Такое уж времечко, что приходится неделя за неделей поминать 2001 год. Не только Канада, многие страны по следам американской трагедии бросились пересматривать свое законодательство. Кабинет Кретьена принял тогда Anti-terrorism Act – на несколько лет. В 2007-м правящие консерваторы попробовали продлить закон на 3 года, однако уже оказавшиеся в оппозиции либералы этому воспрепятствовали. В прошлом году был предложен Combating Terrorism Act (закон «О борьбе с терроризмом»), Bill S-36, по сути, частично восстанавливающий первоначальный «кретьеновский» вариант, и сразу после взрывов на Бостонском марафоне его вынесли на срочное обсуждение.Некоторые пункты закона называют особенно спорными. Во-первых, превентивный арест. Полиция получает право на 3 дня арестовывать подозреваемого в причастности к терроризму, не имея жестких доказательств и не будучи обязанной предъявлять обвинение. Затем арестованный выпускается под надзор, сроком до года. Если он отказывается жить под надзором, полиция может требовать для него годичного тюремного заключения. Во-вторых, привлечение к расследованию и слушанью граждан, подозреваемых в том, что они осведомлены о чьей-то террористической деятельности. Если граждане отказываются отвечать на вопросы, им грозит тюремное заключение, сроком до года. Целью является не обвинение, но сбор необходимой для расследования информации. Кроме того, согласно этой редакции, даже в тех случаях, когда затронуты интересы национальной безопасности, федеральный суд теряет право на тайное слушанье.
Вот примеры статей, сформулированных в ответ на недавние события:
— выезд из страны с намерением совершить террористический акт, присоединившись за границей к активным группировкам, или с целью пройти подготовку в одном из террористических лагерей предупреждается арестом еще на территории Канады;
— сокрытие от властей информации о планируемом или совершенном террористическом акте карается тюремным заключением, сроком до 14 лет. Во столько же обойдется человеку снабжение властей заведомо ложной информацией.
Консерваторы нынче в большинстве и способны провести Bill S-36 через парламент, не прибегая к союзу с представителями других партий. Но либералы готовы их поддержать. В противниках остается только NDP. Аргументы новых демократов практически не отличаются от тех, что выдвигались 6 лет назад. Ссылаются, главным образом, на Хартию прав и свобод и выражают сомнение в самой необходимости закона.
При всех недостатках, Монреаль почитается местом культурным, прежде всего потому, что наши дети к совершеннолетию владеют, и это в худшем случае, двумя официальными языками Канады и, что существенно, поддерживают их в рабочем состоянии, благо пока есть где применять. И вообще, покажите мне человека, который не понимает пользы билингвизма? В Европейском союзе, тратящем немалые средства на расширение языкового багажа своих обитателей, вопрос расценят как риторический и даже плечами пожать поленятся. А здесь хмыкнут: «Да, пожалуйста». И предъявят коллективную цветную фотографию правящего кабинета. Отшумели публичные дебаты по поводу Bill 14, очередного шага, предпринятого PQ в защиту родной речи и тех несчастных, у которых при приеме на работу требовали знания двух, а то и (совсем обнаглели!) трех языков. Открывая прения, Diane De Courcy, министр иммиграции, ответственная, в том числе, за усиление в провинции позиций французского языка, была, по ее словам, готова непредвзято выслушать любое мнение. Но день ото дня широкая улыбка на лице этой дамы все больше напоминала неестественный оскал, и тон обращения к оппонентам менялся в сторону начальственного окрика. Итоги были подведены и вовсе незамысловато: «Что бы вы там ни говорили, решение будет принимать правительство». Демократия по-квебекски. С правительством, однако, не все так просто. Чтобы узаконить Bill 14, PQ нуждается в поддержке Coalition Avenir Quеbec («Партия будущего»). А глава партии Franсois Legault согласен даровать ее лишь в том случае, если из документа будет исключен целый ряд не устраивающих CAQ параграфов. В частности, Legault не нравится, что правительство сможет аннулировать двуязычный статус населенных пунктов; что студентам-франкофонам будут чиниться препятствия при поступлении в англоязычные CEGEP’ы; что тотальное офранцуживание распространят и на предприятия, с числом рабочих и служащих менее 26; что право общаться на работе на французском языке включат в Квебекскую хартию прав человека, а не в языковую хартию… Всего 7 пунктов. По мне – так маловато. Но гримаса на лице De Courcy вновь начала походить на улыбку.
