В 1875 году в Монреале началось строительство крупнейшего в Северной Америке отеля: архитектор Уортингтон спроектировал его по типу знаменитого отеля «Уалдорф Астория» в Нью-Йорке. Официальное открытие величественного здания, получившего название «Виндзор», состоялось в 1878 году. На открытии нового монреальского отеля присутствовала принцесса Луиза (четвертая дочь королевы Виктории), ее муж Маркус Лорн, лорд Дафферин, генерал-губернатор Канады с супругой и Джон Макдональд, первый премьер-министр.
По красоте отель «Виндзор» превзошел всех своих соперников.Жена генерал-губернатора леди Дафферин назвала в своем дневнике отель «великолепным». Отель действительно был прекрасен: архитектор вложил в это проект все свои представления о роскоши и красоте величественной викторианской эпохи. По тем временам отель «Виндзор» был выдающимся зданием. Для его строительства потребовалось существенное финансирование: более полумиллиона долларов, которые были получены от монреальских бизнесменов. Отель располагал 750 фешенебельными номерами и громадными бальными залами, где на прекрасном паркете в ослепительном блеске хрустальных люстр вальсировали сотни гостей.
Площадь Доминиона в Монреале стала любимым местом общественных гуляний и политических митингов. В отеле «Виндзор» останавливались самые знаменитые личности. Одним из первых отель посетил американский писатель Марк Твен. «Впервые в моей жизни я нахожусь в городе, где нельзя бросить кирпич, не разбив церковное окно», — эти слова Марка Твена хорошо помнят в Монреале. Он произнес их зимним вечером 1881 года во время торжественного приема, устроенного в его честь в отеле «Виндзор».
Марк Твен был весьма тронут гостеприимством горожан во время недолгого (всего одна зима) пребывания в городе. Писатель постоянно находил повод для шуток. Так было и на том грандиозном, полном юмора и смеха вечере. На торжественном обеде по поводу отъезда Марка Твена присутствовало более сотни гостей. Все вспоминали, что никогда так не смеялись, как во время речи писателя. Он перескакивал с одной темы на другую: события в городе, газетные сплетни – ничто не осталось без его внимания, любые новости давали писателю повод для тонких и иронических замечаний.
Описывая свое впечатления от обилия церквей в Монреале, Марк Твен сказал: «На днях, когда я знакомился с городом, мне сказали, что в нем собираются построить еще одну церковь. Я не показал виду, что не вижу в этом необходимости, поскольку в городе церкви на каждом шагу, и ответил, что идея-то хорошая, но где вы найдете место для еще одной церкви? Мне сказали: «Построим ее на крыше другой церкви и проведем лифт». Я вижу, что юмор еще не умер на «холодной» канадской земле».
С большой долей иронии Марк Твен рассказывал, как, стремясь угодить знаменитому писателю, гиды показывали карету, в которой Шамплен прибыл в Монреаль из Квебека, и лошадь, на которой Жак Картье открыл Монреаль. Марк Твен с удовольствием слушал эти байки. Ему было ясно, что никакой кареты у Шамплена не было (он путешествовал на каноэ), не было лошади и у моряка Жака Картье (а если и была, то сдохла бы к тому времени непременно). Кстати, эпоха экскурсоводческих небылиц в Монреале не исчезла. Чего только не услышишь сегодня во время экскурсий по городу!
Марк Твен начал свою речь с упоминания о последних событиях в городе: ограблении ювелирного магазина и обнаружении ящика с динамитом в здании суда. Журналисты буквально атаковали писателя вопросами на эту тему. Марк Твен сказал: «Я был бы рад открыть подробности ограбления ювелирного магазина, если бы мог. Какой величины были алмазы, не знаю. Свою защиту основываю только на собственном слове, а потому заявляю со всей искренностью, положа руку на сердце, что никогда ничего не слышал об этом ограблении до тех пор, пока не увидел сегодняшнюю газету. Также совершенно искренне и правдиво заявляю, что никогда не видел ящик с динамитом. А потому не могу ответить тем, кто спрашивал, не осталось ли у меня еще динамита».
Чаще всего Марка Твена спрашивали, как ему понравилась канадская погода. Писатель заметил, что монреальская зима не столь сурова, как он ожидал, тем не менее он старался не высовывать нос на улицу, и, возможно, следует приехать летом, чтобы насладиться канадским пейзажем. Писатель иронически заметил, что не понял, зачем в течение добрых двух часов извозчик вез его на гору Мон-Руаяль, чтобы показать пургу с высоты: «Я мог бы также хорошо увидеть буран из окна своего отеля и сохранил бы при этом свои деньги».
Не оставил без внимания Марк Твен и свои попытки говорить по-французски. Он рассказал, как однажды, после неудачной попытки объясниться со служанкой на английском языке, выпалил с добрый десяток заученных им совершенно бессмысленных французских фраз. Пытаясь объясниться с милой девушкой, писатель, по его словам, сделал все, что было в его силах (чем вызвал смех в зале). Через несколько лет, приехав в Монреаль с циклом лекций, Марк Твен снова остановился в отеле «Виндзор».
