«Эти цветы, называющиеся семпоальшучитль, желтые и с приятным ароматом, широкие и красивые», — в вышедшей в XVI веке «Общей истории дел Новой Испании» записал Бернардино де Саагун. Нам эти цветы известны как бархатцы. Они невероятно живучи, легко переносят любое загрязнение атмосферы и поэтому хорошо подходят для озеленения городов. А в Мексике их называют цветами мертвых, потому что, по поверью, они притягивают души умерших. В день мертвых — 1 и 2 ноября — ими украшают могилы.
А еще семпоальшучитль – это цветок, ставший неотъемлемой частью циркового представления “Luzia”, премьера которого состоялась в 2016 году в Монреале и которое с 15 мая по 29 июня вернется в Монреаль.
В спектакле было использовано 6000 оранжевых бархатцев, 140 пар обуви, 750 костюмов и 6000 литров воды. Это то, что поддается счету. В каких единицах подсчитать восторг публики? И в чем измерить вдохновение, которое испытали зрители, побывавшие на этом спектакле за прошедшие 9 лет в разных странах мира? И скольким вернулось ощущение радости жизни, и скольких спасли от серости бытия – разве такое возможно выразить в отчете о проделанной работе? Не стоит и пытаться.
“Luzia” – это совместный проект Cirque du Soleil и швейцарской компании Finzi Pasca, директором и идейным вдохновителем которой является Даниэль Финци Паска, клоун, актер, режиссер, член академии дураков Славы Полунина, философ-идиот, как он сам себя называет.
«Научиться хотя бы дышать»
Нашему городу несказанно повезло: здесь Даниэль встретил любовь всей своей жизни, свою жену Жюли Амелин. Вероятно, поэтому нам довелось увидеть многие из его творений. Для меня знакомство с творчеством Паски началось со спектакля «Donka», посвященного А.П. Чехову. Много лет спустя я влюбилась в его спектакль «Icaro», а затем — в «Corteo».
Весной и летом 2017 года в старом порту Монреаля Compagnia Finzi Pasca представила мультимедийное шоу «Montreal Avudo», к которому готовилась 3 года. С помощью звуковых эффектов, видеопроекций и водной хореографии спектакль стал своеобразным перемещением во времени, в котором его создатели хотели передать эмоциональные отношения между городом и его жителями и водной стихией — рекой Святого Лаврентия.
Паска тогда говорил, что его шоу пригласило зрителей в путешествие, наполненное сотней историй о самых разных людях, когда-либо выбравших Монреаль для жизни, проживших здесь всю жизнь или уехавших, чтобы соединить Монреаль с остальным миром.
Это грандиозное шоу Паска создал через год после смерти своей жены. А за год до этого он поставил спектакль «Per te», посвященный Жюли.
О своей жене Паска говорит как о человеке с невероятной силой духа. Встречу и жизнь с ней он считает везением: «Когда уходит такой человек, ты просто не можешь сдаться. Нужно быть достойным его памяти. Когда попадаешь в больницу, то сразу видишь разное отношение к жизни. Это вопрос энергии, прежде всего. Особенно, когда видишь в больнице детей. Поражаешься, как они держатся. Бегают, играют. Они все знают, но держатся. И если ты встречаешь таких людей, то ты у них учишься жить, пытаться понять, что тебе повезло. Моя бабушка умерла, когда ей было 104 года. Но есть люди, которые уходят слишком рано. И ты говоришь себе, что надо держаться за примеры, которые помогут тебе научиться хотя бы дышать».
