На прошлых выходных главной новостью в Канаде стало внезапное возвращение на родину Омара Хадра – последнего члена семьи одного из патриархов «Аль-Каиды» Ахмеда Саида Хадра (убит 10 лет назад в Афганистане), до сих пор находившегося за пределами нашей страны. Судьба Хадра была решена еще 2 года назад. Тогда он после длительной отсидки в тюрьме Гуантанамо, где на протяжении первых 2 лет неоднократно подвергался «допросам с пристрастием», согласился на сделку с правосудием. Хадра обвиняли в убийстве американского военврача в Афганистане. Сторона обвинения не смогла представить материальных доказательств в пользу своей версии.В июле 2002 года его вытащили из-под обломков здания, разрушенного во время налета армии США. В то время Омару было 15 лет. Канадские солдаты тогда еще не были расквартированы в этой «горячей точке». Хадра лечили, потом допрашивали. Он был весьма ценным пленником, как и его брат Абдурахман, тоже проживавший с отцом в Пакистане и Афганистане. В отличие от Омара, Абдурахман вестернизировался, терпеть не мог байки о джихаде и обязательные тренировки в военных лагерях «Аль-Каиды». Он перешел на сторону американцев, которые хотели использовать его в качестве шпиона, но затем отказались от этого, возможно, из-за ветрености подростка. Абдурахман вернулся в Канаду, где в настоящее время и проживает, не привлекая к себе внимания.
Совсем другое дело – Омар Хадр. После своего пленения он куражился, хвастался тем, что убил американца и, судя по всему, был готов служить радикализованным исламистам образцом для подражания. Началось «перевоспитание» Хадра на базе Гуантанамо, которое включало в себя лишение сна и длительные допросы, в том числе с участием канадцев. Впоследствии канадская правозащитная общественность заклеймила свою разведку, будто бы принимавшую участие в пытках. Это наложилось на скандал с афганскими пленными, которых канадцы регулярно передавали в руки истязателей из одиозных спецслужб Кабула. Достоянием общественности стала видеозапись одного из допросов Хадра, который вели канадцы. В его процессе молодой человек расплакался и попросился домой – в страну, которую не видел с 12 лет и которая, очевидно, имела для него существенные привлекательные стороны (а не была лишь «гнездом западного разврата»). Видимо, реабилитация приносила плоды.
Тем не менее, Хадр явно задержался на базе в Гуантанамо – до такой степени, что его прибытие на родину стало неожиданностью. В Канаде никто, кроме новых демократов, либералов и правозащитников, не приветствовал возвращение молодого человека. Правящие консерваторы затягивали его переезд как могли. Отметим в интересах истины, что даже самые либеральные сторонники экстрадиции Хадра выступали за определенный контроль над ним: например, за изоляцию от семьи или постоянное пребывание в кампусе какого-нибудь университета. Между прочим, пока Хадр находился в Гуантанамо, с ним переписывалась Ардетт Зинк (Ardette Zinck) из христианского Колледжа Королевского университета (King’s University College) в Эдмонтоне. В этом учебном заведении в принципе не возражают против поступления Хадра.
Однако пока что Хадр сразу из военного аэропорта отправился в кингстонскую тюрьму Милхейвен для особо опасных преступников. Согласно заключенной сделке со следствием, он должен провести здесь еще 6 лет (всего Хадру присудили 8 лет лишения свободы вместо 40, которые запрашивала военная прокуратура). По канадским законам, он сможет просить помилования уже весной следующего года.
Итак, Омар Хадр прибыл в свою вторую тюрьму, которую некоторые канадцы левых взглядов называют «северным Гуантанамо». Опыт взаимодействия с радикальными мусульманами у местного персонала уже есть – в частности, именно в Милхейвене сидели подозреваемые, арестованные по так называемым «сертификатам безопасности» (ныне отмененным). Их можно пересчитать по пальцам. Радикальный ислам если и пустил корни в Канаде, то очень хорошо «шифруется» и старается не показывать виду, ценя нашу страну прежде всего в качестве «тихой гавани» с либеральным законодательством и отличными возможностями для сбора средств.
