Инспектор Клузо, нелепый герой цикла фильмов «Розовая пантера», обожал Дэниэла Мендозу. Этот штрих привнес в кинохарактер его исполнитель – актер Питер Селлерс (Peter Sellers). Мендоза был пра-пра-прадедушкой Селлерса с материнской стороны, до поры самой яркой звездой на семейном небосклоне. В Англии XVIII века, где еврея не защищали ни закон, ни человечность, еврейский мальчик выучился драться и вошел в историю как профессиональный боксер, многократный чемпион Англии в полутяжелом весе. Но и вне ринга Мендоза то и дело влипал в неприятности, хотя всячески старался их избегать и жаловался, что «потасовка сама его находит».Биографы (им только дай) проводят прямую параллель между славным предком и знаменитым потомком, но не в победах, а в чувстве неуверенности, неуюта, окрашивавшем их жизнь. И в потребности защищать себя, что со стороны частенько смотрелось как неадекватная агрессивность.
Такой же наследственной чертой была в роду и тяга к сцене. Родители актера познакомились в Портсмуте, в 1921-м, когда семейная труппа, в которой выступала его мать, открыла гастроли в King’s Theatre. Труппе нужен был водитель. Отыскался он во время ланча в маленьком кафе: молодой человек профессионально импровизировал на рояле на тему тогдашнего хита «I’m Forever Blowing Bubbles» (Я обречен пускать мыльные пузыри). Пианиста спросили, не умеет ли он, случаем, еще и машину водить… В 1923-м Билл Селлерс и Пег Велком поженились, а в 1925-м родился Ричард Генри, которого очень скоро начали называть Питером, по имени умершего во младенчестве первого ребенка.
О Селлерсе написаны томы и томы. Но любопытно, что в лондонской школе St. Aloysius мальчика почти никто не запомнил. Учителя – потому что он не доставлял им хлопот. Одноклассники – потому что Питер практически ни с кем не дружил. Странный характер, он не испытывал в этом потребности: «Иногда я радовался тому, что нахожусь в отдалении от людей. Наверное, я мог бы быть счастливее. А с другой стороны, мне годами с людьми не везло». Конечно, и национальность сказалась: Питер был единственным учеником-евреем в католической школе. Либеральные веяния долетели и сюда. Дети из некатолических семей не обязаны были сидеть за катехизисом. Но Пег Селлерс не освободила сына от этой нагрузки, и он от корки до корки вызубрил и вопросник, и основы Священного писания. Однако главное – как он их произносил, в свои 10 лет представляя учителей-монахов. Да вообще, любая личность, производившая на Питера впечатление, моментально им присваивалась. Посмотрев фильм, он не подражал герою, а отыгрывал его роль, используя художественный багаж кинозвезды. Мать подталкивала сына на сцену. Отец предрекал ему будущность уличного уборщика. Актер так никогда и не понял, почему отец в нем сомневался.
Англия вступила в войну. Лондон бомбили. Селлерсы перебрались в Девон, в городок Ilfracombe. В тамошнем театре Питер по знакомству получил свою первую в жизни работу – персона «на подхвате» в мире кулис. Капельдинер, помощник костюмера и осветителя, распространитель билетов, даже актер на роли «Ваше авто у крыльца!» Как-то в Ilfracombe заехала джаз-группа. Музыканты на неделю сняли здание театра, и Питер вдруг почувствовал, что больше всего на свете хочет играть на ударных. У него оказались не просто способности — талант. Сам актер рассуждал о чистой абстракции ритма, о контексте удара и паузы. Его биографы – о компенсации, полученной за детские годы, когда прятались, копились жившие в толстом, неуклюжем мальчике страсть и стремление к бунту. «Аркадий, не говори красиво!» Но и правда в этом есть: приятель Питера вспоминал, как однажды, дав выход бурлившей в нем ярости, тот в буквальном смысле в щепки разнес ни в чем не повинное кабинетное кресло.
Как и любая воевавшая страна, Британия была озабочена поддержанием морального духа армии на должной высоте. ENSA – национальная ассоциация увеселений, глобальный мюзик-холл – посылала на военные позиции и фабрики тысячи ансамблей. Среди них был и квартет, созданный отцом Питера и опирающийся на «юного, ультрасовременного джазового музыканта». Питер быстро сбежал из-под отцовой руки, и в другом составе почти на год был отправлен в Индию. В этом ансамбле у него впервые появился друг. Вернулись в Европу. До конца войны гастролировали по уже освобожденным от немца уголкам. Когда друзья расставались на немецко-голландской границе, Питер плакал.
