История Cеверо-Западной компании – особая страница в истории Монреаля. С ней были связаны судьбы неординарных людей: Симон Мак-Тавиш, “меховой барон”, незаслуженно забытый, Джеймс Мак-Гилл, прославившийся завещанием построить университет его имени (ныне это один из лучших университетов в мире). И только имя Александра Маккензи известно всему миру, поскольку увековечено на карте в названии реки Маккензи. Прибавим также, что и книга А. Маккензи до сих пор переиздается и читается с неослабеваемым интересом. Эту книгу, кстати, взял с собой в последнюю ссылку великий Наполеон Бонапарт!История о Северо-Западной компании — это целый захватывающий роман. В компании было столько ярких имен, столько необычных судеб. Люди в ней постоянно менялись – приходили, уходили. И благодаря им, компания расширялась и процветала долгое время.
Начало компании положил уже упомянутый Симон Мак-Тавиш, несомненно, самый богатый человек в Монреале в те времена. Уроженец графства Инвернестер в Шотландии, он приехал в Америку, где вскоре занялся торговлей мехом. Довольно скоро Мак-Тавиш пришел к выводу, что в меховом бизнесе гораздо выгоднее партнерство, чем работа поодиночке. Энергичный, предприимчивый, прозорливый, с большими организаторскими способностями, он к 1775 году открыл свою собственную компанию в Монреале.
В 1779 году Мак-Тавиш и несколько компаньонов объединились, дав начало знаменитой Северо-Западной компании – первый опыт «большого бизнеса» в Северной Америке. Северо-Западная так быстро выросла в охвате и силе, что сумела бросить вызов самой компании Гудзонова залива. Мак-Тавиш, глава компании, стал самой видной фигурой в городе. Он и партнеры сконцентрировали в руках огромное богатство и вместе со своими женами возглавили монреальское общество.
Отметим, Северо-Западная не была компанией в обычном смысле, скорее, это было торговое имя, торговая вывеска, группы связанных между собой людей, которые работали в одном бизнесе и достигли соглашения обратить свой союз во взаимовыгодное товарищество.
Название не совсем соответствовало компании, поскольку организация состояла из ряда индивидуальных компаний, во главе которых стояли богатые монреальские купцы-партнеры. Они имели своих «зимних партнеров» в торговых фортах, а те непосредственно были связаны со старшими торговцами в «высоких странах» — «норвестерс», как эти люди гордо себя называли.
С самого начала компании сопутствовал успех. «Северо-западники» держались друг друга, вместе противостояли всем, кто не принадлежал к их числу. Они действовали так, как-будто только им принадлежала та огромная территория, с которой они собирали пушнину, и обычно использовали тактику в стиле мафии: насилие, захват поставок и товаров соперников, подкуп, угрозы и спаивание индейцев.
Многие «северо-западники» держали под жестким контролем многочисленные группы индейцев, сделав их зависимыми от алкоголя. В отношении своих конкурентов из Монреаля они применяли другую тактику: стремились их нейтрализовать, если же это на срабатывало, то переманивали на свою сторону, предложив равное партнерство с равными правами на прибыль.
«Северо-западники» имели хорошие связи с британскими правительственными чиновниками и умело манипулировали ими, когда время доходило до получения годовых лицензий на торговлю в «высоких странах». Хитрые монреальские купцы были всегда осторожны, пытаясь создать у властей в Квебеке впечатление, что их «зимние партнеры» являются ударной группой торговцев-исследователей, которые заняты в первую очередь расширением английского влияния вглубь территории Северной Америки.
Заготовка пушнины была чем-то сопутствовавшим, а прибыли от нее — просто восхитительным дополнением. Самих себя они называли координаторами нелегкого дела, целиком посвятившими себя организации потока мехов между Квебеком и Лондоном. Безжалостная, могущественная и тем не менее уважаемая, Северо-Западная компания стала одним из первых примеров «большого бизнеса» в Северной Америке.
В своей книге в главе «Общая история…» А. Маккензи дает свой взгляд на структуру компании, которая была так умно организована, что заставляла каждого члена работать самоотверженно, что и обеспечивало, в конечном итоге, успех. Маккензи писал: «В 1787 году компания имела 20 акций, равно поделенных между заинтересованными людьми. Из них некоторая часть принадлежала людям, которые управляли бизнесом из Монреаля и были в то же время агентами компании. Их обязанностью было импортировать необходимые товары из Англии, хранить их за собственный счет в Монреале, преобразовывать их в товары, подходящие для торговли, паковать, направлять их, а также поставлять наличные деньги, которые требуются для различных выплат: зарплаты клерков и вояжеров, покупка продовольствия.
