик Бомарше, а «Афера» есть в любой лавочке кинопроката). Имея в виду тех, у кого это счастье еще впереди, на сюжет даже намекать не буду. Картина награждена 7 «Оскарами» (актерам не дали), в том числе опять за оригинальный сценарий.
Но все сказанное – лишь преамбула к разговору о режиссере Дэвиде Финчере (David Andrew Leo Fincher). Его поклонники (ох, много!), следя по телику за последней церемонией «Оскара», наверняка разочарованно взвыли, когда приз «за лучшую режиссуру» достался Тому Хуперу («The King’s Speech»). Кинематограф стал заветной судьбой Финчера, когда он восьмилеткой посмотрел фильм о Буче и Кэссиди. То, что мечта реализовалась, мы знаем. И в абсолютном соответствии с американской идеологической доктриной «вкалывай – и получишь», путь к вершинам был долог и тернист. Первый большой фильм Финчер снял в возрасте 40 лет. Однако с детства упорно гнул свою линию. Ребенком схватился за 8-мм камеру. Подросши, намеренно избегая традиционного образования в киношколах, работал подручным у операторов, в 18 лет его приняли в «Industrial Light & Magic» Джорджа Лукаса. Что называется, с улицы — Финчер жил неподалеку, был с Лукасом шапочно знаком и однажды попросился к нему на работу.
Теперь он ассистент оператора по спецэффектам в «Звездных войнах» и в «Индиане Джонсе» («Indiana Jones and the Temple of Doom») и очевидно многому научился: спецэффекты в его картинах всегда хороши. Следующей ступенькой стала постановка «анти-рекламы» курения. И тут Финчера наконец заметили в Голливуде. В 1992-м ему доверяют «Alien 3». То есть, как оказалось позже, не очень-то доверяют – во время съемок фильма бюджет был урезан. С классикой жанра, лежащим все в той же «копилке», первым «Alien» Ридли Скотта, конечно, не сравнить. Сюжет слабенький. Драматизма не хватает. Но уже здесь Финчер выдерживает милый его сердцу «черно-готический стиль», который очень пригодился в картине, составившей ему имя.
«Seven» 1995 года – это, во-первых, сильная сценарная основа. Andrew Kevin Walker (кстати, ему же принадлежит умный, ироничный сценарий «Сонной лощины», по мотивам рассказа Ирвинга Вашингтона) был номинирован на премии самых влиятельных киноакадемий – британской и американской. Затем – безусловно, интересная работа оператора (Darius Khondji). Но в целом – стиль, объясняющий, что ж такое «триллер», поскольку главное в этом жанре – атмосфера. Хичкок как раз триллеры и снимал. В отличие от детектива, вопрос «Кто убил-то?» отходит на второй план. Зачастую зрителя никто неведением не томит, и он (в отличие от «хорошего парня») знает все заранее. Но ему жутко. Не так, как в фильмах ужасов, — гораздо «ближе к телу», поскольку триллер должен быть построен на принципиально достоверной ситуации, даже если речь в нем о маньяке-убийце.
Считается, что началось все с «Fatal Attraction» (в русском прокате — «Роковое влечение», 1987). Уж куда банальней: жена с ребенком уезжает на побывку к родителям, и мужчина, вполне по нынешним меркам хороший, искренне любящий и жену, и дочку, уступает соблазну. Интрижка, на которых мотели держатся. И надо же так вляпаться: единственный раз согрешить – и нарваться на сумасшедшую. «Подружка на одну ночь» (в английском даже выражение на этот счет есть «one night stand») сама на глазах превращается в одержимую (что вообще героям триллеров свойственно) и жизнь супругов превращает в ад. Заметьте — никакой тайны. Просто «первый фильм о небезопасном сексе» (американские критики пошутили).
А потом уж так повелось: впал в грех – плати. Особенным успехом у режиссеров пользуются грехи смертные, перечисленные в библейской «Книге притчей». Наиболее изощренные личности борются своими средствами сразу со всеми семью. О таком и снят фильм Финчера. В «Seven» мир тревожен, тяжек. Правда, тут это чувство еще подкреплено солидным числом преступлений, но мне, например, помнятся не они, а общее ощущение беспросветного тупика. Фильм был успешным – и в кассе, и в отзывах. Но все же ничего громкого не завоевал. Потом вышла «Игра» («The Game») с Майклом Дугласом – какое-то общее место на тему «дорожи обычной жизнью». Но и это триллер — подышать загадкой в нем удавалось.