Актерская карьера началась для него на радиоволне ВВС, и жанр определился моментально: комедия. Биографы уверены, что настоящим комедиантом нужно родиться, и с Питером природа не ошиблась. Он вел групповые и сольные программы, играя в течение получаса несколько характеров. Шоу «Дуралеи» («Goons») – это и традиционный английский юмор, и торжество нонсенса, радиопредтеча Monty Python. Было принято, чтобы ансамбль комических актеров имел свою «ключевую» фразочку. «Goons» придумали бессмыслицу: «Ying tong idle I po». И были ошарашены: улица выпевала ее неделями.
С успехом пришли деньги – Питер женился. Много после развода Anne Hayes продолжала утверждать, что ее бывший муж – личность уникальная: «Я смеялась с ним чаще, чем с кем бы то ни было, но и плакала тоже чаще. Он был аморален, опасен, мстителен, эгоистичен до предела – и все же дьявольски обаятелен… Ничего более увлекательного, чем время, проведенное с Питером в его многочисленных ипостасях, и помыслить нельзя. Я словно вышла замуж за Организацию Объединенных Наций».
С 1950-го Селлерс начал сниматься в кино. Чуть ли не до 60-х рецензии на фильмы с его участием были на диво однообразны: отметив (с некоторыми вариациями) слабую режиссуру и выразив сожаление по поводу недостаточного бюджета, критики с явным удовольствием рассказывали публике, насколько талантлив и смешон Селлерс. Однако первая роль, принесшая ему действительно широкую известность, выпадала из привычного амплуа: в снятой Стенли Кубриком экранизации набоковской «Лолиты» актер сыграл Клэра Куильти (номинация на «Оскар» за лучшую второстепенную роль). Все мы понимаем, что поставить этот роман попросту нельзя. Возраст главной героини в нем принципиален, как и постельные сцены. У Кубрика сидит на одеяле в купальничке длинноногая выпускница старшей школы (15-летняя Sue Lyon выглядит там на все 17). То, что она, жуя жвачку, ребячливо выдувает пузыри, не делает ее младше. Это фильм о любви, да. Только нимфетки в нем нету. Запал взрослый мужик на молодую девицу. Совсем иной конфликт. Но персонаж Селлерса в нем на своем месте.
Фильм так и сияет звездами. Гэйзиха – уже завоевавшая «Оскар» Шелли Винтерс, Гумберт – популярнейший в то время Джеймс Мэзон, но Кубрик «был так очарован гением Питера Селлерса», что готов был вставлять его едва ли не в каждый эпизод. Впрочем, их «роман» не был безоблачным. «Кубрик мне очень нравился, но все же он крайне беспокойный малый», — говорил о режиссере актер. «Такой личности не существует», — говорил режиссер об актере.
Атмосфера на съемках «Лолиты» накалялась. Разрядить ее помогали вечеринки, в которые Селлерс неустанно вовлекал остальную съемочную группу. И все же неравенство в статусе бросалось в глаза. Ото всех прочих Кубрик требовал жесткого следования сценарию, а Питеру сразу предложил на бумажки наплевать и импровизировать. Впрочем, Винтерс к указаниям режиссера прислушивалась не слишком. В единственной сцене, где она появляется вместе с Селлерсом, актриса не могла припомнить ни строчки. Было отснято 65 дублей. Когда фрагмент монтировали, с Питером взяли первые два, а Винтерс клеили так, чтобы во время произнесения реплик зритель не видел ее артикуляции.
«Он был единственным известным мне актером, действительно умевшим импровизировать, — писал Кубрик о Селлерсе. – Большинство актеров, импровизируя, сбиваются на вязкую мешанину повторений, заходят в тупик… Селлерс нащупывал дух, существо характера и показывал его. Это выглядело как чудо». В гостиничном разговоре Куильти и Гумберта так оно и есть. Монолог в несколько минут – лакмусовая бумажка. Зритель на этом фрагменте фильма задерживает дыхание.
