Откуда есть пошла земля канадская… (продолжение)

От редакции
Напомним нашим читателям, что автор, обложившись канадскими учебниками истории для детей, адаптирует их для нас, великовозрастных иммигрантов…

Что в имени тебе моем?
Как известно, Лев Николаевич Толстой любил детей, а вот роль личности в истории отрицал начисто. Прими человечество его тезис, что бы делали авторы учебников? Но при всем уважении к великому писателю человечество заупрямилось. И в рубрике «Твори!» детишкам предлагают «сочинить песню или поэму о славной и успешной защите Фронтенаком города Квебека». С последующим исполнением в классе.
Это те из педагогов, кто не подвергает сомнению фронтенаковы достоинства.Однако существует и другая версия, где удачливому должнику противопоставляются сыновья семейства Le Moyne, коим бегать с протянутой рукой не приходилось: их отец, Charles le Moyne de Longueuil et de Chаteauguay, честным путем (уверяют авторы) сколотил на мехоторговле состояние, позволившее ему вывести в люди рожденных в Канаде двух дочерей и двенадцать сыновей. Почти каждый из них внес свой вклад в историю родной страны и в формирование того, что позже назовут «канадским национальным характером».

Братьям пришлось много воевать – родились в интересное время. Но если англичане никаких особых сантиментов у них не вызывают — враги как враги, то к своим компатриотам-индейцам они относятся трепетно. Например, Поль и Франсуа Le Moyne «не только сражались с аборигенами, но учились торговать и договариваться с ними». Подобный опыт дешево не дается.

Так, в 1691 году Франсуа (Franсois, Sieur de Bienville), «типичный молодой канадец, усвоивший не только французский, но и ирокезский кодекс чести», преследуя совершивших опустошительный набег ирокезов, загнал 50 воинов племени Онейда в фермерский дом. Потеряв в атаках полдюжины бойцов, он решил выкурить противника и дом этот поджег. Ирокезы уж было затянули хором ритуальную «песнь смерти» — помирать, так с музыкой! — но запнулись в том месте, где требуется назвать врага. А гибель от руки неизвестного приравнивалась к бесчестью. Поборник межкультурного общения, Франсуа покинул укрытие, подошел ближе и выкрикнул свое индейское имя. После чего, натурально, был застрелен. Выбрались ли индейцы из дыму и пламени – не упомянуто. Зато поступок Франсуа они расценили как исключительное проявление доблести и прислали полномочного представителя проводить этого гуманиста в последний путь. «Всем бы такие похороны!» — говаривала одна благочестивая старушка.

Что до парижанина Фронтенака, то его, по данной версии, только что в педофилии не обвиняют. Однако основной является претензия, справедливая, пожалуй, к людям такого пошиба во все времена: Фронтенак не стеснялся использовать войну в целях собственного обогащения. По его настоянию в Монреаль были свезены огромные запасы меха: и дружественных индейцев поддержали, и королевские субсидии в карман положили. Военные действия приостановили отправку ценного груза. В итоге скопились такие меховые залежи, что их не успевали проветривать. По заключении мира торговцам достались только кучи гнилья.
И ответ «защитника Квебека» английскому генералу комментируется своеобразно: «Из этого хвастовства историки сотворили легенду».

И поход графа против ирокезов в 1696 году оценен отрицательно. Несли там командующего в кресле или он передвигался на своих двоих, но эта карательная экспедиция, оставившая от цветущих полей и поселений Онондага и Онейда сплошь прах и пепел (о чем первая версия, изложенная здесь неделю назад, умалчивает), ни к чему ирокезов не вынудила. В 1698 году «Фронтенак наконец умер», — честное слово, так и написано. И только после этого одному из братьев Le Moyne, скорее всего, Полю, замечательно умевшему находить общий язык с аборигенами, удалось раз и навсегда положить конец «Бобровым войнам». Не уверена, что этот успех стоит полностью отнести на счет его способностей: к началу XVII века более половины Союза ирокезов погибло в сражениях или умерло от европейских болезней. Но «с 1701 года крошечные канадские деревни вдоль реки Сен-Лоран могли забыть об ирокезской угрозе. Эта жестокая глава ранней истории французской Канады была завершена».

Je reprends mon bien ou je le trouve
В тех главах, что продолжали складываться, жестокости тоже хватало. Самый известный из братьев Le Moyne, Пьер д’Ибервиль (Pierre le Moyne d’Iberville), вошел в анналы под ярким прозвищем «бич Гудзонова залива». Хоть авторы и благоволят к канадцам, однако «долгая и кровавая карьера» Ибервиля не только на англичан, на них самих, похоже, нагоняет страху. Ах, недаром призывал обожаемый мною Диккенс баловать детей, воспитуя души лаской! Бог весть, из каких соображений богатый отец отдал мальчика в юнги, но в 12 лет детство для Пьера закончилось. Началась пора тяжкого морского ученичества, что потом и аукалось всю его жизнь. Он был безжалостен и к подчиненным, и к врагам и прославился как самый напористый канадский рейдер, он же капер, он же отчасти корсар.

В 1686 году Франция вознамерилась оттягать у англичан залив Джеймса – опорный пункт «Торговой компании Гудзонова залива». Командует отрядом 25-летний Ибервиль. После того, как он на своем оснащенном всего 44 орудиями «Пеликане» разбил 3 тяжело вооруженных английских корабля со 114 пушками на бортах, залив полностью перешел под контроль французов. Ибервиль становится губернатором захваченных им в заливе Джеймса английских постов.

