От редакции.
Напомним нашим читателям, что автор, обложившись канадскими учебниками истории для детей, адаптирует их для нас, великовозрастных иммигрантов…
Поговорка европейских переселенцев
«Там, где сужается река…»
На языке алгонкинов сия поэтическая строка звучит много короче и привычней: «Кебек». Да и река знакомая – Сен-Лоран. Нам ли не знать, сколь пленительны эти берега летом и осенью, и, окажись мы 3 июля 1608 года рядом с Шамплейном, скорее всего, одобрили бы давно облюбованное им место.
О чем тебе думается, читатель, когда ты вспоминаешь о Новой Франции? О девственных лесах? О мехоторговле? О миссионерах? Ответ неверный.Учебники настаивают на том, что «прежде всего мы должны думать о войне», ибо «едва ли не с момента высадки Самуэля де Шамплейна в Квебеке французские пионеры вступили в войну с ирокезами». Впрочем, в этот раз экспедицию встретили алгонкины, проявившие по этому поводу «восторг». Объективности ради, авторы единодушно объясняют, что эмоции встречающих были вызваны тем, что алгонкины – кочующие охотники и за данную территорию не держались. Была еще одна причина, но о ней в свое время.
А ирокезы оттуда ушли. Что заставило их бросить деревни Стадакона и Хошелага, неизвестно. И не мне об этом гадать. Но, пока идет торжественная закладка первого бревна в будущей столице «la Belle Province», давайте, наконец, поближе познакомимся с этим племенным союзом.
Кому война, а кому мать родна
Собственно, «ирокезами» его кликали люди сторонние. Слово это можно перевести двояко. Если принять, что переводим с ирокезского, то выйдет «курящие». Если с алгонкинского, то «черные змеи». Согласитесь, что обе версии укладываются в поэтику классицизма, представляя собой нечто вроде «говорящих фамилий».
Образовался этот союз давненько. В него вошли пять наций: мохок (Mohawk), каюга (Cayuga), сенека (Seneca), онейда (Oneida) и онондага (Onondaga) – и, несмотря на разнообразие тотемов и деталей туалета, прекрасно между собой ладили. Жили ирокезы главным образом ниже Великих Озер. После войны и разбоя основной их страстью было земледелие, которое, несмотря на союзное имечко, к табаку не сводилось. Они выращивали тыкву, бобы и кукурузу — по-американски «Indian corn». Не могу удержаться от цитаты: «… каша, сваренная из цельных кукурузных зерен, обеспечивала ирокезским отрядам легкоусваиваемое, здоровое питание. Ирокезский воин двигался быстрее и осторожнее (!), чем его противник, вынужденный в поисках еды охотиться и рыбачить». Я не диетолог — поверю на слово.
И с фармакологией не связана, а потому спокойно прочла в независимом, но солидном источнике, что скальпирование среди индейских племен было не просто военным обычаем. Оно также обеспечивало сырье для развитой индейской медицины. Оказалось, что, пожевав кусочек скальпа, можно вылечить зубы. А завернутый все в те же кукурузные листья, он служит отличным средством борьбы против депрессии, что для Квебека весьма актуально и проясняет, почему детские учебники об этой хирургической операции не распространяются. Более того, скальпированием – по желанию пациента – останавливали привычные мигрени. Какое счастье, что статистики еще не существовало! Будь она обнадеживающей, нам бы таблетками не отделаться.
Сами члены союза называли себя «онгвеховех», сиречь «настоящие, или первые, люди». И неустанно доказывали свое первородство стрелой и томогавком. Они успели стереть с лица земли могикан — факт, дошедший и до Фенимора Купера, поспособствовать уменьшению численности делавэров и вплотную подобрались к гуронам, которые обитали тогда севернее озера Онтарио. Вряд ли в индейской среде царили нравы Смольного института для благородных девиц, но ирокезы в своих обычаях явно хватили через край. И если рабы на их полях – примета, скорее, экономическая (400 лет назад сельское хозяйство отчаянно нуждалось в рабочих руках), то под изуверские пытки пленников и каннибализм никакую базу подводить неохота.
Как-то трудно примириться с мыслью, что форма общественного устройства была у них в тот период, на мой взгляд, самая высокая и правильная – матриархат.
Не думаю, читатель, что, ознакомившись с выше сказанным, ты продолжаешь мучиться вопросом: чего это ирокезы на гуронов войной пошли? Тем более, что и гуроны были не сахар и довольно часто давали ирокезам прикурить, нападая по зимнему времени, в отсутствие мужчин, на ирокезские стойбища.
А вот авторы учебников, по рукам и ногам связанные политкорректностью, переводят бумагу и чернила для отыскания причин длившегося почти 100 лет вооруженного межиндейского конфликта, в котором сыграли роль и европейцы.
Честен, как Шамплейн
Они так и пишут: «Ни Шамплейн, ни ирокезы не планировали войны». Но в 1614 году голландцы основали Олбани. И «черные змеи» по-быстрому наладили цепочку: играя на разнице цен, они выменивали у лесных племен мех для голландцев и получали недурную прибыль. Гуроны, захотевшие работать без посредников и тем нарушившие столь удачно сложившиеся рыночные отношения, выступили конкурентами. С ними надо было разобраться: «Подлинной целью ирокезов было контролировать торговлю, а не уничтожать белых или краснокожих врагов». Что мешали контролировать могикане и чероки?
