Скальпелем — по истории

Изменение топонимов, которое лет 5 назад приобрело на Североамериканском континенте и в Канаде черты эпидемии, вычеркнуло из зримой истории страны десятки имен. Безусловно, самым революционным следует счесть желание переименовать Британскую Колумбию – поскольку это название частично связано с Христофором Колумбом, а с него-то и начались страдания исконных наций, индейцев и инуитов. Городской совет Торонто выступил скромнее — за переименование улицы, названной в честь Генри Дандаса (Henri Dundas), 1-го виконта Мелвилла (к слову, почившего в бозе в начале XVIII века), поскольку тот требовал отменить работорговлю не разом, но постепенно.

Статуя Эгертона Райерсона, стоящая перед Ryerson University (Торонто) была свергнута с пьедестала и, по словам университетского президента, «не будет восстановлена или заменена». Понять реформаторов можно: открытое в Британской Колумбии захоронение более 200 помещенных в интернат для индейцев детей не может не вызвать скорби и желания выразить свое отношение к личности Райерсона, одного из главных разработчиков и создателей системы школ-интернатов.

Но и на этом не остановились. В августе прошлого года совет директоров университета проголосовал за изменение его названия – по той же причине: стоит ли увековечивать память о личности с антигуманными взглядами. Новое название подыскивали долго. Целевая группа Standing Strong предложила 22 варианта. Приоритетом стали рекомендации комиссии Truth and Reconciliation. В итоге Ryerson University официально изменил свое название на Toronto Metropolitan University. Президент и вице-канцлер учебного заведения Мохамед Лашеми находит новое имя чрезвычайно удачным: «Метрополитен — это отражение того, кем мы всегда были: городской институт, стремящийся к совершенству, инновациям и инклюзивности. И кем мы стремимся быть — местом, где все чувствуют себя желанными, замеченными…». У университета теперь новый логотип. Его показали в Twitter: синий блок, содержащий заглавные буквы «TM», соединенный с желтым блоком, содержащим заглавную букву «U». Просто и со вкусом. Имя заклейменного Райерсона поначалу намеревались не только убрать с кабинетных табличек, но и по возможности предать забвению. С Геростратом не получилось. С Райерсоном тоже: вместе с ним исчезал серьезный фрагмент истории коренных народов. Так что не только оставили – даже и выверили сведения о нем, содержащиеся в других университетах и архивах.

Вселяет надежду в человеческое разумение тот факт, что далеко не все согласны с ревизией истории. По просторам Онтарио города, поселки и округа потихоньку отходят от идеи переименования их Dundas Str. Этот почин родился в Торонто в 2020 году, и мэру Джону Тори пришлось просить городские власти разыскать компромат на Генри Дандаса (1742–1811), шотландца, который служил министром внутренних дел, а затем военным министром в британском правительстве во время Французской революции. Мэр должен был обосновать отказ от названия улицы, которая была неотъемлемой частью Торонто более 200 лет. Отчет был представлен в прошлом году и, конечно же, рекомендовал переименование. Стоимость этого процесса — более $6 млн. Городской совет его утвердил, но не большинством голосов. Отчет был написан людьми, явно мало знакомыми с историей. Генри Дандасу отвели 7 абзацев с безосновательными выводами: что в 1792 году Дандас предложил поправку к «законопроекту» Уильяма Уилберфорса, добавив в текст слово «постепенно» и «эффективно отсрочив отмену смертной казни почти на два десятилетия»; он был «ключевым архитектором» политики порабощения 13 400 человек, «купленных» для службы в британских Вест-Индских полках; в результате его действий до полумиллиона человек были обращены в рабство и проданы на другой берег Атлантики; он определенным образом ответствен за «продолжающееся угнетение коренных народов Канады»; и за поражение французских войск в Египте, что «позволило Англии установить колониальный контроль над Индией», т.е. Дандас фактически сыграл ключевую роль в расширении британского присутствия и влияния в Индии.

