«Если вы видите, что умный человек бедно одет, живет в дурной квартире, едет на плохом извозчике, — это вас не поражает, не колет вам глаз! Так и нужно, это идет к умному человеку, тут нет видимого противоречия. Но если вы видите молодого красавца, бедно одетого, — это больно…» (А.Н. Островский, «На всякого мудреца довольно простоты»). Выносит приговор обществу банальная дамочка, в своем «младенчестве» невзначай родившая истину. Ее реплика много шире сценической коллизии. Поставьте в ряд с «умным» — «талантливый», и картинка будет полной. Ну, действительно, зачем одаренному человеку деньги? И должна же существовать хоть какая-то справедливость. Преимущество соседа в уме и таланте – вот оселок для христианского смирения.В конце ноября умер британский режиссер Кен Рассел (Ken Russell) – «с улыбкой на лице», как сказал его сын. К 84 годам Рассел снял более 70 фильмов. Был признан, получал награды, но не разбогател: работал на собственные средства. Последние лет 15 спонсоры не спешили для него раскошеливаться. Сказать, что это случай, когда художник пережил собственную славу, вроде бы нельзя. Самое близкое к нам событие — летом 2010-го Рассел был приглашен на ретроспективы своих фильмов в Нью-Йорк, а потом в Монреаль (Fantasia international film festival), где маэстро наградили за творческий вклад в развитие мирового кинематографа. Неделя по его кончине стала в британской (и не только) прессе «неделей Рассела». Замелькало слово «гений», и сопредельные по смыслу. И все-таки критики нет-нет, да восклицали: «Отчего мы не почитаем художника, пока он жив?» И «Moll Flanders» по Дефо (точно его вещь) он так и не завершил – не на что было.
По словам журналиста, взявшего у Рассела интервью этим летом, тот выглядел «Лиром в четвертом акте». Режиссер едва оправился от инсульта, передвигался с помощью жены. Поводом к встрече послужил показ на одном из лондонских фестивалей полной версии фильма «The Devils» («Демоны», 1972), экранизации исторического очерка Олдоса Хаксли «Луденские бесы» (Aldous Huxley «The Devils of Loudun»). В основе этой не характерной для писателя работы лежит судьба священника Урбана Грандье. И города Лундена, к царствованию Людовика XIII мощной крепости в провинции Пуату. Политическая подоплека ее разрушения проста: Ришелье, споткнувшийся на Ла-Рошели, искоренял независимость, которая отличала жителей городов-крепостей, и лишал гугенотов возможности обороняться.
Процесс Грандье — тоже отчасти дело рук кардинала: священник не относился к числу его сторонников. Однако само обвинение Грандье в сатанизме, в заключении договора с дьяволом и насылании бесов на монахинь расположенного в Лундене монастыря урсулинок имело сугубо местные корни. Грандье был политически благонадежен – католик, питомец иезуитского колледжа, но уж слишком ярок, и насолил многим – грешил без удержу, соблазняя что девиц, что замужних, которые ему, впрочем, прохода не давали. Настоятельница монастыря, красавица-горбунья, как и большинство ее подопечных оказавшаяся «невестой Христовой», потому что в миру ее ждало прозябание, влюбилась в слухи об облеченном в сутану соблазнителе. Это чувство перешло в одержимость, захватило и других девиц – сексуальная истерия заразительна, а противники Грандье воспользовались ситуацией.
Не так уж изменял себе Хаксли, автор романа «Brave New World» («О дивный новый мир»), проявив интерес к луденскому процессу. Очерк писался в начале 50-х, когда и в Штатах, и в СССР бушевала «охота на ведьм». Фанатизм, вечно рыщущий в поисках жертвы; массовая истерия на любой почве, которая обеспечивает нужные «факты», психология личности и толпы – тут всего хватало. За 10 лет до «The Devils» этот исторический казус уже попал на экраны – «Мать Иоанна от ангелов» Ежи Кавалеровича. Но польский режиссер сосредоточился на экзорцизме. У него в центре – подвиг. А что привлекло Рассела?
Критики, пытаясь выразить смысл фильма, пришли к формуле «секс и церковь». Обозревателя «Evening Standard», назвавшего картину «чудовищно неприличной», Рассел едва не избил. Для него «Демоны» — крик о деградации религиозных принципов. А видеоряд родился из сравнения Хаксли, уподобившего публичное изгнание бесов из настоятельницы изнасилованию в публичном туалете. Стиль фильма – ироничная эклектика XVII века и современности, в костюме, в интерьере, в городских декорациях. Настоятельница корчится на полу из кафельной плитки. Канцелярия Ришелье более всего напоминает двухъярусную тюрьму, а передвигается кардинал на подталкиваемой двумя монахинями стоячей тележке для неподъемных, в человеческий рост чемоданов. Подлинны страсти и муки на все времена, человеческое невежество и ужас перед лицом смерти.
Это сплошь актерские удачи. Грандье Оливера Рида (Oliver Reed), одного из любимых актеров Рассела, — человек, в котором странным образом уживаются недюжинный ум, наивность и самодовольство, цинизм и доброта. О да, он сексуален. По Хаксли, эта эпоха отличалась особой свободой на сей счет, и Людовик XIII стремился вызывать у подданных не только идеальное обожание, но и вожделение, что согласовывалось с планами Ришелье: чем бы дитя ни тешилось. Рассел принял эту трактовку. Но главного противника Грандье, барона де Лобардемона (Dudley Sutton), он увидел иначе. В очерке этот клеврет Ришелье – вылитый Урия Гип («Дэвид Копперфильд»), эдакое пресмыкающееся. В фильме – дорвавшийся до власти гневливый, но нарочито сдержанный в манере честолюбец, уверенный в своем праве на суд.