Борьба с сексуальным насилием ведется давно, а потому обогатилась кучей тактик и даже стратегий. Несколько лет назад одно за другим сыпались судебные разбирательства, на которых подчас и понять было нельзя, кого осуждаем. Мерзавца, затащившего девчонку в кусты, или жертву за то, что одета легкомысленно и косметикой не пренебрегает. Прекрасная половина североамериканского континента отреагировала митингами и маршами, где демонстрация женских прелестей, прикрытых вариациями на тему фигового листка, сама по себе явилась ответом на этот бред. Я не против того, чтобы девиц посвящали в основы виктимологии. Осторожность не повредит. Но валить с больной головы на здоровую – не решение проблемы. Вот и активисты организации «Калгари против сексуального насилия» (Calgary Communities Against Sexual Abuse) это сообразили. А потому переставили акценты. Прежде ответственность за нежелательный сексуальный контакт нечувствительно возлагалась на жертву. Наглядные формы массовой агитации выпускались в расчете на пострадавших. Их же собирали для превентивных бесед. Иногда в мягкой форме, иногда, хоть и по-дружески, но грубовато, – намекали, что «береженого Бог бережет». Насильника трактовали то как спровоцированного на преступление недоумка, то как форму стихийного бедствия. Надеваешь же от дождя плащ. И тут – изволь предпринять особые меры. В результате, неожиданно для активистов, слои населения, охваченные этой бурной деятельностью, только что не зарабатывали неврозов, а преступникам – все трын-трава. Сейчас кампания проводится под лозунгом «Не будь таким парнем» (Don\’t Be That Guy). Доходчиво решенные плакаты, вывешенные в общественном транспорте и в тех местах, где привыкла собираться молодежь, адресованы молодому мужчине и помогают ему преодолевать соблазн. Сморило девицу (парнишку) не к месту – это еще не повод активно выражать свою привязанность, не заручившись согласием вероятного сексуального партнера. Вроде бы хотела (хотел), а потом передумала (передумал)? Знаешь, а ведь имеет право. Плакаты снабжены подписью, в паре слов характеризующей конфликт, и общим пояснением: «Это не секс». По словам активистов – действует.
Мы привыкли к тому, что кредитная и банковская карта снабжены чипами, позволяющими оплачивать коммунальные счета и покупки в банковских и прочих автоматах. И что за информацией, выбитой на пластиковых карточках и собранной в чипах, охотятся. Оказалось, что в роли «ружья» с успехом может выступать Smartphone. Загрузив в свой Samsung Galaxy S3, один из самых популярных в Канаде аппаратов, бесплатно распространяемую Google игровую приставку, эксперт компании Seccuris Inc. (Winnipeg) получил доступ к данным кредиток, спрятанных в портмоне, карманы и сумки ни о чем не подозревающих граждан. Дело в том, что в Galaxy встроена антенна ближнего действия – NFC, которую использует и приставка. И все это внутри обеспечиваемой Google операционной системы Android. Обычно благодаря NFC просто разговаривают. Но наиболее продвинутые в технологии индивидуумы удовлетворяют с ее помощью разнообразные запросы – от пачки сигарет до портативного суперкомпьютера, ценой в $4000- $5000. Были бы у вас на счету деньги! В Европе этот способ воровства возник едва ли не одновременно с выпуском на рынок самих устройств. Правда, антенна NFC должна находиться действительно близко к кредитке – максимальное расстояние 10 см. Однако новое поколение смартфонов Android — Samsung Galaxy S4 — преодолело этот досадный барьер. Поле действия антенны в них увеличено. Кроме того – изюминка в пудинге! — теперь можно будет считывать данные с чипов водительских прав и паспортов.
Доказательства вышеизложенного были представлены в общества защиты потребителей – и убедили. Но структуры, производящие и распространяющие Visa и MasterCard, уверяют, что чипы снабжены сильной защитой, не взломаешь. И потом – в некоторые договоры об их приобретении включен пункт, предусматривающий покрытие потребительских потерь. Как раз на случай такой кражи. Ну, это понятно. А делать-то что? Простейший способ уберечься – покупать нового вида портмоне со специальным металлическим карманом для кредитки. Защита не 100-процентная, но все же. И, конечно, общества потребителей обратились к производителям мобильников с просьбой учесть этот новомодный риск.
Человеческое тело, во всех его частях, включая кровь и плазму, торгу в Канаде (и в Квекбеке тоже) не подлежало. Лишь в одном месте, в Виннипеге, платили за кровь, содержащую уникальные антитела. То есть, хочешь стать заслуженным донором, на пополнение кошелька не рассчитывай. Health Canada меняет политику, рассматривая вопрос о разрешении частным клиникам покупать и продавать плазму. Еще в 2010-м их представители ознакомили власти со своим намерением, однако лишь в прошлом феврале об этом узнало общество. И заспорило. Со стороны противников платного донорства поступили аргументы как этического, так и практического характера: потеря чувства крайней необходимости этой акции у доноров, безвозмездно предоставляющих кровь; провоцирование на сдачу крови за деньги несознательных граждан, которые способны скрыть информацию о своих болезнях, или тех, для кого продажа собственной крови – кратчайший путь залатать финансовую дыру. В настоящий момент в Канаде нет острой необходимости в сборе и накоплении плазмы. Canadian Blood Services даже клиники по ее сбору прикрыли. И вероятность, что надоба появится, — невелика. А если и так: безвозмездное донорство в стране – признанная, уважаемая обществом традиция. Найдутся новые добровольцы. На самый крайний случай — под рукой Штаты, допускающие продажу крови и производных. Количество плазмы на мировом рынке жестко контролируется. Это «золотой запас» всего человечества. Так с чего бы это вдруг?.. Но речь идет не о той «живой воде», что спасает при переливании. Плазма используется в фармацевтике для изготовления ряда средств против иммунных расстройств, гемофилии, при ожогах. Лекарства дорогие, но зато продаются наравне с прочими препаратами. Уровень контроля другой. Словом, обсуждается все-таки не жизнь, а бизнес. Может, поумерить страсти?
Монреаль