Оставшиеся доли акций держались торговцами, которые должны были вести торговлю непосредственно с индейцами. Некоторые из них ввиду их долгой службы и влияния владели двойными акциями, и им было позволено покинуть бизнес в любой период. Одну из этих акций они имели право оставить себе, другую же должны были предложить выкупить любому молодому агенту компании, который становился их преемником…. Таким образом, все молодые люди преуспевали, поскольку сразу же становились владельцами акций».
Добавим также, что агенты компании получали определенные вознаграждения за выполнение разнообразных обязанностей. Зарплата клерка зависела от срока службы и составляла от 100 до 400 фунтов стерлингов в год. Людей обеспечивали питанием и одеждой. Все партнеры получали по нескольку сотен фунтов стерлингов в конце года после подсчета годовой прибыли, что давало возможность довольно быстро обогатиться новичкам при условии, конечно, самоотверженной работы.
Когда молодой Маккензи стал «северо-западником», ему было приказано отправиться на зиму в Атабаску вместе с опытным заготовителем пушнины Питером Пондом. Должность второго человека в команде Атабасского отделения компании была весомой. Этим назначением компания явно признавала впечатляющие успехи упрямого и трудолюбивого молодого торговца. Руководство Северо-Западной компании видело в лице Маккензи кандидата на продвижение на высшие руководящие позиции, и опыт в руководстве обширной и богатой мехом Атабаски должен был подготовить его к еще более высоким должностям в последующие годы, что, собственно, и произошло.
Как только Александр получил назначение зазимовать на Атабаске, он деятельно приступил к подготовке похода. Ему предстоял путь в 2 тысячи миль на Северо-Запад, и добраться туда с людьми и запасами следовало до того, как ледяной покров сделает невозможным навигацию.
В утро перед отплытием Маккензи терпеливо поджидали вояжеры, одетые в штаны и мокасины из оленьей шкуры, куртки с бахромой, с волосами, свисающими до плеч (их отпускали специально, чтобы защититься от мириад насекомых). Парни выглядели бандой отчаявшихся.
Кем же они были, эти вояжеры? Большей частью — франко-канадцы. Крепкие, закаленные парни, благодаря своей стойкости и силе, переправляли сотни тонн грузов компании через тысячи миль внутри континента. Они были бесценной рабочей силой торговли. Их терпение вошло в легенды. Было общепринятым для команды каноэ делать по 40 гребков в минуту в течение 15 часов в день с двумя перерывами на прием пищи и несколькими короткими остановками на отдых на 10-15 минут. Каноэ в среднем двигались со скоростью 4-6 миль в час в спокойных водах, и, если позволяла погода, то выдерживали такую скорость в течение недель.
Нанятый вояжер меховой компании получал работу, которая предполагала ветер, дождь, снег… Плата, которая варьировалась от 15 до 50 фунтов в год, никак не соотносилась с условиями, в которых они работали.
Тем не менее, каждый вояжер радовался, получая эти деньги, а также положенные одеяло, рубашку, пару брюк и несколько фунтов табака, когда за 2 месяца они пересекали путь от Монреаля до Гранд-Портиджа. При этом парни жили на скудном рационе: лепешки из кукурузы, бобы, свиной жир. В «верхних странах», где становилось холоднее, рацион улучшался: добавляли пеммикан (сушеное мясо).
Поскольку путешествия на Запад было нелегким трудом, к ним готовились тщательно. Молодой Маккензи, добившийся большого успеха в своих походах за пушниной, с самого начала установил жесткие правила, которым следовал всегда.
Перед походом он тщательно обследовал каждое каноэ. Первым делом он заглядывал вовнутрь, чтобы убедиться, что деревянная рама крепка. Особое внимание обращал на нос. Проверять приходилось все тщательно, чтобы уменьшить необходимость латания каноэ во время плавания. Проблемой было, собственно, не устранение течи, а то, что драгоценные часы уходили на берегу для сушки намокшего груза.
После проверки лодки, нужно было проверить качество упаковки груза: табака, пороха, мешков с провизией. Вояжеры были знамениты скоростью, с которой они паковались, а также своей безалаберностью при этом, когда различные грузы заталкивались в разные концы отсека. Число наименований грузов достигало иногда 30, и, вполне понятно, что необходима была какая-то система в укладке. Из-за обилия груза с трудом находилось место для членов команды и их пожитков.
