Оттава редко попадает в сводки новостей. Это обычный североамериканский городок с торговыми центрами, велосипедными дорожками и счастливыми госслужащими. Здесь мало злачных мест, и даже в День Канады на улице запрещено употреблять алкоголь.Посреди города стоит ферма, а лужайка перед Парламентом используется гражданами для пикников.
Как в любом городе Канады, в Оттаве имеется пестрое иммигрантское население, но нет ни одного гетто (хотя по традиции один квартал зачем-то назвали «Чайнатауном», а другой – «Маленькой Италией»).
Попадаются здесь, конечно, и бомжи, и неустроенные люди, у которых быт идет наперекосяк, но они стараются жить незаметно и не демонстрируют свою красочную нищету с балконов, как часто бывает в Монреале.
А политиков, чиновников и дипломатов здесь не столь много, чтобы считать этот город снобистским. Если вы хотите попасть в центр канадского снобизма – то вам в Торонто.
Не повезло Оттаве. По большому счету, канадцы даже столицей ее не считают. Для кого-то столица – Монреаль, для кого-то – Калгари, но чаще всего столичный статус присуждают Торонто.
С нынешней недели, мне кажется, отношение к Оттаве в Канаде изменится. Тому виной ужасные события среды, когда отъявленный рецидивист застрелил часового Натана Сирилло (Nathan Cirillo) у Монумента павшим в войнах, а затем ворвался в федеральный Парламент. Последовало несколько часов томительной неизвестности, когда центр Оттавы превратился в поле боя канадских силовых структур с неназванными «силами зла». Очень долго было неясно, сколько человек решило нанести удар по нашей демократии. Граждане весь день вынуждены были вылавливать слухи и сообщения из «Твиттера». Информацию о том, кто стрелял, канадцам передал американский телеканал Си-Би-Эс, добывший ее от официальных лиц (те получили от канадских силовиков запрос об убийце). Поначалу было неясно, сообщник ли это Мартена Руло, сбившего насмерть солдата в Сен-Жан-сюр-Ришелье, адепт ли «Исламского государства» или просто сумасшедший, вроде Марка Лепина, открывшего в 1989 году пальбу в здании монреальского Политехнического университета. Неясно было даже, где именно стреляли. Донесли до публики лишь информацию о погибшем часовом и перекрытом центре города. Многих, находившихся в небоскребах, эвакуировали. Эвакуация заключалась в том, что полицейские дали людям возможность выйти на улицу за пределы закрытой зоны. Но очень многим пришлось до вечера сидеть взаперти: в том числе хоккеистам «Торонто Мэйпл Лифс», прибывшим на очередной матч и остановившимся в отеле «Westin», а также депутатам Парламента. Из лидеров партий более всего повезло Стивену Харперу, которого успели быстро вывести из-под обстрела. А вот Томас Малкер и Джастин Трюдо провели в четырех стенах несколько часов.
Убийцей оказался 32-летний Майкл Зеаф-Бибо (Michael Zehaf-Bibeau), которого, впрочем, правильнее было бы называть Мишелем, поскольку большую часть жизни он провел в Монреале. Здесь он учился в колледже Лаваль. Здесь с ранней юности баловался марихуаной, крэком и кислотой, здесь сидел в тюрьме за различные проступки, но чаще отделывался штрафами. В середине 2000-х жил в районе Вильре-Сен-Мишель-Парк-Икстеншен. Крайне неуравновешенный человек, наркоман. Члены семьи после случившегося только что не прокляли его у алтаря, а мать, высокопоставленная чиновница Министерства иммиграции (вице-президент Иммиграционного отдела Комиссии по беженству и иммиграции), по происхождению франко-канадка из Манитобы, заявила, что он лишь недавно впервые нанес ей визит после 5-летнего отсутствия. За этот промежуток Зеаф-Бибо успел пожить и в Монреале, и в Калгари, и в Эйлмере (Гатино), и в Ванкувере. В последнем городе он опять попал под суд — за попытку совершить грабеж, но отсидел всего 2 месяца, причем попросив об этом судью (!).
Зеаф-Бибо имел ливийские корни по отцу (фамилию которого присовокупил к своей в 13 лет) и был практикующим мусульманином. Последние 2 недели перед своим преступлением он прожил в Оттаве в ночлежке. В момент убийства носил куфию. Как и Мартен Руло, был хорошо известен органам правопорядка. Как и Руло, лишился паспорта – правда, ему отказали в паспортном столе как рецидивисту и бомжу, а не как подозреваемому экстремисту. Имел страницу в «Твиттере», но не вел там никакой пропаганды. Активностью в интернете не отличался.
Трудно понять, что могло подвигнуть наркомана с арабскими корнями на хладнокровное и подлое убийство часового у, пожалуй, главного памятника нашей страны. Монумент павшим в войнах – то же, что Мемориал неизвестному солдату у Кремлевской стены. Представьте, что какой-нибудь экстремист, хоть по религиозным, хоть по идеологическим соображениям, открывает стрельбу по тамошним часовым. Такая ситуация просто не укладывается в голове, а ведь в России, в отличие от Канады, терактов было немало.