Как и почти все работы режиссера, фильм есть в сети. С купюрами. Обладатели прав, Warner Brothers позаботились. Изъяты сцены с клеймом «богохульство» — например, рукоблудие монахинь рядом с крестом. Нынешнему закаленному зрителю такое не в диковину. Фильм целен, интересен индивидуальным решением, особым киноязыком (художник Derek Jarman, поставивший «Караваджо»; оператор David Watkin, сотрудничавший с Дзеффирелли). Его хочется пересматривать, чтобы не упустить ни детали.
Музыкальное сопровождение фильма построено на произведениях современного английского композитора Питера Максвелла Дэвиса (Sir Peter Maxwell Davies). Сейчас это титулованная особа. В пору съемок фильма помешанному на музыке Расселу было важен новый взгляд на классику, который он нашел в творчестве Дэвиса, созвучный его собственному, выраженному в серии биографических фильмов о композиторах (всего их было 15, в основном созданы на BBC). Начал он с документального рассказа о соотечественнике – «Elgar» (1962). Потом снял «Bеla Bartоk» (1964, знаменитый фрагмент : почти пародийное изображение казни Св. Себастьяна). Но из самых ранних работ чаще подробнее останавливаются на ленте «The Debussy Film»(1965). Она предназначалась для широкого экрана, но вышла на телевидении. Это игровая лента (в роли композитора – Оливер Рид), где совмещены 3 содержательных плана. Безудержная страстность, сопровождавшая отношения Дебюсси с людьми, – будь то друзья или женщины. Впечатления, что стали основой для произведений композитора, — визуализация музыки. И съемки самого фильма, где временами на группу обрушивается ярость режиссера (в чем Рассела сравнивали с Орсоном Уэллсом). В 1968-м зрители увидели «Song of Summer», трагическую историю Фредерика Делиуса (последние вещи композитора, заболевшего сифилисом, записывала за ним жена, все простившая и остававшаяся с ним до конца).
А в 1970-м разразился скандал. «Dance of the Seven Veils» — это 7 эпизодов из жизни Рихарда Штрауса, в которых Рассел выразил свое абсолютное несогласие с позицией суда, вынесшего по делу о сотрудничестве композитора с нацистами оправдательный вердикт. Он превратил этого немецкого романтика в ничтожество, практически разделяющее бред Гитлера о предназначении сверхчеловека. Навыдумывал, конечно. Документальных свидетельств, подтверждающих подобную точку зрения, не сохранилось. Режиссер считал, что музыка композитора, «помпезная, фальшивая, пустая», соответствует эстетике Третьего рейха. Он писал: «Это фильм того сорта, что вне BBC был бы невозможен, поскольку через пару секунд вы бы имели дело с адвокатами. Ловкость рук – обман для глаз. Прежде, чем кто-нибудь пожаловался, фильм уже вышел. Но вы платите за действительно спорное кино тем, что его показывают единожды». Впрочем, и дальше «музыкальная тема» развивалась не гладко. Это вам не Дзеффирелли. «The Music Lovers» («Любители музыки»,1970). Ассоциация – чинная публика в консерваторском партере. В определении самого Рассела — история «брака гомосексуалиста и нимфоманки». На экране присутствует в деталях.
За год до хулы на Штрауса вышел фильм «Women in Love», принесший режиссеру несколько номинаций на «Оскар», — экранизация одноименного романа Д. Лоуренса. Две сестры приезжают на свадьбу приятельницы и во время церемонии знакомятся с двумя мужчинами. Сюжет – в раскрытии характеров и отношений. Великолепны и операторская (Billy Williams), и актерские работы (Glenda Jackson была награждена «Оскаром» за лучшую женскую роль, и, как всегда, на мой взгляд, интересен Оливер Рид). Но в творчестве большого художника у каждого есть свои предпочтения. Для меня любимый фильм Рассела – «Salome\’s Last Dance» («Последний танец Саломеи», 1988), по пьесе Оскара Уайльда, уже пережившей к тому времени несколько экранных воплощений, иногда – в исключительно модернистской манере (смотри версию Carmelo Bene, 1972).
Саломея у Уайльда возжелала невозможного – любви Иоанна Крестителя. Пророк отказывает ей, и в отместку дочь Иродиады требует в награду за танец его голову и все-таки целует мертвые уста. А сохнущий по падчерице Ирод «парфянской стрелой» повелевает ее убить. Рассел снял «обрамленное повествование» и сам написал канву. Сквозь празднование дня Гая Фокса, огни и взрывы петард, Уайльд с любовником направляются в публичный дом, где натыкаются на постановку только что запрещенной в Англии пьесы. Соответственно, роли исполняют проститутки и их клиенты с актерской жилкой. Декорации и костюмы сродни буффонаде, действие «на сцене» перемежается чувственными картинами, инспирированными местом действия.
С Орсоном Уэллсом Рассела сравнивали не только по темпераменту, но и, например, по графическому решению кадра; кстати, в серии о композиторах это заметно. Сравнивали его и с Феллини. Не знаю, насколько правдива байка, в которой Феллини называет себя «итальянским Расселом», а Рассел откликается на «английского Феллини». Режиссеры работали в одни годы, может, это совпадение взглядов, а может, влияние. Но карнавальный стиль «Саломеи» так напоминает «Казанову», что не поспоришь. Да ведь менее оригинальным Рассел от этого не становится.
До встречи через неделю.
Монреаль