Семья Хадров многим обязана Канаде. В конце концов, не зря они приехали сюда еще во времена «джихада» против советских войск в Афганистане. За время жизни в нашей стране Хадры получили гражданство, приобрели многие знакомства. В 1990-е годы в их пользу, между прочим, перед правительством Пакистана ходатайствовал сам премьер-министр Жан Кретьен. Прошли считанные годы, и тот же Кретьен из новостных сводок мог узнать о гибели в Афганистане «правой руки» Усамы бен Ладена Ахмеда Саида Хадра, своего должника.
В Канаде долгое время находился под стражей Абдулла Хадр, еще один сын Ахмеда Саида, экстрадиции которого требовали США. Этот запрос был отклонен, и Абдулла вышел на свободу. Дочь Хадра Зейнаб и его жена Маха вместе с частично парализованным сыном Каримом переехали из Пакистана в Канаду вскоре после гибели Ахмеда Саида. Им были выданы специальные паспорта. Еще до возвращения в нашу страну они дали интервью ее центральному телеканалу, имевшее огромный резонанс. Женщины, нисколько не стесняясь, клялись в верности джихаду и называли бен Ладена «святым». Одна фраза из их выступления: «Лучше пусть мой сын станет террористом, чем гомосексуалистом», достойна того, чтобы стать крылатой.
Хадры долгое время добивались возвращения в страну последнего члена семьи – Омара, который к настоящему времени приобрел окладистую бороду и несокрушимую репутацию «образцового воина» среди радикальных мусульман. В Канаде действует организация «Друзей Хадров». Семья пользуется услугами превосходных адвокатов. В многоквартирном доме в Скарборо (южный пригород Торонто), где живут Хадры, соседи даже не думают подвергать их обструкции. Этих проповедников джихада здесь, похоже, никто не боится и, в общем-то, не считает за каких-либо важных, требующих внимания персон (тем более что Хадры живут скромно и незаметно). В толерантной Канаде не принято удивляться паранджам и другим проявлениям современного мракобесия, прячущимся за маской «культурных особенностей». Например, каждым летом на Ниагарский водопад, недалеко от дома Хадров, приезжают десятки шейхов из региона Персидского залива со своими полностью завуалированными гаремами, и никого это не шокирует. Студенческая подвыпившая публика не свистит им вслед, мамаши с детьми не показывают пальцами. Канада – не злая мачеха для Хадров, а полноправная мать.
Не исключено, что приезд Омара Хадра на родину рано или поздно увенчается требованием компенсации от канадских властей, например, за его допросы в Гуантанамо. Понятно, что от США денег не добьешься. Однако Канада, как помнится, не так давно выплатила сирийцу Махеру Арару, без оснований подозревавшемуся в связях с «Аль-Каидой», беспрецедентные отступные в 10 миллионов долларов.
Сам Омар Хадр остается тайной за семью печатями. Ему 26 лет – возраст, в котором давно пора начать трудовую деятельность. Однако молодой человек, видимо, смирился со статусом символа «притеснений», которым якобы подвергаются мусульмане в западном мире. С ним работали многие психологи, их выводы часто носили полярный характер. По крайней мере, один из них, Майкл Велнер (Michael Welner), уверяет, что Хадр до сих пор разделяет идеи джихада.
Реабилитация Омара Хадра будет очень трудной, учитывая, что из своей второй тюрьмы он сразу же попадет в третью – в объятия радикализованного исламистского общественного мнения, которое видит в нем «живую легенду» и «борца за идею», а также пример того, как Запад следует «двойным стандартам». Еще бы: та же Канада (вместе с США) с начала 2000-х годов отстаивает права несовершеннолетних солдат, например, в Африке, и в то же время принимает участие в уголовном преследовании подростка, пойманного в Афганистане. Для Хадра, впрочем, данный судебный процесс стал благом. Его единомышленники, попавшие в руки афганской полиции и жестоких кабульских спецслужб, кончили гораздо хуже.
В своей «третьей тюрьме» Хадр, возможно, проведет весь остаток жизни… К сожалению, последние события, в частности, дикие протесты мусульман против мелкотравчатого любительского фильма, бушевавшие по всему миру, заставляют ждать лишь дальнейшей радикализации освобожденной «арабской улицы».
Монреаль
