У разбитого туалета

Каждый мужчина должен построить дом, посадить дерево, родить сына. А как быть тем, у кого 5 дочерей и жена в предпенсионном возрасте? А тем, кто не имеет возможности купить саженцы на рынке? Наконец, тем, кто гвоздя-то толком не забьет, не то что опалубку поставит?Я думаю, что в наш просвещенный и гендерно-индифферентный век не должно быть места никаким сексистским лозунгам, в том числе тому, с которого начинается этот очерк. Каждый мужчина должен иметь право прежде всего пожаловаться, поплакаться в жилетку, особенно в определенном возрасте, когда не то что строить дом или сажать дерево – выходить из имеющегося дома не очень-то хочется.

Если каждый мужчина начнет строить самому себе дом, что выйдет из этого хорошего, полезного? Грянет кризис почище ипотечного. Потому что всем мужчинам сразу же станет ясно, что большинство разговоров о «новых технологиях» при строительстве, «умных домах», «энергосберегающих материалах» и т.п. – это лапша на уши с целью обобрать заказчика.

Что поделаешь: человек так устроен – он хочет меньше работать и больше получать. Всевозможные нововведения, которые нынешние дельцы выбрасывают на рынок, служат именно этому: меньше работать и больше получать. В итоге, конечно, профессионалу сегодня гораздо проще построить дом. Но никто не гарантирует, что вам в этом доме будет удобно.

Решив отремонтировать свой старый дачный дом, я понадеялся на профессионалов. И жестоко просчитался. Ранней весной они закормили меня обещаниями и усыпили мою бдительность, которая держится во всеоружии еще с 12 лет, когда цыганка у «Гостиного двора» выманила у меня четвертной. В итоге, поверив им, к зиме я остался в буквальном смысле слова у разбитого туалета.

Что я имел изначально? Старый дом, построенный дедушкой по велению сердца – именно так, как того требует пословица. Дедушка тем самым выполнил свое мужское предназначение. На это у него ушло почти 10 лет, достраивал дом он уже будучи дряхлеющим стариком, а потому здание частично пошло трещинами, издали похожими на морщины. Кроме того, котлован для фундамента дедушка вырыл своими руками на месте, где к поверхности земли поднимаются грунтовые воды. Впервые подвал затопило, когда весь дом с двумя перекрытиями и крышей уже был построен, а потому сдвинуть его на более благоприятный участок не представлялось возможным. За 25 лет полы над влажным подвалом сгнили, в досках появилась красочная разноцветная плесень, которая в сырые весенние дни выползала наружу и жадно вгрызалась в любую ткань в комнате.

Дом явно требовал ремонта. Сгнившие полы простояли бы еще год-два, после чего рухнули бы в погреб. С улицы в трещины задувал ветер. Чтобы согреться зимой, нужно было спалить в печке за день чуть ли не кубометр дров. К счастью, всевозможного хлама на даче хватало, и у меня ушло несколько месяцев (с декабря по май) на кремацию не только досок, но еще и ватников, кирзовых сапог и т.д. Каким-то чудом печка все это выдержала. Ей, впрочем, тоже требовалась реставрация, потому что в сырой комнате штукатурка, естественно, не держится. Моя печка с отбитыми кусками штукатурки походила на дуршлаг. Сыпалась штукатурка и со стен.

Пригласив двух профессионалов, с которыми я был шапочно знаком, я первоначально не ждал от них проявлений энтузиазма. Как-никак дом у меня старый, неказистый, находится в 25 километрах от города и в 5 километрах от ближайшего строительного магазина, к тому же на участке нет скважины и колодца, что сильно затрудняет работу с бетоном. Тем не менее, два брата, которых я решил нанять, гордо заявили мне, что они мастера на все руки (в том же меня уверял их отец, похожий на Савву Игнатьевича из фильма «Покровские ворота») и смогут сделать все в кратчайшие сроки. Я попросил их подсчитать, во что мне это выльется, они составили небольшую смету на 100 тысяч рублей, и мы ударили по рукам.

На этом хорошие новости, увы, закончились. В том была только моя вина. Как выяснилось, строителям ни в коем случае нельзя давать деньги вперед. Если возложить на них покупку материалов, то окончательная цена проекта возрастет как минимум вдвое. Да и ко всему прочему в нашем крае, как на грех, благодаря шальной нефтяной фортуне начали возводить многочисленные стадионы к Зимней олимпиаде, и в результате цемент сразу же подорожал со 180-200 рублей до 270-280-ти.