Но и до начала этой практически регулярной войны Шамплейну много чего хлебнуть пришлось. De Monts финансировал экспедицию при условии, что Генрих IV вновь дарует ему монополию на добычу канадского меха. Даровал, конечно. В качестве ответного шага мехозаготовители-одиночки соблазнили нескольких членов команды, обещая хорошо заплатить за убийство Шамплейна. Французский учебник не поскупился на иллюстрацию. Виселица. На шею предводителя мятежников, Жана Дюваля, накидывают веревку. Рядышком, как и положено, миссионер. Чтоб детишкам неповадно было.
В довершение всего зима выпала столь суровая, что колонистов не спасали ни добротные, комфортабельные дома, которые они успели выстроить в Квебеке, ни традиционное веселье. Охотиться в лютую стужу не получалось, запасы продовольствия иссякали. Десятеро умерло от цинги. И все-таки Шамплейн – удивительный человек! — оставался на высоте. Когда к нему пришли «выглядевшие как скелеты» монтанье, он даже из своих скудных запасов сумел уделить им толику.
С приходом весны Лига гуронов напомнила Шамплейну о его обещании выступить союзником в борьбе против ирокезов – зря что ли на берегу восхищались. Многие историки считают, что индейцев в Америке погубило их собственное нравственное превосходство над европейцами: краснокожий воин не мог нарушить данного слова. Шамплейн оказался им под стать.
30 июля 1609 года в баталии при большом озере, которое Шамплейн позже назвал своим именем, ирокезы впервые столкнулись с таким достижением цивилизации, как огнестрельное оружие. Одним аркебузным выстрелом «отец Новой Франции» убил двоих и смертельно ранил третьего ирокезского вождя. Коли аркебуза до такой степени действенна, отчего ее сняли с производства?
Этот выстрел имел последствием не только гибель трех вождей. Лига гуронов стала смотреть на Шамплейна и его аркебузу как на свою собственность. А ирокезы уразумели, что: а) французы официально вошли в стан их врагов; б) не худо бы раздобыть плюющуюся огнем трубку. Бедный Шамплейн! Cам того не желая, он на будущее практически уравнял боевые шансы. Откуда ему было знать, что краснокожие — исключительно обучаемая раса. Сейчас индейца иначе, как на лошади, и не представишь, а ведь это животное завезли в Америку европейцы, и только с появлением здесь лошадей индейцы начали по-настоящему осваивать прерии. Что им «огненные трубки»!
Не подозревая о том, что его время и силы отныне принадлежат краснокожим братьям, Шамплейн продолжал заниматься своими делами. Он ненадолго сплавал во Францию, уведомил короля и об основании Квебека, и о блестящей победе над ирокезами. Заключил помолвку с прелестной 12-летней девочкой. А летом 1610 года гуроны опять потребовали военной помощи, на Richelieu River, где королевский картограф был ранен стрелой в шею: во влажном климате порох отсыревал, и первобытный лук одерживал верх. Так что, проманкировав пару лет поездками в Канаду, Шамплейн отчасти утерял расположение индейцев. Зато написал большую книгу «Les Voyages», в которой поместил подробную карту Новой Франции.
1615 год ознаменовался новым франко-индейским сражением и, что интереснее, новым исследовательским опытом: целый год Шамплейн прожил в «стране Гуронии», возле одноименного озера. Почти все учебники отдают должное его терпению и поразительной по тем временам широте мышления. Не желая оскорблять гостеприимных хозяев, он присутствовал на всех церемониях и даже выдержал ритуальные многодневные танцы, которые должны были обеспечить гуронам победу в предстоящей битве.
Обращаю твое внимание, читатель, на то, что именно Шамплейн привез в Квебек христианских миссионеров. Строго говоря, в конце XV – начале XVI вв. им там и делать-то было нечего: индейцев в прямом смысле слова не считали за людей. На том основании, что в Библии о них ничего не сказано. В 1537 году наш старый знакомый, папа Климент VII, по всему видать, человек здравомыслящий, издал специальную буллу, опровергавшую это мнение. Ибо «токмо Бог способен творить». И вот тут уж католики взялись за индейцев всерьез. Результат их работы налицо: многие выжившие индейские племена, в том числе и гуроны, и в наши дни исповедуют католицизм.
Итак, в октябре 1615 года, в битве с онондагами, одним из ирокезских племен, впервые столкнулись разные стили ведения войны: упорядоченный европейский, предполагавший наличие командира и тактику строевого бесшумного нападения, и индейский «стиль свалки», предваряемой свирепыми криками, когда дерутся кто во что горазд. Онондаги засели в хорошо укрепленном форте, стрелы с высоты десятиметровых стен сыпались дождем. Они даже постреливали из аркебуз – голландцы прислужились. Гуроны понесли значительные потери, Шамплейн был ранен дважды. Форт устоял. И вот тут, попытавшись обсудить с гуронами это поражение, исследователь понял, что такое «чуждый менталитет». Гуроны праздновали победу! Их целью была демонстрация силы и храбрости. И, кроме того, им все-таки удалось убить нескольких онондага. «Чего ж вам больше?»
Путешествием в Гуронию Шамплейн завершил свои личные открытия новых канадских земель и, приплывая туда, жил в Квебеке, пытаясь расширить и защитить столь дорогие его сердцу поселения. Война тем временем вступила в очередную фазу, превратившись во франко-английский конфликт и подарив современным франко- и англоязычным учебникам замечательный повод для дискуссий. А квебекская топонимика обогатилась целым рядом имен. Но обо всем этом – через неделю.
Монреаль
