Станислав Лем
Частью населения Земли на 2012 год запланировано широкомасштабное проведение Конца Света. Но есть и такие, кто с не меньшим энтузиазмом готовится отпраздновать юбилей Алана Тьюринга (Alan Mathison Turing). Насколько эти события между собой сочетаются, судить не берусь. В третьем тысячелетии Туманный Альбион уже дважды официально обращался к памяти ученого. Его имя было внесено в список 100 наиболее выдающихся в истории человечества британцев.И недавно, в преддверье грядущих торжеств, перед ним посмертно извинились как перед жертвой гомофобии. Не только Англия — мы все Тьюрингу обязаны. В 1950-м он, суммировав свои десятилетние исследования, написал статью, впервые опубликованную в журнале «Mind» под названием «Вычислительные машины и разум» («Computing Machinery and Intelligence»), а позднее перепечатанную как «Может ли машина мыслить?» («Can the Machine Think?»). Возникла научно обоснованная проблема искусственного интеллекта.
Впрочем, в статье формулировка иная: может ли машина так успешно сымитировать наше мышление, что ее примут за человека? Чтобы это выяснить, ученый предложил развлечься «салонной игрой» («тест Тьюринга»). В ней принимают участие трое: мужчина, женщина и тот, кто задает вопросы (пол не важен). Цель отгадчика — определить пол опрашиваемых, которых он, конечно, не видит и не слышит. Что произойдет, если на месте одного из них окажется машина? «Будет ли в этом случае задающий вопросы ошибаться столь же часто, как и в игре, где участниками являются только люди?» По мнению Тьюринга, тест проводит четкое разграничение между физическими и умственными возможностями человека. Вот примеры его заданий и ответов. «Напишите, пожалуйста, сонет на тему о мосте через реку Форт. — Увольте меня от этого. Мне никогда не приходилось писать стихов». Еще: «Прибавьте 34 957 к 70 764. – (после 30-секундного молчания): 105 621». Тьюринг был уверен: через 50 лет шансы любого из нас за 5 минут установить присутствие машины не поднимутся выше 70%, то есть с компьютером можно будет потрепаться.
В 1990-м американец Хью Лёбнер (Hugh Loebner) учредил приз: автор программы, способной выдать себя за человека, получит $100 000 и золотую медаль. Впервые «тест Тьюринга» был опробован в 1991-м в Музее компьютерной техники, в Бостоне. Отвечали 8 компьютерных программ и 2 человека. 10 судей ориентировались на номера терминалов. Темы привлекались всякие – от Шекспира до романтических отношений, но с каждым из собеседников обсуждалась лишь одна из них (в 1995-м это правило отменили). Пятеро судей ошиблись в категории «Эксцентричная беседа», с программой PC Therapist III (автор – психолог). С тех пор конкурсы проводятся регулярно, но максимум, что выигрывала программа-победитель – это бронзовая медаль. Даже серебряной пока еще никому не вручили. Как только будет завоевано «золото», конкурс закроют, но до этого, скорее всего, далеко. А мы с вами время от времени сталкиваемся с обратным «тестом Тьюринга»: чтобы войти на некоторые сайты, нам нужно доказать свою человеческую природу, то есть впечатать в специальное окошко данные, продублировав искаженные цифры и буквы.
На одной из лондонских гостиниц теперь висит мемориальная доска: «Здесь родился Алан Тьюринг (1912-1954) – взломщик кодов и пионер информатики» (кстати, хакерам, ежегодно слетающимся в столицу Британии, давно бы пора «скинуться» и воздвигнуть памятник своему безусловному предтече). Сразу откину ложные ассоциации: в 1912-м в этом здании располагалась недешевая лечебница «Уоррингтон-Лодж». Предки Алана — аристократы. Его отец до середины 20-х служил в Индии, и в отсутствие родителей дети воспитывались в «крепких», традиционных по стилю английских семьях. С 11 лет мальчик учится в престижной Шербонской школе. Естественными и точными науками в ней пренебрегали. Биограф ученого Эндрю Ходжес (Andrew Hodges «Alan Turing: the Enigma») от корки до корки проштудировал сохранившийся классный журнал. Замечания, касающиеся Алана, противоречивы: «безнадежное отставание», «безобразная успеваемость» — и «Если он хочет быть только научным специалистом, он зря проводит время (в этой школе)… Наверное, он будет математиком. Такие ученики, как он, рождаются раз в 200 лет». И точно, в 1931-м Алан поступает в Кэмбридж, где изучает математику и физику, а в свободное время ставит химические опыты.