Взяв мои 100 тысяч рублей в начале мая, строители клятвенно обещали за летние месяцы закупить все, что им будет нужно для работы, а затем, в начале сентября, привезти все это на дачу вместе с бачком воды и за каких-нибудь 2 месяца полностью обновить весь дом. Я, естественно, не был против. Да и кто был бы против? В течение лета ребята также пообещали мне сварганить для дачи летний душ и туалет «за смешные деньги» (конкретные суммы упорно не назывались, наверное, чтобы хорошо смеялся тот, кто смеется последним). Я тоже не был против. У меня стоял туалет во дворе, однако ему, как всему остальному, было лет 20-25, и строил его дедушка уже под закат своей любительской карьеры. Поэтому вместо унитаза он поставил простой старый венский стул с отломанным сиденьем. Ямы как таковой в туалете тоже не было: за долгие годы она попросту заросла, поскольку изначально не была залита бетоном. Я кое-как повозился с лопатой и немного подкопал яму, что позволило провести на даче зимние месяцы, а ранней весной прибил к полу вместо стула старый унитаз, чем был очень горд. Сам туалет при этом по-прежнему смотрелся снаружи чрезвычайно живописной рухлядью.

В течение лета мои строители, естественно, не купили никаких материалов, и даже не закончили мастерить душ с туалетом. Эту работу они завершили лишь в первые недели сентября. Только после этого они наведались на дачу и стали ломать и крушить старый дом. Я все еще был полон радостных надежд, а потому при разрушении не присутствовал. Я даже закрыл глаза на то, что они вывезли с дачи и употребили для своих нужд еще пригодные старые материалы. Если у меня будет новый дом, то стоит ли мелочным образом печалиться о бывших в употреблении брусьях?

Тем временем на даче все же появились новые туалет и душ. В туалете не было унитаза, зато была очень вместительная забетонированная яма, куда мог бы свободно справлять свои нужды сам Гаргантюа. В душе не было воды. Оба строения, скрепленных по последнему слову техники из французских досок, поражали своей ненужностью. А то, что было мне на самом деле нужно, — новый большой дом, — строители возводить явно не спешили.

Словно загипнотизированный обещаниями, я упорно старался не обращать внимания на демонстративную нерасторопность моих работяг. Я утешал себя тем, что аккуратно построенный дом будет долговечнее. Но надо мной будто насмехалась сама судьба. Пока два моих наемных работника мусолили половину фундамента, всего в паре участков от нас на той же улице бригада таджиков из четырех человек построила отличный добротный двухэтажный особняк с крышей, гаражом и забором – только без окон, дверей и внутренней отделки. Мои же строители тщательно облизывали каждый кирпичик, не забывая требовать денег на новые материалы.

Уже начался сезон дождей, а мой дом был не готов. На половине его полезной площади работы даже не велись. Ребята лишь разобрали здесь часть крыши, чтобы иметь возможность поднять стену на несколько кирпичей. В дыру хлестал дождь, и жалкие лохмотья, оставленные на время ремонта в главном помещении старого дома, зарастали разноцветной плесенью.

Когда в начале ноября у нас пошел снег, в крыше по-прежнему зияла дыра. Правда, рядом все же появилось новое крытое помещение размером 3 на 6 метров с двумя пластиковыми окнами. К этому моменту строители и заявили мне, что освоили уже 200 тысяч рублей и им необходим новый «стольник». Какие-либо документы, подтверждающие факт сделанных покупок, мне предъявлять отказались под различными предлогами. Выглядело это совершенно по-цыгански: в одном предложении мне говорили, что покажут все до последнего чека, и уже в следующем извинялись, что как раз в этот момент жутко заняты и нужно срочно убегать по неотложным делам, а потому бухгалтерия, увы, подождет. Я намек понял, дал ребятам 15 тысяч рублей на установку железной двери, а потом уволил их, впрочем, вполне щедро заплатив за те 2 месяца, что они проваландались на моем участке.

Таким образом, я остался у разбитого туалета и с дырой в крыше. Дверь в новый туалет разбухла от сырости и не открывалась. Старая печка, позволившая мне в относительных тепле и комфорте провести всю прошлую зиму, бессильно мокла под дождем. Лишний раз поругав себя за доверчивость, я отправился искать других «профессионалов». Уже не тех, которым все будет по плечу, а тех, которые не станут дурить мне голову и прямо скажут: «Я не буду чинить твой дом, потому что он далеко»; «Я не полезу на крышу, потому что боюсь высоты»; «Мне неохота гонять свой фургон к тебе на дачу»; «Зимой я работать не стану»; «У меня есть лучшие заказы, а потому тебе помочь я не смогу» и т.д. Мои первые строители напоминали цыган как раз тем, что не говорили ни слова правды, обещая при этом сделать все что угодно и сразу (беспроигрышная тактика для выбивания аванса).

Послушав дедушку, который еще в 1980-е годы воровал доски для возведения дачи в стройцеху, где тогда работал, я направился в этот самый мемориальный цех. Он еще стоит на окраине нашего поселка, в промзоне, созданной при коммунистах. Раньше в этой зоне собирались открыть даже станкостроительный завод, однако сейчас здесь, в полуразрушенных цехах, делают только плитку, кирпичи, двери и пр. строительную мишуру.