Внутренний сад
«Жюли считала, что каждый должен попытаться построить внутренний сад, где можно укрыться, где можно встретиться с теми, кого любим, с теми, кто заблудился, с теми, с кем мы хотели бы побыть наедине», — говорил Паска о своем спектакле. — Это шоу посвящено людям, которые сеют семена, из которых вырастают деревья; людям, которые приглашают к размышлениям и которые успокаивают душу». А еще оно о Монреале. О том, как в Монреале в конце осени все жители города ждут первого снега. «У людей в жизни есть знаковые моменты. Они их ждут. Жители Монреаля так ждут первого снегопада. Все замирают, когда идет первый снег. Они стоят в восхищении и радуются возможности еще раз пережить этот волшебный миг, как в детстве, когда видишь первый снег. Когда Жюли была в больнице и была очень слаба, она попросила поднять ее с кровати и поднести к окну, чтобы увидеть этот снег. Она была в восторге, что она снова увидела первый снег и пережила детские ощущения. «Я дождалась снега!» — сказала она. Это не мерило времени. Не обратный отсчет. Ты чувствуешь себя частью жизни, и ты делаешь новый виток, когда переживаешь такое событие. И все встает на свои места: ты знаешь, что так было и будет всегда. И такие традиции есть везде: цвета, запахи. Тоже самое у жителей Монреаля. Когда идет первый снег, они словно возвращаются в детство. Они даже ростом становятся меньше. У них глаза меняются, даже у стариков. Старики смотрят на снег и думают, что они видят это, может быть, в последний раз, но они увидели первый снег».
Свет и дождь
Сейчас я с нетерпением жду своего знакомства с “Luzia”, которую Паска поставил совместно с Жюли.
Они назвали свой спектакль сном наяву. И сон этот о Мексике.
«Luzia» переносит нас в воображаемую Мексику, где свет («luz» по-испански) успокаивает дух, а дождь («lluvia») успокаивает душу. И это вновь путешествие – как любой спектакль Паски. И, конечно же, полное грандиозных визуальных сюрпризов и захватывающих дух акробатических номеров путешествие по красочному миру, зависшему где-то между снами и реальностью. От старой съемочной площадки публику проведут к океану, потом перед ней предстанет пустыня, которую сменит задымленный танцзал, и затем калейдоскоп мест, лиц и звуков из прошлого и настоящего будет вращаться все быстрее и быстрее, поражая воображение зрителей и заставляя их грезить наяву.
Каждый спектакль для Паски – это возможность самому отправиться в путешествие и собрать множество историй, коллекций, сведений – самых разных, но связанных одной темой. Поэтому в снах о Мексике все у него мексиканское. Даже скорость! Ее он подглядел у тараумара. «Это мексиканский народ, который живет в горах и может бегать до 200 километров без остановки, босиком или в легких сандалиях, — рассказывает Паска. — Скорость — интересный элемент и в цирковом языке. Мексиканцы показывают пример физической и духовной силы и умения выходить за пределы человеческих способностей».
В путешествии к истинному себе
Паске 61 год. В 20 лет он попал в тюрьму за то, что отказался пойти в армию. Тогда у него на родине был такой закон, что молодые люди должны были отслужить в армии, а отказавшихся ждало тюремное заключение. Вместо того, чтобы надеть военную форму, Паска отправился в Индию, где на добровольных началах ухаживал за неизлечимо больными пациентами в Калькутте. Там он встретился с Матерью Терезой, про которую сказал, что это человек с очень сильной энергией, как у маленького насекомого. Она работает так, чтобы не потерять время и постараться помочь как можно большему числу людей.
Когда Даниэль вернулся в Швейцарию, то как нарушивший закон попал в тюрьму, где, сидя в камере, придумал свой первый спектакль «Icaro» — монолог о стремлении к свободе.
«Сейчас, если по принципиальным соображениям ты не хочешь служить в армии, ты можешь отказаться, — рассказывает Паска. — Есть альтернативная служба. Но в мое время, сказав «нет», я оказался в тюрьме… Свобода – это твое личное ощущение. Это состояние души. И на самом деле в любой ситуации, если ты чувствуешь себя свободным, тебя этого не лишить. И можно поставить вопрос по другому: «Почему люди сами по себе вдруг начинают чувствовать свою несвободу?» Это во всем. Даже в прекрасных вещах. Можно создать семью и вдруг почувствовать, что задыхаешься. На самом деле несвобода может прийти от чего угодно. Иногда просто найти путь к истинному себе, отказать от всего, что нас занимает, чтобы остаться наедине с собой. В состоянии покоя можно постичь невероятные вещи. Тишина позволяет остановиться и задаться серьезными и жизненно важными вопросами. Но пространство тюрьмы несколько другое. Ты начинаешь терзаться вопросами: «За что тебя сюда отправили? Есть ли справедливость или нет справедливости? Как здесь выжить?» Но эти мысли испытывают не только узники тюрьмы, но и пациенты в больнице. Ты лежишь на больничной койке, и в голову лезут все эти вопросы: «Что такое жизнь, почему я здесь, за что я страдаю, когда это все закончится?» И поэтому так важны эти истории, которые помогают искать эти ответы. Сказать себе: «Борись, ищи!» Это как лодка, попавшая в шторм. Но и на ней можно отправиться в путешествие к истинному себе. Мне так кажется».
