Два года назад, в разгар скандала по поводу переноса таллиннского монумента, я опубликовал свои отзывы на это событие. В меру сил пытался оградить и читателей, и само искусство скульптуры от потока политических помоев, столь щедро истекавших из всех видов СМИ. Тогда же предсказал, что войны вокруг памятников только разгораются. К сожалению, не ошибся: локальные «стычки» прокатились по бывшему социалистическому лагерю. Но «генеральное сражение» произошло в Грузии, в городе Кутаиси, где был ликвидирован мемориал погибшим в годы Второй мировой войны грузинам. Тут всё переросло в открытую информационную войну. Сейчас, после того, как позиции конфликтующих сторон определились, мой отзыв, надеюсь, поможет вам составить своё мнение о происходящем.Стоит начать с того, что патриотические чувства грузин к своей стране и своим убиенным предкам не могут быть поставлены под сомнение ни одним человеком, кто хоть однажды общался с представителями этого народа. Более того, демонстрация этих чувств иногда носит всепоглощающий характер. Это «через чур» вполне понятно тем, кто посещал Грузию в спокойные времена: страна сказочной красоты, культурного богатства и гастрономических чудес. «Пиршество для глаза», — так бы я охарактеризовал грузинскую живопись, скульптуру, прикладное искусство. И, отнюдь, не только прошлых веков.
Местной интеллигенции удалось проломить железобетонную стену соцреализма и уже в советские времена выработать свой оригинальный художественный стиль. Это завоевание не стало достоянием только подпольных выставок, а монументами шагнуло на площади городов. Не мне судить, каким было партийное руководство республики тех лет, но в вопросах скульптуры оно оказалось на высоте.
Одним из тех, кому была открыта дорога творчества, является скульптор Мераб Бердзенишвили, автор кутаисского мемориала. Уровень его работ отнюдь не локально-кавказский, а вполне европейский, если не сказать мировой. 
Я с трудом удерживаю себя от того, чтобы не превратить эту статью в очерк о замечательном Мастере, от описания выдающихся работ. Упомяну только конный памятник Георгию Саакадзе, по моему мнению, вершину его творчества. В мировой скульптуре редки счастливчики, кому выпала честь создать конный монумент. К Бердзенишвили эта удача пришла дважды. Во второй раз, увы, с печальными последствиями.
В кутаисском проекте Мастер дерзнул заменить классическую схему конного монумента (конь, всадник, высокий постамент, часто с рельефами) на прямо противоположную: конь и всадник почти на уровне зрителя, но сверху — гигантская бетонная арка с рельефами и колоколами. Бросив вызов традиции, Бердзенишвили вызвал полемику о гармоничности всех элементов мемориала, о пропорциях конной и бетонной его частей. Эта дискуссия была бы интересна только профессионалам, если бы не решение о демонтаже ограбленного в период войн монумента.
И тут я становлюсь на скользкий путь рассуждений о национальном менталитете. Вышеупомянутые богатства земли грузинской, похоже, породили некое, я бы сказал, верхоглядское отношение к своему достоянию. Да, в Грузии великолепные памятники, посвященные событиям войны (работы скульптора Амашукели и того же Бердзенишвили). Сравнение между ними можно вполне отнести к своего рода гурманству, которое, я думаю, и привело к тому, что судьбу кутаисского мемориала решали слишком поверхностно, слишком расточительно. Расточительно прежде всего по отношению к самим себе.
«Сложно и неудобно, чтобы художник и памятники делал, и защищал их. Всю жизнь работаешь, служишь Отечеству, и на твоих глазах рушат твоё творение. Вот и приходится поднимать голос». Это я цитирую Бердзенишвили.
Местные скульпторы не смогли или не захотели повлиять на результат; похоже, что и российские мастера деликатных писем в грузинский парламент не писали. Был и у тех и у других замечательный повод сотрудничества в защиту культуры.
Теперь, на новом этапе конфликта, когда в России вопреки воле автора хотят воссоздать монумент, наступил «момент истины» для московских коллег.
Тут стоит опять процитировать Мераба: \»… Только рука автора может оживить инертный материал и вдохнуть в него жизнь… Поэтому я против восстановления мемориала другим автором, так как даже при моем участии в виде консультации невозможно будет воссоздать первозданный вид мемориала, и он будет выглядеть бездушной пародией на оригинал\».
Мастеру 80 лет, и в своё время он потратил на мемориал 7 лет работы.
Силы уходят, но мудрость осталась. Думаю, что новодел его имени стал бы вечной памятью отнюдь не погибшим на святой войне против фашизма, а монументом скульптурно-политическому скандалу.
Этакая «изюминка» для турбюро.
Использовать (можно сказать: воровать) чужие скульптурные идеи — старая, хорошо мне знакомая, советская традиция. Нельзя же было допустить, чтоб идеологически сомнительные люди числились в авторах публичных скульптур. Но отъем чужого делался без шумихи, тайно. Теперь это хотят совершить громогласно, на государственном уровне.
Ладно, политики в полемическом угаре забыли об авторском праве. Но… Господа скульпторы! Неужели среди нас найдутся желающие поучаствовать?!
Коль лес сведён, из щепок компота не сварить.
Города растут, перестраиваются, «младая жизнь» ревниво следит за попытками стариков застолбить память о прошлом не только на кладбищах, но и в «жизненном пространстве». Конечно, только единицам суждено преодолеть своим трудом бег времён. В том числе и времён взрывных, переходных. Энергии перемен в нас предостаточно, а здравого смысла? У политиков его не сыскать.
Надежда только на людей нормальных, на общественный контроль за судьбой монументов да на совестливых, понимающих свой долг, профессионалов.
Таких, как Мастер Мераб.
Монреаль