Блестяще закончив университет, в 1935-36-м он создает теорию «логических вычисляющих машин», ныне (как «Машина Тьюринга») неотъемлемую часть любого серьезного учебника по логике, математике, информатике. Я не претендую на ее понимание. Но, по мнению специалистов, с этого момента имя Тьюринга приобретает такой же вес, как имена Декарта, Лейбница, Витгенштейна… И все громче сейчас говорят о том, что принятый широкой публикой приоритет Норберта Винера в развитии кибернетики и информатики можно и оспорить. Вполне вероятно, однако самого Винера упрекать не в чем. Просто Тьюринг не успел написать ни одной научно-популярной книжки – да и вряд ли намеревался.
В 1939-м британская разведка возложила на него обязанность разгадать секрет «Энигмы» («Головоломки») — кода германских военных шифрограмм. Через полгода он этого добился. Человек был с юмором и свое устройство для дешифровки назвал «Бомбой» — во время работы оно издавало звуки, похожие на тиканье. Один из коллег ученого сказал: «Я не берусь утверждать, что мы выиграли войну благодаря Тьюрингу. Однако без него могли бы и проиграть». Математик удостоился звания Кавалера ордена Британской Империи и после войны вошел в группу разработчиков первой британской ЭВМ. Тогда же написал и первую шахматную программу для счетно-вычислительной машины, которую еще некуда было вкладывать.
В Британии тех лет, как и в большинстве стран мира, за гомосексуализм карали по закону. Квартиру ученого обокрали. В ходе следствия всплыли его нетрадиционные сексуальные предпочтения (вор был связан с любовником Тьюринга). Пострадавшего зачислили в преступники. В 1953-м суд поставил его перед выбором: тюрьма или медикаментозная кастрация (инъекции гормона). Тьюринг согласился на инъекции. От работ на правительство его отстранили. Коллеги по Манчестерскому университету взяли ученого на поруки, но большую часть времени он проводил дома – за химическими опытами. В 1954-м Тьюринга нашли мертвым: он откусил от яблока, начиненного цианистым калием. Мать всю оставшуюся жизнь твердила, что сын погиб по небрежности… Надеюсь, к 2012-му биографию Тьюринга переведут на русский. Он был не только мощным ученым – человеком необыкновенным.
Пожалуй, все «киты» научной фантастики отдали дань теории искусственного интеллекта (ИИ). О муках его рождения распространяться было скучно. Фантасты начали с конца. В итоге сформировались две полярных точки зрения. Первая мне не по душе: ИИ – реальная угроза самому существованию человечества. Предпосылки прозрачны: мыслящая машина не потерпит диктата от своего создателя, коли он, по ее критериям, во всем ей уступает (см. фильмы «Терминатор»). Но, выросший на рассказах Шолом-Алейхема (не в этом ли причина?), Исаак Юдович Азимов, более известный читателю как Айзек Азимов, сформулировал в 1941-м «три закона роботехники», исключающие подобный вариант: ни при каких условиях робот не может причинить вреда человеку. Это решение куда плодотворнее. Перед нами длиннющая дорога, по которой роботы и люди шагают рядом и общаются.
Однако славу Азимову принесли не роботы. В том же 1941-м писатель публикует небольшую повесть «Приход ночи» («Nightfall»), по результатам солидных опросов — лучшее в мире научно-фантастическое произведение. Речь там идет об обитателях планеты Калгаш. Они живут при свете немеркнущего дня и вдруг узнают, что и у них случается ночь — один раз в 2049 лет. Позже вместе с Робертом Силвербергом Азимов переработал повесть в роман. И в предисловии к этому изданию соавторы изложили свое кредо: «Мы могли бы написать, что наш герой надел пару квонглишей и отправился погулять за семь ворков по главному глибишу своего родного знуба – тогда все звучало бы как нельзя более инопланетно. Зато труднее было бы понять, о чем мы, собственно, пишем».
НФ – это философская и социально-психологическая проза. Роботы Азимова – антропоморфные железяки, и степень их физического совершенства определяется качеством металла. Роботы Филипа Дика в романе «Мечтают ли андроиды об электрических овцах?» («Do Androids Dream of Electric Sheep?», 1968) внешне неотличимы от человека (ср. из Тьюринга: «Ни один инженер или химик не претендует на создание материала, который было бы невозможно отличить от человеческой кожи…. Но, даже допустив (эту) возможность, мы все же чувствуем, что вряд ли имеет смысл стараться придать мыслящей машине большое сходство с человеком, одевая ее в такую искусственную плоть»). У Роберта Хайнлайна в романе «Луна жестко стелет» («The Moon is a Harsh Mistress», 1966) искусственный интеллект, хоть и зовется Майк, по виду — огромная машина, в которой, напротив, ничего антропоморфного. Однако все эти модификации сходны в том, что общение с ними позволяет нам взглянуть на себя со стороны. И самое интересное случается, когда входят в клинч человеческая и машинная логика.