Труднообъяснима и легкость, с которой преступник, застрелив часового, преодолел несколько сотен метров до главного входа в канадский Парламент, в котором в то утро было особенно многолюдно. Такое ощущение, что у него могли быть сообщники среди персонала, приободрившие его и указавшие ему путь (единомышленники жили с ним и в ночлежке). Человек с ружьем, никем не преследуемый, беспрепятственно вбежал на Парламентский холм и проделал последнюю часть пути к дверям на чьем-то автомобиле (его собственный остался стоять на улице Веллингтон). Преступник доехал до главного входа, проскочил внутрь, ранил охранника и двинулся прямо к комнатам заседаний парламентских фракций. Там в это время были все депутаты, все министры, все главы партий, так как среда – пленарный день. Им пришлось забаррикадироваться чем попало. Они отчетливо слышали выстрелы в коридоре. Многие готовились отбиваться древками канадских флагов. К счастью, убийцу удалось уничтожить, предотвратив тем самым массовый расстрел. Сообщалось о 3 раненых.
Оттого, что Майкла Зеафа-Бибо смогли быстро ликвидировать, никто в Оттаве не почувствовал облегчение. Во-первых, невыносимым грузом на сердце лежит гибель 24-летнего часового. Этот молодой человек, отец маленького ребенка, безусловно, стал для Канады таким же героем, как Ли Ригби, погибший от рук фанатиков-мусульман в Великобритании. Во-вторых, помешанные на секретности силовые органы не спешили обнадежить граждан известями о том, что остальные подозреваемые экстремисты из «списка CSIS» (о нем подробнее написано в статье о теракте в Сен-Жан-сюр-Ришелье) взяты под контроль. Информации о том, что их передвижения отслеживаются, не поступало.
Как представляется, после событий в Оттаве наши правоохранительные органы должны будут с чистой совестью отнимать у молодых людей, стремящихся на джихад в Сирию, не только паспорт, но и свободу перемещения в самой Канаде. В свете недавних событий нужно признать, что в любой стране западного мира, за исключением разве что скандинавских, после 2 терактов за одну неделю, совершенных полукриминальными элементами со склонностью к авантюризму, да еще и включенных в перечень особо опасных лиц, всех остальных попавших в этот реестр хорошенько обыскали бы, заставили бы отмечаться в полиции, лишили бы доступа к огнестрельному оружию, к личному автотранспорту, может быть, даже посадили бы под домашний арест. Сколько еще должно случиться нападений на представителей власти, чтобы органы наконец-то начали работать эффективно и скоординированно? В памяти всплывает октябрь 1970 года, когда в результате действий квебекских террористов федеральное правительство твердой рукой ввело чрезвычайное положение, направило на улицы тяжелую технику, бросило сотни людей в тюрьмы без оглядки на соблюдение их прав и свобод. А сегодня федералы все еще надеются обойтись мониторингом интернет-пространства, ждут помощи от общественных лидеров, хотят переждать тревожный период за спинами обычных охранников.
Но чтобы отвадить молодых экстремистов от повторения стрельбы по безоружным, нужны более эффективные методы. Пока же, увы, в Квебеке нашим военнослужащим лишь запретили носить форму вне мест отбывания службы. В результате по дороге с базы домой им даже нельзя будет остановиться в закусочной для чашечки кофе. Это выглядит как капитуляция перед террористами, и от этого становится не по себе.
Хотим мы того или нет, но канадское общество, канадские солдаты, канадские символы подверглись нападению сторонников наиболее звероподобной формы современного фундаментализма. Как и всякая дикость, эта идеология очень привлекательна, особенно для людей, чувствующих себя лишними в социуме. Им сейчас не дают отправиться в Сирию и почувствовать себя там властителями чужих судеб, способными казнить; почувствовать себя, при всем своем невежестве, носителями единственно возможной истины. Поэтому они выплескивают свою обиду и свою низость здесь. Общественность даст им отпор рано или поздно. И это вовсе не значит, что в Канаде начнут сажать в тюрьму за образ мыслей. Но каким же тогда будет противодействие?
Конечно, силовые органы должны выполнять свою работу, и если они будут эффективно обеспечивать безопасность граждан (чтобы в будущем нейтрализовывать опасного преступника не пришлось бы 58-летнему церемониймейстеру Парламента), то им можно будет простить секретность и размытые формулировки. Но как должны будут отнестись к экстремистам обычные канадцы?
Означают ли события среды, что в четверг родители начнут доносить на своих детей, а невесты на своих женихов? Что обывателям почудится ружье под каждым мусульманским балахоном? На мой взгляд, канадское общество до этого не опустится. Оно было здоровым до нынешних терактов, не изменится и после них. Для меня его олицетворяет женщина, бросившаяся делать искусственное дыхание Натану Сирилло, невзирая на то, что стрелявший в него может быть рядом, что он может быть не один и т.д. Была, кстати, и другая женщина, вышедшая из своей машины в Сен-Жан-сюр-Ришелье и поспешившая на помощь неизвестному, чей автомобиль перевернулся. Но этим неизвестным оказался Мартен Руло, застреленный полицейскими у нее на глазах.
Монреаль