Еще одной гостьей великолепного отеля «Виндзор» была божественная Сара Бернар. Поезд, в котором ехала актриса, на станции «Бонавентюр» в Монреале встретила «Марсельеза» в исполнении городского оркестра. Сара Бернар, выглянув из окна вагона, обомлела. Она привыкла, что ее повсюду сопровождали огромные толпы поклонников. Но здесь было целое море людей! Казалось, что весь город вышел встречать долгожданную гостью. Люди толпились повсюду, многие даже забрались на крыши вагонов соседних поездов.
Как только Сара Бернар появилась на ступеньках вагона, толпа рванулась вперед. С большим трудом удалось расчистить проход. Восторг встречающих был столь волнующим, что Сара заплакала. В первый момент у нее просто подкосились ноги. Наконец, собравшись с силами, она дошла до саней, которые понесли ее к отелю «Виндзор». По обеим сторонам дороги толпы горожан приветствовали великую французскую актрису.
Вечером 23 декабря Сара Бернар в первый раз выступила в «Академии музыки» — главном монреальском театре тех дней. «Академия» находилась на улице Виктория в здании, которое в наши дни еще недавно занимал магазин «Итон». Задолго до открытия дверей театра улицу полностью перекрыли. Сара Бернар подъехала в закрытых санях к боковому входу в театр. Публика, заметив актрису, встретила ее прибытие овацией. Началась давка: все рванули вперед, каждый желала очутиться как можно ближе к живой легенде.
Тем вечером Сара Бернар играла главную роль в «Андриенне де Лекуврер». Как только героиня Бернар вышла на сцену, зал взорвался громом аплодисментов. Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить публику. Когда после полной драматизма финальной сцены опустили занавес, в зале наступила гнетущая тишина. Театр молчал, словно околдованный, а затем разразился шквалом аплодисментов. Занавес поднимали вновь и вновь. Несравненной Саре преподнесли прекрасные цветы, в одной из корзин с цветами стоял французский триколор. Актриса взяла флаг из огромного букета и взмахнула им над головой.
Аншлаг был и в рождественскую ночь, когда Бернар играла Жильберту в пьесе «Фру-Фру». Утром рождественского дня Сара предстала в своей самой любимой роли — Маргарита в «Даме с камелиями» по роману А. Дюма-сына. Этим же вечером актриса появилась уже в «Эрнани» по В. Гюго. В игре Сары Бернар, по словам современников, было нечто магическое. Она могла сказать лишь слово – и зал был у ее ног!
В Монреале актриса играла на таком подъеме и с таким вдохновением, словно благодарила горожан за их восторженный прием. Зрители, как завороженные, ловили каждый ее жест, каждое ее слово. Финальные сцены спектаклей не оставляли безучастными никого. Казалось, актриса специально собирала силы к концу пьесы, чтобы как можно ярче сыграть финальную сцену гибели главной героини. Так было, когда занавес упал после смерти бедной Андриены, и когда Сара Бернар в образе Жильберты умерла, шепча последние слова «фру, фру», и в «Эрнани», когда ее героиня падает на безжизненное тело мужа со словами «Смерть!»
Возможно, трагические спектакли не совсем подходили для светлых рождественских праздников, но в викторианскую эпоху и женщины, и мужчины были привычны к слезам. Сара Бернар преподнесла монреальцам прекрасный рождественский подарок — высокое театральное искусство, трагическое и сентиментальное. Многие горожане вспоминали, что в те рождественские дни пережили самый яркий эмоциональный подъем в своей жизни.
Когда Сара Бернар после спектаклей выходила через боковую дверь театра, ее встречал восторженный крик поклонников и звуки «Марсельезы». Толпа молодых мужчин распрягала лошадей и после спектакля вновь впрягала их в сани. Почетный эскорт поклонников на своих санях, фаэтонах и повозках, распевая во весь голос французские народные песни, сопровождал актрису к отелю «Виндзор». В здание отеля Сару Бернар вносили на руках. «Да здравствует Сара Бернар!» — скандировала толпа. В знак признания актриса кланялась поклонникам и исчезала из виду. Как ей спалось, сказать трудно, потому что всю ночь под ее окнами шумела молодежь.
Кроме Марка Твена и Сары Бернар среди гостей отеля “Виндзор” были Жан-Поль Сартр, Уинстон Черчилль, Джон Ф. Кеннеди. В 1947 году генерал Шарль де Голль с балкона отеля выступил с речью «Да здравствует Канада!», а через 20 лет с другого балкона он уже воскликнет «Да здравствует свободный Квебек!»
Увы, в 1959 году пожар разрушил часть отеля «Виндзор», вакантное место популярного отеля быстро заняли современные небоскребы из алюминия и стекла. В наши дни уцелела лишь небольшая часть знаменитого отеля: великолепные комнаты когда-то пышного «Виндзора» используется сейчас под офисы, а в двух бальных залах проводятся торжественные мероприятия.
Монреаль