Насмешник Станислав Лем в те же 60-е создал «Кибериаду» — серию рассказов о парочке роботов-изобретателей, для которых люди – миф, поскольку вся их галактика только роботами и населена. Трурль и Клапауций соперничают друг с другом в творчестве и путешествуют. Однажды непосед заносит в туманность, где по законам приключенческого жанра путь им преграждает разбойник. Не простой, а с дипломом. И ворует он у проезжих не драгметаллы, а информацию, исходя из того, что все сущее она и есть. Чтобы вырваться из лап супостата, изобретатели создают Демона Второго Рода. Действует он примерно так же, как демон Максвелла (тот, что первого рода), только из хаоса молекул непрерывно вылавливает сведения – любые, главное, чтоб были правдивы, это условие обязательное. Бедный разбойник узнает, «какое начало второй «Книги джунглей» написал бы Редьярд Киплинг, если бы у него в это время болел живот, и о чем думает кит, удрученный безбрачием, и как можно старую суму залатать, и что такое «антимоний», и почему говорят «портной и сапожник», а не «сапожной и портовник», а также про то, сколько можно получить синяков за один присест и какова компетенция домашнего стража в Индокитае…» И гибнет в информационных путах. Ужасная судьба. Что сталось бы, начни домашний, прирученный PC извергать на нас потоки материализованной информации, даже если снабдить его фильтром «на правдивость»? Но пока все под контролем. И сообразность компьютерных ответов зависит от нашего умения вводить ключевые слова. Точнее — зависела раньше.
Три года назад американское телевизионное шоу «Jeopardy!» (в России — «Своя игра») получило от IBM заманчивое предложение: сыграть с компьютером. В середине нынешнего февраля между двумя профессиональными игроками (74 и 55 непрерывных побед) разместился металлический ящик с экраном – аватар Ватсона, «тело» которого занимает средних размеров комнату. Конан Дойль здесь не при чем. Компьютер назван в честь Томаса Дж. Ватсона (Thomas J. Watson), долгие годы возглавлявшего фирму. Смотрелся аватар миленько: если отвечал правильно – вспыхивал зеленым рисуночком, если ошибался – огорчался в оранжевом цвете. И голос у него был приятный, средне-высокого тембра. Он победил – и все мы в выигрыше. Специалисты IBM создали распознающую естественный язык, обучаемую машину. Один из инженеров объяснил подоплеку достижений. Например, при обучении спрашивали: «Какого американского президента застрелили в 1901 году?» В том, что в центре вопроса американский президент, Ватсон уверен лишь на 80%. Получив утверждение «Вильям Маккинли был американским президентом, застреленным в 1901 году», он ищет почти идентичные. Если находит достаточное количество, чтобы посчитать сведения правдивыми, — запоминает и сам факт, и структуру фразы. Машина делает маленькое открытие: для всех подобного типа вопросов – это правильный ответ. Во время состязания ни один из участников не имел выхода в сеть.
Те, кто ждет от машины мышления по человеческому образцу, разочарованы. Они полагают, что Ватсон – это тупиковый вариант. Нечто вроде аутиста (см. «Человек дождя»): умственно отсталый, но считает как автомат. Те же, кому еще лет пять назад попадались «машинные переводы» (особенно на русский), представляют себе, до какой степени серьезен этот прорыв. И на сайте «теста Тьюринга» победу Ватсона оценили. Однако высказали мнение, что эксперимент был бы гораздо более ярким, если бы вперемежку с вопросами попробовали минут 5 с Ватсоном потрепаться. В общем, к тому дело и движется. Маяком остается все то же свободное общение с компьютером. Он все-таки будет – на свой лад – думать и даже сможет на основе гигантского объема информации выдавать гипотезы. И 4 из 10 вам захочется обмозговать. В романе Хайнлайна «оживший» компьютер Майк визгливо обзывает всех, кроме своего собеседника, дураками, потому что им ни разу не пришло в голову просто с ним поговорить. Сколько же в этом надежды!
Монреаль