В романе сцена убийства Куильти дана сквозь словесную кисею. Все его охи-ахи почти нематериальны. Селлерс иной. Он на глазах, в центре внимания, и лишь погибает за старинным портретом, сквозь который и стреляет Гумберт. Присяжный кинокритик «Time» писал по выходе фильма: «Как только Селлерс исчезает из кадра, с ним исчезает из картины жизнь».
На показе фильма в Кэмбридже Селлерс предупредил : «Надеюсь, не все вы ждете, что я буду смешным, потому что я точно невеселая личность. И все норовлю забиться в угол». Ну, вообще-то, это известно: могильщики – как на подбор оптимисты-жизнелюбы, а сатирики – люди в быту мрачные. Селлерс смотрел на себя в зеркало и видел человека, «который никогда не повзрослеет, жутко сентиментального, способного взлететь на невероятную высоту и рухнуть в черную, черную яму. Человека, который не имеет собственного голоса. Я всего лишь микрофон. Я извлекаю звук из того, что меня окружает».
«Лолиту» 1962-го, конечно, пересматривают редко. А вот «Pink Panther» 60-х годов в лавке кинопроката возьмешь не всегда. Если отыщешь такую, где имеются фильмы этой серии с участием Селлерса. В 1963-м режиссер Blake Edwards уже и команду собрал, и на натуру в Рим ее вывез, когда Питер Устинов (за 3 дня до начала съемок) отказался играть инспектора Клузо. На наше с вами счастье, у Селлерса было «окно», он никогда прежде не видел Рима, и гонорар в 90 000 фунтов тоже пришелся кстати, хотя публике было сообщено, что он подписал контракт, пожалев охрипшего помощника режиссера: тот уговаривал Селлерса 11 часов. Обсуждать сценарии «Пантер» (за 16 лет их было снято 4) – бесполезно. Перипетии в фильмах – предсказуемы, это же пародия. Должен быть узнаваем источник. Все держится на главном герое, умудряющемся за пару минут экранного времени – в безукоризненном ритме – раз десять попасть впросак. Рецензии на картину напоминали отзывы на первые киноработы Селлерса: сценарий слабый, но Клузо уморительно смешон. Версия 2006 года, несмотря на Жана Рено и Кевина Клайна, на мой взгляд, провалилась: Стив Мартин- Клузо очень старается, и, чем больше, тем становится скучнее.
Трагическое мироощущение Селлерса одерживало верх. В быту он совершал очевидные ошибки. Терял контакт с детьми – их уже было двое. А на площадке позволял себе направленные на партнеров филиппики. Один из друзей Питера сравнивал его с горящим домом, в котором вопят не нашедшие выхода жильцы. Во время съемок «Kiss Me, Stupid» бригада скорой помощи нечувствительно влилась в коллектив: у актера случилось несколько сердечных приступов. Ему все труднее становилось просто жить. И тем активнее он работал – по 4-5 фильмов в год. В 1979-м вышел «Being There» («Эффект присутствия»).
В основе сценария фильма – сатирическая притча Ежи Косинского: мальчика без роду, без племени берет к себе богатый человек, который ограничивает мир ребенка парой комнат и садом. 30 лет садовник по имени «Шанс» вначале слышит жизнь по радио, потом видит ее по телевизору. Весь его опыт общения с людьми заимствован с экрана. Но вот богач умирает, а садовника с чемоданом выкидывают на улицу. Его сбивает машина, и он опять попадает в богатый дом, к финансовому и политическому лидеру. На все, что потом на него сваливается, он отвечает в «телевизионной манере» и честно — и, словно хороший психолог, не ошибается ни разу. Бессмертный вариант Кандида… Селлерс в этом фильме не похож на себя, но, как всегда, интересен («Золотой Глобус», куча номинаций, включая «Оскара»). В финале картины Шанс так же спокойно, как прежде шел по саду, уходит от нас по воде. «Being There» — последняя работа Питера Селлерса.
Благодарное человечество включило его в список 20 величайших комедийных актеров. Эпиграф к своему творчеству он произнес сам: «Реальность бывает так ужасна, что мы отказываемся взглянуть ей в лицо, пока не поймаем ее в комедии. Сказать о каком-либо предмете, что он для комедии не гож, — признать свое поражение».
Встретимся через неделю.
Монреаль