Театр ласки и артисты-цветы
Его первой компанией стал «Театро Сунил». Сунилом звали смертельно больного мальчика, которого Паска встретил в Индии. Много лет спустя появилась компания, которая носит его имя. Жанр, в котором работает Паска, определяют как «новый цирк», а его театр называют театром ласки или нежности.
Сам Паска считает, что нет необходимости страдать, потому что в нашем мире уже и так очень много страданий. “А жизнь ведь настолько полна сюрпризов! Знаете, я думаю, что есть такие артисты – лимоны, такие цитрусовые. А есть артисты – цветы. Чтобы выжать из лимона сок, его надо раздавить силой. А орхидее ты должен создать условия для цветения: солнце, влажность… И я думаю, в театре, да и вообще в искусстве видно, кто лимон, а кто цветок, видны различия между ними. И я думаю, что этим артистам не нужно перемешиваться. Они должны жить в двух своих мирах. Знаете, есть актеры, которым нужно много пережить, перестрадать, прямо разорваться. Но и мои артисты, и я – цветочные. Надо нас охранять, о нас надо заботиться. Потому что цвести – это тоже большая работа и подвиг. И мы должны находиться в подходящих условиях. Сегодня есть режиссеры, которые работают с ножом в руке. А я работаю с леечкой”.
“Иногда нужно, чтобы на память пошел снег”
“Чтобы рассказать о действительности, можно использовать красный цвет, а можно белый. – говорит Паска. — Чем больше боли, чем больше необходимости о ней говорить, тем больше красного цвета. Чем чаще возникает потребность усмирить эту боль и что-то распространить по миру доброе, человечное, тем больше будет белого”.
Однажды компания Паски работала во время войны в Эфиопии. В одной маленькой деревушке был приют для сирот, детей, чьих родителей убили у них на глазах. Они все время думали только об этом. “Мы не могли все время говорить с ними о боли, форсировать этот красный цвет, которого они уже насмотрелись. Нужно было найти способ, чтобы раны зарубцевались. А шрамы-то не исчезают…
Иногда нужно, чтобы на память пошел снег. И поэтому надо, чтобы всегда кто-то писал о красном цвете и в красном цвете, чтобы не забывать, чтобы память оставалась. А можно говорить о боли так, чтобы распространился снег. Кто-то же должен рассказывать детям такие истории, чтобы они не боялись темноты. Но страх остается, и монстры остаются. Если у детей непонятно почему погибли мама и папа, им невозможно объяснить, почему жизнь несправедлива. Но попытаться вселить покой в их души можно”.
Сам Паска предпочитает белый. Он так и говорит: “Я белым занимаюсь.”
Научить танцу жизни
«Могу признаться, большинство моих спектаклей о дружбе. Это очень важное для меня понятие. Я все время пытаюсь разобраться. Дружба – это великая тайна. Бывает, что многих людей ты не видел долгие годы, и вот вы встречаетесь и садитесь друг напротив друга, и словно не было этих лет. Вы моментально понимаете друг друга, вы настраиваетесь друг на друга, и именно такие люди позволяют тебе помнить, кто ты есть на самом деле. И это не любовь, это дружба, это что-то запредельное. Как собачья верность. Отношение собак к нам – это нечто особенное».
Сам себя Паска называет капитаном и говорит, что всю жизнь находится в путешествии.
«Главное, что я ищу – это способ справиться с болью и страхом, которые нам присущи от рождения. Главное, что я ищу – способ излечить душу. И в этом цель сказок, которые передаются из уст в уста. Есть сказки, которые избавляют от страха темноты. От некоторых наших болей нет лекарства. От этого нельзя излечить, но можно понять, что не с тобой первым это происходит. Эти истории помогают тебя научить танцу жизни. А страх заключает душу в тюрьму. Именно страх – орудие любого диктатора, любой структуры, которая пытается подчинить себе».