Первый большой переход, на который у Маккензи ушло 2 месяца, был до небольшого населенного пункта на западном берегу озера Верхнее Гранд-Портидж (Большой Волок). Здесь Маккензи ожидали новые вояжеры компании, хорошо знающие дорогу дальше. Не задерживаясь, группа каноэ отправилась вверх по Пижон-ривер, одному из самых тяжелых участков путешествия к базе на Атабаске. 600 миль под нескончаемым ветром, прорыв через выступающие то тут, то там гранитные скалы докембрийского щита, дикий густой лес, нескончаемые порывы ветра… Эта «северо-западная дорога» — исторический путь в «верхние страны».
Река Пижон вела в неглубокие продуваемые ветром воды озера Виннипег, из которого вояжеры волоком перетаскивали каноэ в реку Саскачеван. Название этой реки, протекающей через нынешнюю провинцию Саскачеван, происходит от индейского слова «кесискадживан», что означало, «быстро текущая вода». Это название очень удачно, так как даже в самых глубоких местах по реке всегда несутся пузыри и клочья пены.
«Бешеная река», как ее звали вояжеры, заставляла “утраивать” движения, чтобы быстро миновать Камбирленд-Хаус, большой пост соперников из компании Гудзонова залива. Здесь вояжеры поворачивали на север, чтобы достичь вод реки Черчилль. Понадобилось еще несколько недель, чтобы пройти несколько сотен миль через озера и небольшие речки, назвать которые даже не представляется возможным, и вот, наконец, началась территория, которую торговцы мехом называли страной Атабаска – здесь обитали западные индейцы атабаски. А еще называли “Верхней” страной, именно отсюда шли несметные пушные богатства через Монреаль в Европу.
Те, кто побывал в «Верхних странах» и провел там хотя бы одну зиму, в Монреале создали «Бобровый клуб». Члены клуба имели медали с изображением на одной стороне бобра, на другой — каноэ. Одним из первых членов клуба был Джеймс Мак-Гилл, получивший свою медаль в 1766 году. Маккензи стал членом этого клуба в 1795 году. Из влиятельных людей города в него входили также Александр Генри, Джозеф Фробишер, Симон Фрезер, имена знакомые монреальцам по сохранившимся домам (дом Фрезера в Сент-Анн-де-Бельвю) или по портретам в музеях.
Шотландец Вильям Хендерсон принадлежал к тем монреальцам, что прожили 100 лет. Хендерсон прибыл в Канаду на паруснике «Эверетт», пожалуй, самом знаменитом в то время. Монреальцы и путешествующие в Монреаль столь высоко ценили парусник, поскольку только этот корабль ежегодно приплывал на североамериканский континент без каких-либо проблем. Хендерсон вспоминал, что “Эверетт” стал в такой степени “своим” кораблем для каждого монреальца, что он не осмелился бы плыть через океан на каком-нибудь другом судне. Более того, считал Хендерсон, это было бы даже в высшей степени не патриотично.
Капитаны «Эверетта» принадлежали одновременно к классу выдающихся морских бродяг и истинных джентльменов. В Монреале они были вхожи в высшее общество. Их приглашали на банкеты в клубы меховых торговцев, в том числе в самый знаменитый «Бивер клаб» (“Бобровый клуб”). В свою очередь, “морские волки” отвечали на гостеприимство “бобров”, устраивая обеды и балы на борту корабля.
Хендерсон с гордостью вспоминал, что «имел честь и отличие» быть приглашенным в “Бивер клаб”. Там он видел основателя клуба Джеймса Мак-Гилла, знаменитого мехового торговца, одного из первых, кто проложил дорогу на дикий Запад.
В 1860 году ректор Вильям Даусон подготовил статью об основателе университета. Мак-Гилл умер в 1813 году, и Даусон уже не застал никого, кроме Вильяма Хендерсона, кто бы видел его. Хендерсон описал Мак-Гилла, каким увидел в первый раз в «Бивер-клабе»: «Он выглядел старым и нездоровым, но когда запел песню вояжеров, буквально преобразился. Мак-Гилл пел приятным голосом поразительно точно. Имитируя, он изображал весло в руке, повторяя действия, какие гребец на каноэ совершает при подъеме через пороги. Я никогда не забуду макгилловские индейские “Халлуэ!” (восклицания) в конце каждого куплета и задорный взгляд помолодевшего великого первопроходца».
Монреаль