Когда мы с дедушкой приехали в стройцех, в громадном помещении работало всего 2 его бывших собутыльника. Атмосфера подавленная: заказов нет, работать нечего. Впрочем, на следующий день здесь было уже веселее. Со мной на дачу даже поехал оценщик, который, однако, лишь присвистнул, поглядев на бескрайние масштабы необходимых работ, и тут же передоверил меня одним своим подрядчикам, а те – другим, из поселка, расположенного аж в 50 километрах от моей дачи. Я понял, что от стройцеха ждать милостей не стоит, отменил заказ и рванул на своих «Жигулях» прямо на дачу за единственным оставшимся «профессионалом» — бомжом Нориком (полное имя – Норайр), который живет здесь то на одном, то на другом участке уже несколько лет и занимается шабашкой.

Норика долго искать не пришлось – он заливал бетоном ступеньки на соседней даче. Мое появление он воспринял, как Дева Мария – благую весть. Столько комплиментов в свой адрес я давно не слышал. Норик с радостью согласился забить дыру на моей крыше старым шифером всего за 1,5 тысячи рублей. Часа 3 мы провозились с ним наверху, после чего дача была спасена. В новое помещение я перетащил все, что уже полтора месяца мокло под дождем, а в старом осталась одна печка. Лужи на полу быстро высохли. Дом был готов к дальнейшему ремонту. К счастью, у меня еще остались деньги на то, чтобы довести его до ума. Но делать это, скорее всего, буду я сам, проштудировав соответствующие тома. В конце концов, при моей сидячей работе мне просто необходим физический труд. Чего уж там, построю-таки дом на старости лет – зато буду как настоящий мужчина! А потом спилю на участке старые черешневые, сливовые и яблоневые деревья и посажу хоть десяток новых. Слава Богу, сын у меня уже есть.

Что я вынес из своего опыта строительства «по западному образцу», с лучшими материалами, новыми технологиями и пр.? Немного. Во-первых, что только в сказках и добрых советских фильмах существуют нелепые хоботовы и добрые саввы игнатьевичи, которые ходят за хоботовыми и бесплатно все ремонтируют. В жизни такой савва игнатьевич – это обязательно куркуль, который оберет хоботова до нитки (если, конечно, последний ему позволит). Во-вторых, что все строители до получения денег вперед являются мастерами на все руки, знатоками любых тонкостей и неунывающими стахановцами. Однако после получения денег у всех строителей немедленно возникают проблемы: то деталь забудут, то что-то отвалится, то дождь пойдет, то машина заартачится. В конце концов, любая мелочь начнет превращаться в проблему. Избавиться от проблем проще простого: не давать деньги вперед.

В-третьих, и это меня уже позабавило, я лишний раз убедился в том, что каждый бомж – это в прошлом красавец, богатей и счастливчик, у которого чуть ли не все городское начальство было в знакомых. Сколько я ни встречал на даче местных бомжей, сколько ни общался с ними, это всегда заканчивалось их живописными воспоминаниями о былой сытой и сладкой жизни (в том числе, между прочим, за границей). С другой стороны, Норик, который залатал мне крышу и сейчас рвется штукатурить вновь отстроенную часть дома, и в свои годы живет неплохо, хотя курит по три пачки «Нашей марки» в день и почти ничего не употребляет внутрь, кроме водки, кофе и колбасы. У него есть вагончик, а в нем стоят телевизор и DVD-плеер, обогреватель, плитка и холодильник. Он взял у меня старую куртку, старое одеяло, и теперь его жилище и сам он приобрели вполне благообразный вид. Норик не алкоголик, хотя любит выпить. Он работает сторожем при магазине и посылает деньги в Ереван. На Новый год он купил себе носки, полкилограмма говядины и фильмы Георгия Данелия. А когда выходил из ликероводочного, похвастался приобретенным коньяком за 170 рублей. Правда, к 31 декабря коньяк этот он не сохранил – выпил еще 29-го.

Работать Норику, конечно, уже тяжело, и дачные хозяева нанимают его, только если надо сделать что-то несущественное. Ему уже 60 лет. Однако в душе он вечный подросток. Между прочим, мои первые «профессионалы» были моложе меня на 10 лет, но вели себя настолько грубо и невоздержанно, как будто за всю свою недолгую жизнь съели фунт лиха где только можно и на такую мелкую сошку, как я, им было вообще глубочайшим образом наплевать: растереть – мокрое место останется. Бомж – другое дело. Он радуется тебе, как бездомная собака, которой ты иногда приносишь косточки.

Ну и, наконец, последнее, что я вынес из своего ремонта: никогда не надо действовать по принципу «разрушим до основанья, а затем…». Затем может оказаться просто не до того. Снесешь старый сортир – а в новый уже и не войти. Будешь чувствовать себя как последний дурак перед Тадж-Махалом из французских досок на мощном бетонном основании, чем-то напоминающем пирамиды майя. Гораздо лучше подновлять дом постепенно, стараясь не причинить вреда ни дому, ни себе самому. Впрочем, это уже ближе к философской притче, чем к жалобам на мошенников от строительства.