В словах «скидка» и «распродажа» есть что-то мистически притягательное, не правда ли? Стоит только их увидеть, как сразу хочется поинтересоваться: «Что продают и по какой цене?» Редко кому удается устоять, завидев их на витрине магазина или в рекламе на интернете. И тут ни возраст, ни опыт, ни политическая позиция не могут прийти на помощь: они отступают назад, пропуская вперед вполне здоровое любопытство. И при этом ни один из нас не подозревает, что этот момент может перевернуть нашу жизнь навсегда. Как не подозревал и герой моей истории, когда увидел объявление о скидке на тест ДНК и забавы ради решил его пройти.
Всю свою жизнь до 31 года включительно канадский актер, режиссер и драматург Ноам Томашофф считал себя евреем, чья семья жила сначала в Израиле, а затем переехала в Северную Америку. Мальчиком Ноам ходил в еврейскую дневную школу, говорил на иврите и ездил к родственникам на каникулы в Израиль. Но однажды во время отпуска на даче от нечего делать он наткнулся в интернете на объявление о скидке… Да-да, то самое! И отправил свои данные на анализ… События, последовавшие за этим, послужили основой для его мюзикла “Our Little Secret: The 23&Me”, премьера которого состоялась прошлым летом на фестивале “Toronto Fringe”, а сейчас идет до 18 мая в центре Segal.
Автор пьесы и исполнитель главной роли — сам Ноам Томашофф. Критики просто сходят с ума от этого представления и советуют бежать со всех ног в театральную кассу, чтобы купить билеты на мюзикл. Их восторг заразителен, так что не обессудьте: я ему тоже поддалась, и это отразилось на моей публикации.
Итак, молодой человек, купившись на разницу в цене на тест в целых 30 долларов, отправляет в августе 2022 года свои данные на анализ ДНК, а затем, гуляя с мамой по парку, невзначай рассказывает ей о своей невинной, как ему кажется, затее. Реакция матери, последовавшая за этим, его смущает, но он не замечает того, что действительно с ней происходит в этот момент. Она же не может найти себе места и не смыкает глаз всю ночь.
Сильви, так зовут мать Ноама, рассказывает, что эту новость она услышала, находясь на тропе в нескольких шагах от сына. В этот момент она почувствовала, будто он вынул чеку из гранаты и перебросил ее через плечо. “Я пытался быть очень спокойной, но мой мозг несся со скоростью сто миль в час”. Сын же добавил, что было бы интересно узнать об их родословной и о его генетическом здоровье: тест может показать, предрасположены ли человек к астме, например.
Утром следующего дня мать с отцом ждали сына за кухонным столом. Он вошел и начал варить кофе. Гидеон, отец Ноама, вспоминает, что его сердце сильно забилось и он покрылся холодным потом в этот момент: “Я знал, что у нас нет выбора, кроме как сказать ему правду”. Свою историю они начали фразой «Нам нужно тебе кое-что сказать», и при этом у них были такие лица, как будто они чего-то стыдились. Ноам говорит, что его отец выглядел напряженным и задыхался, словно в состоянии стресса. Он сел за кухонный стол напротив Сильви и рядом с Гидеоном. Кто-то из них жестом попросил всех взяться за руки, как будто это был спиритический сеанс. Ноам не помнит, чтобы в их семье это было принято, он подумал, что кто-то из близких умер.
Отец начал говорить на иврите и был прямолинеен: «Ноам, я хочу, чтобы ты знал, что я не твой биологический отец». Сын не поверил: “Это какой-то розыгрыш!”
Но отец продолжил, и молодому человеку стало не по себе. Отец рассказал, что у них долго не получалось зачать ребенка, стало известно, что проблема в нем…
Родители Ноама познакомились в 1980-х годах на палубе ночного парома где-то между Грецией и Италией. Оба тогда были студентами, путешествующими по Европе. А затем провели несколько часов в поезде, идущем из Бриндизи в Милани, и всю дорогу разговаривали.
Сильви заканчивала медицинскую школу в Макгилле в Монреале, а Гидеон был студентом инженерного факультета в Израиле. После окончания университета Сильви переехала в Израиль. Она родилась в католической семье, но приняла иудаизм еще в Монреале. Обращение заняло несколько месяцев. Молодые люди поженились в Израиле по еврейскому обряду и несколько лет жили на окраине Тель-Авива. Тогда-то они и узнали, что у Гидеона проблемы с фертильностью.
Гидеон говорит: “Израиль — это место, где в семьях обычно много детей. Это маленькая, густонаселенная страна, и там не так много личного пространства, поэтому люди постоянно находятся друг у друга на виду. Люди не стесняются задавать вопросы о вещах, которые в Канаде сочли бы очень деликатными. Совершенно незнакомые люди могут поинтересоваться, есть ли у вас дети, а если нет, они захотят узнать, почему. Я определенно хотел иметь собственных детей. Большинство моих предков были уничтожены во время Холокоста. Мои родители были рады, что я завел семью. Когда я узнал, что не могу иметь детей, это был удар. Я не мог заставить себя рассказать родителям, потому что не хотел их расстраивать”.
Семья решает перебраться в Северную Америку, чтобы быть поближе к родителям Сильви в Монреале. Сильви получает работу в США, куда они переезжают и уже там собираются усыновить ребенка. Однако они узнают, что не имеют права на усыновление в США, потому что не являемся гражданами этой страны.
После этого им предстоит решить, какого донора спермы выбрать.
Гидеон беспокоился, что если они воспользуются услугами анонимного донора, люди подумают, что ребенок не его, и начнут задавать вопросы. Он думал, что они могли бы выбрать кого-то со схожими физическими чертами, чтобы ребенок был похож на него. В банке спермы им не показывали фотографии доноров, но дали анкеты с данными трех кандидатов, в каждой из которых были указаны рост, вес, цвет глаз, год рождения, образование, профессия, хобби и семейное положение донора. Гидеон и Сильва выбрали того, кто был больше всего похож на Гидеона по росту, весу и цвету глаз.
И сейчас они уверены, что это было самое мудрое решение. Гидеон говорит: “Во всех отношениях мы выиграли в лотерею. Мы не могли и мечтать о ком-то лучше Ноама. Я благодарю Бога и анонимного донора за это. В то время в клинике нам сказали, что это обычная практика — держать все это в секрете. Это имело для нас смысл — мы хотели защитить нашу семью и Ноама. Мы не хотели, чтобы кто-то подвергал сомнению наши отношения. Но мы рассказали нашим родителям и моей сестре и брату Сильви. И просили хранить все в секрете”.
Об этом родители поведали Ноаму тогда за столом на даче. А потом пришли результаты теста и… То, что произошло потом, вы узнаете, если сходите на мюзикл. События в нем будут развиваться с немыслимой скоростью, и каждое может показаться невероятным. Однако все они случились совсем недавно, и свидетель их и активный участник будет стоять перед вами на сцене и играть самого себя.