Но в отличие от Фронтенака должностью не кичится. Некогда. Вскоре он возглавляет «Кровавый поход» по полуострову Avalon, на Ньюфаундленде. На этот раз дрались за треску.

Англичане организовали линию защиты на море. Но канадцы напали на суше и зимой, когда атака казалось невозможной. Искушенные в хождении на снегоступах, они прочесали полуостров, стерев с лица земли 36 английских рыбачьих поселков. 200 англичан было убито и 700 полонено. К французской короне присоединили 4000 кв. км.

Вот мы и добрались до Луизианы: именно там продолжил Ибервиль свое служение империи, так что пора, наконец, рассказать, каким ветром французов занесло на берега Миссисипи. «Новая Франция» росла парадоксально: народу почти не прибавлялось, зато наличествовало быстрое расширение территории. В основе этого странного, на первый взгляд, процесса лежали повадки бобра. Бобры – животные оседлые. Плотину и запруду создать – время нужно. Нашли охотники плотину, убили бобров. А дальше что? Ищи новых.

Особенно активно искал Фронтенак. С начала 70-х он посылает в верховья Миссисипи трапперов и миссионеров, убедив Людовика XIV, что на личном пути короля к вечному блаженству стоят не познавшие истинной веры западноамериканские индейские племена. В апреле 1682 в устье Миссисипи приходит на «Грифоне» Лассаль, провозглашает открытые им земли собственностью Франции и нарекает их «Луизианой». Вплоть до европейской «войны за испанское наследство» никому, в том числе и Франции, до этих отдаленных угодий дела не было.

Стакан воды
Хоть раз увидав портрет Карла II Испанского работы Хуана де Миранда вы вряд ли забудете его лицо – воплощенное последствие имбридинга. Среди врожденных болезней «El Hechizado» («Околдованного», таково было прозвище короля), если что и отсутствовало, так ровно по Джерому – родильная горячка. На этом несчастном усохла ветвь Габсбургов на испанском престоле, однако случилось оно много позже, чем ожидали заинтересованные в данном событии лица. Король прожил почти 39 лет, и жаль, что не дольше. Под конец жизни он очевидно «вошел в разум»: собирался ограничить инквизицию. Не успел. А наследника все-таки назвал — Филипп, герцог Анжуйский, который приходился Людовику XIV внуком. Заинтересованным лицам это не понравилось, и в 1701 году вспыхнула война за испанскую корону, которая длилась более 10 лет, вовлекла в свою орбиту несколько европейских государств, в одной только битве при Гохштадте (Бленгейме) уложила более 50 тысяч человек и значительно подорвала могущество Франции.

На американском континенте она проходила под именем «войны королевы Анны». Думаю, что взрослые читатели смотрели прелестно поставленную пьесу Э. Скриба «Стакан воды», а более подробных сведений для воссоздания общей атмосферы при тогдашнем английском дворе нам сейчас и не нужно.

Существенно, что Людовик вспомнил о Миссисипской долине. Присутствие в ней французов могло остановить проникновение англичан в глубь Северной Америки, а стало быть, и предохранить от их посягательств сокровища Новой Испании, сделавшиеся в одночасье до боли близкими французскому монарху.

В 1696 году Людовик посылает в Луизиану Ибервиля – строить заградительную цепь фортов в Мексиканском заливе, с чем тот справился блестяще, заодно заложив будущий Нью-Орлеан. В целом же, то, что происходит после 1701 года в Америке, войной назвать сложно. Ирокезские томогавки зарыты, и новый губернатор французских колоний впотай договаривается с Нью-Йорком, что примера с Европы они брать не будут. Английский флот блокирует выход в океан? Не страшно, французы продают мех в Олбани, и с немалой для себя выгодой.

Правда, с Массачусетсом поладить не удалось. В 1704 году отряд в 340 канадцев и дружественных им индейцев нападает на тамошний городок. «На снегу осталось 65 жертв», — констатируют авторы, однако причин этого локального конфликта не приводят.

Со своей стороны, и англичане, точнее, уже жители Великобритании (в начале века Англия и Шотландия объединяются) предпринимают ряд военных вылазок против канадцев. В 1710 году они захватывают Порт-Рояль и переименовывают его в Annapolis Royal. А в 1711 затевают грандиозный морской поход на Квебек. Увы, то ли счастье им изменило, то ли дело было организовано из рук вон плохо (авторы учебников выдвигают именно эти резоны), но при заходе в залив Сен-Лоран они теряют большинство своих кораблей. Канадцы узнают о том, что избежали серьезной опасности, только когда находят на берегу утопленников в английских мундирах.

В 1713 году Европа заключает многосторонний Утрехский мир. Франция проиграла и, как и прежде, расплачивается своим североамериканским имуществом. Все не так давно обретенные ею территории — Ньюфаундленд, нынешняя Nova Scotia и Гудзонов залив – становятся собственностью Великобритании. Хорошо, что Ибервиль этого не видел: в 1706 году этот потрясающей храбрости вояка умер на Кубе от желтой лихорадки.

Новая Франция и Луизиана – вот и все, что осталось за океаном Людовику XIV. «Престиж его был подорван, и в 1715 году он умер». Добавлю: на 78-м году жизни, так что безвременной его кончину не сочтешь.
Любопытно, что с окончанием описанных войн взаимоотношения французов с аборигенами и англичанами стали еще острее и разнообразнее. Как оказалось, конфликты только набирали силу. Воздух здесь, что ли, такой? Но об этом – через неделю.