Ни одно из этих утверждений не является верным. Нельзя отрицать, что Дандас внес поправку в резолюцию 1792 года (а не законопроект), чтобы работорговля «отменялась постепенно». Дандас пользовался полной поддержкой Уильяма Уилберфорса (который 30 лет спустя создал Общество смягчения и постепенной отмены рабства на всей территории британских доминионов). Важнейшая поправка Дандаса на самом деле позволила Палате общин принять первое в истории Америки заявление против рабства. Резолюция об отмене работорговли была предложена Уилберфорсом в 1791 году и была отклонена. То же самое произошло бы в 1792 году без вмешательства Дандаса. В любом случае какое угодно решение против работорговли ни к чему бы не привело, потому что и Палата лордов, и король Георг III были категорически против ее отмены. Не удовлетворившись простой поправкой на словах, Дандас фактически изложил план отмены рабства в течение 7 лет, как раз к началу нового века. Резолюция 1792 года также продемонстрировала уникальное мужество виконта Мелвилла. Ему удалось убедить большинство непокорных шотландских депутатов воздержаться при этом голосовании, а те, кто проголосовал, в основном поддержали резолюцию Уилберфорса-Дандаса. Виконт обладал уникальным авторитетом, и его действия говорили громче, чем его слова. Впрочем, из учебников истории и архивов его не изгоняли. Почитайте.

Гарвардский университет обошелся со своим прошлым иначе. Когда-то в кампусе Лиги плюща трудились рабы. Вели себя с ними соответственно распространенным предрассудкам. Что ж теперь источник знаний закрывать? Президент Гарварда Лоуренс Бэкоу призвал оценить прошлое трезвым взглядом, объявил, что университет выделяет $100 млн. на создание «Фонда наследия рабства», и заказал доклад, характеризующий темные пятна в истории университета. Сегодня с ним можно ознакомиться. С опорой на прежние исследования Гарварда в нем подробно описывается, как этот старейший и богатейший университет страны на протяжении всей своей ранней истории наживался на работорговле. Он напрямую инвестировал в сахарную и ромовую промышленность в Карибском бассейне, а также в хлопковую и железнодорожную промышленность в США. Он принимал пожертвования от богатых доноров, накопивших свои капиталы за счет работорговли и развития промышленных отраслей, которые полагались на использование дарового труда.

Позже, после отмены рабства, видные ученые продолжали продвигать концепции, подпитывавшие идеи превосходства белых. В докладе процитирована работа профессора XIX века Луи Агассиса, который продвигал дискредитированные теории «расовой науки» и евгеники. Другой ученый руководил программой «физического воспитания» в кампусе, в рамках которой регистрировались физические параметры студентов для продвижения евгенических теорий. Бакоу назвал полученные данные «тревожными и шокирующими» и с огорчением согласился, что школа «увековечивала практику, которая была глубоко аморальной»: «Итак, я считаю, что мы несем моральную ответственность за то, чтобы сделать все возможное для устранения стойких разрушительных последствий этих исторических практик для отдельных людей, для Гарварда и для нашего общества».

С момента основания школы в 1636-1783 годах преподаватели, сотрудники и руководители Гарварда использовали даровой труд более 70 чернокожих и коренных американцев, причем авторы доклада предупреждают, что эта цифра «почти наверняка занижена». Исследователи смогли идентифицировать десятки рабов, выверить их связь с университетом. «Порабощенные мужчины и женщины служили президентам и профессорам Гарварда, кормили студентов и заботились о них. На протяжении всего этого периода и вплоть до XIX века университет и его спонсоры извлекали выгоду из обширных финансовых связей с рабством». Сегодня университет «должен взять на себя значительные денежные обязательства» и инвестировать в средства правовой защиты больше, чем другие учебные заведения. Однако рекомендаций по прямому финансовому возмещению ущерба потомкам гарвардских рабов пока не существует. В докладе – 130 страниц. Именно для выполнения помещенных в нем рекомендаций предназначены $100 млн. Не надо бояться, что Гарвард пойдет по миру: университет живет на пожертвования в размере более $50 млрд. — крупнейшие в стране.