Посмертная маска и прядь волос Пушкина в Музее Пушкина на Мойке, 12
185 лет назад, в 1837 году, в четверг (по старому стилю), в Санкт-Петербурге, на своей съёмной квартире, что по адресу Набережная Мойки, 12, на следующий день после дуэли, 37-летний Александр Сергеевич Пушкин мучается от смертельной раны. Он умрёт на следующий день. Последние дни Пушкина биографы проследили буквально по часам. Пушкинист Арнольд Гессен, автор 7 книг о Пушкине, в книге «Набережная Мойки, 12» (Минск, 1984) так пишет об этом дне (цитируется в сокращении): «Пушкин ясно сознавал, что умирает. Среди тяжких страданий он сказал доктору Далю: — Худо мне, брат… Даль, скажи мне правду, скоро ли я умру? – Мы все на тебя надеемся, Пушкин, право, надеемся, не отчаивайся и ты! – ответил Даль – Нет, — ответил Пушкин. – Мне здесь не житьё… Я умру. – Пушкин не раз повторял, что страдает не столько от боли, сколько от чрезмерной тоски. – Ах, какая тоска! – восклицал он, закладывая руки за голову. – Сердце изнывает! – От времени до времени он просил доктора Даля поднять его, поворотить, поправить подушку. И тихо благодарил: — Ну так, так, хорошо, вот и прекрасно, и довольно; теперь очень хорошо! Поди скажи жене, что всё, слава Богу, легко. А то ей там, пожалуй, наговорят… Долго ли мне так мучиться? Пожалуйста, поскорее! Скоро ли конец? – Временами он на короткое время забывался. Утром 28 января после мучительной тяжёлой ночи больной потребовал к себе детей. Он молча смотрел на каждого из них, клал на голову руку, трижды благословлял…».