А в 1999-м появился «Fight Club» («Бойцовский клуб»), через 10 лет названный «культовым». Полагают, что в год проката картину просто не поняли. Экранизированный режиссером одноименный роман американского писателя Чака Паланика – не то что великая литература (по стилю напомнил американских шестидесятников). Те, кто относит писателя к «бунтарям» и «андерграунду», раннего Ричлера не читали. Не знаю оснований для «культовости» фильма, однако для многих подростков из России, живущих по отношению к ней иллюзиями, — это едва ли не «программа». Если оценивать «Fight Club» с идеологических позиций, ерунда получается: какая-то запоздалая реакция на потребительский бум. «Страдания молодого яппи». Насовано всего до черта: длительная бессонница героя, которую он, послушавшись врача, лечит походами по группам поддержки смертельно больных людей (чтобы увидеть настоящее страдание). Ему помогает. Добросовестное созидание образцового дома средней руки (все из IKEA) – и «синдром разрушителя» — как выясняется, этому подвержен каждый первый. Раздвоенное сознание – и в определенном смысле «счастливый конец». Финчер сказал как-то: «Съемки — это только один процент работы. Остальные девяносто девять — это собирание тотального хаоса, который тебя переполняет, в единую картину, которую ты должен снять». Совершенно по мысли: творение – зеркало автора. Но в картине, что обычно для Финчера, решаются чисто художественные задачи, и фильм интересен тем, «как снят».
Об обратном движении во времени я впервые прочла у Стругацких. «Понедельник начинается в субботу» — там директор НИИЧАВО в результате фантастической катастрофы раздвоился – и пошел по времени в разные стороны. Но не попросту – Стругацкие, люди ученые, имели привычку все додумывать до мелочей, а с прерванным циклом, так что дни обоих Янусов не выстраивались в противоположно направленные линии, а стопкой накладывались друг на друга. С Бенджаменом Баттоном («The Curious Case of Benjamin Button») случилась иная беда. Родившись стариком, он движется к младенчеству. Это опять экранизация – рассказа Скотта Фицджеральда. Фильм отмечен «Оскаром» за художественное решение, грим и спецэффекты. Видеоряд Финчера с другими не спутаешь.
Но и творческая биография этого режиссера – только вступление. Вообще-то я хотела сказать о попытках российского экрана снять кинокомедию. В одном из фельетонов 30-х Илья Ильф рассказывает о муках молодого советского кино, возжелавшего показать массам «положительного героя» («Рождение ангела»). На заседания взрослых киношников приходит 12-летний вундеркинд, выученик Академии пространственных искусств. Он все тревожится, не вышло бы в результате плагиата. И, когда комиссия решает прибегнуть к «здоровому, советскому юмору», вундеркинд восклицает: «Надо избежать комикования, чтоб не вышло, как у Чарли Чаплина». На что получает рассудительный ответ: «Ты, мальчик, не бойся, как у Чаплина не выйдет, за это можно поручиться».
Серьезные российские критики ничего особенного от фильма «Очень русский детектив» (2008) и не ждали: «Нам обещают кино, пародирующее американские штампы. Это очень смешно, если учесть, что уже лет 20 мы с благоговением пытаемся воспроизвести эти штампы на экране – не получается» (из российской газеты). Да было бы и странно, если принять во внимание, что фильм делали актеры и авторы реприз в российском телевизионном Comedy Club. Неким молодым людям, получившим все-таки там-сям какое-то театральное образование, не давали покоя лавры Monty Python, а может, наших Kids in the Hall. От названных оригиналов «списки» отличаются двумя доминирующими характеристиками: скучные они, и пошлые. То, что глупые, — вытекает. «Очень русский детектив» (ОРД) — их затея. На птичьем языке российской кинорекламы – это «микс», пародирующий разом «Семь», «Десять негритят» и детскую передачу АБВГДейка. Два детектива, молодой и старый, расследуют в маленьком американском городке серию убийств. Наконец догадываются, что убийца выбирает орудия в соответствии с русским алфавитом.
Одной детали — про алфавит – было бы достаточно, чтобы кинотеатр с ОРД на афише за милю обходить. 33 буквы в этом исполнении – больно долго. Критики были правы: как у Чарли Чаплина не вышло. Хотя на безрыбье, конечно, и из палки выстрелишь. Есть теоретики, которым не терпится вывести знак равенства между Голливудом и родным кино, и они анализировали ОРД «по использованным мотивам», что вызывало не менее здоровый смех, чем реклама.
Но не все так уныло. Тем, кто, с головой уйдя в работу, пропустил «День выборов» (2007), посоветую не полениться и посмотреть. Его жанр создатели — театральные коллективы «Квартет И» и группа «Несчастный случай» — обозначили как «фарс-мажорная комедия». Это действительно хорошо снятый фарс, прям-таки в классическом варианте, — не пожалеете.
И до встречи через неделю.
Монреаль
