В Galerie D (1200, rue Amherst) до 29 октября проходит выставка работ монреальского художника Эрика Слуцкого \»Erik Slutsky: Mile End et Mes Muses».
А познакомиться с этим удивительным человеком я вам предлагаю сейчас. Где-то полгода назад, как только я впервые увидела работы Эрика, почему-то сразу подумала, что у него в роду есть русские корни. Оказалось, это действительно так. Его семья приехала в Монреаль в начале прошлого века.Узнав об этом, я сразу предложила художнику записать с ним интервью, и вот оно перед вами. Знакомьтесь, Эрик Слуцкий.
— Эрик, сразу хочу вам сказать, что блондинка на этой вашей картине очень похожа на одну мою русскую монреальскую знакомую, ее зовут Татьяна. Неужели это она и есть?
— Нет, эта женщина не русская. Но знаете, мне все говорят, что в моих работах чувствуется что-то русское. Говорят это с тех пор, как мне исполнилось 18 лет.
— И вы чувствуете в себе некое присутствие русского духа?
— Я не знаю, что такое современные русские. Если вы посмотрите на историю моей семьи, то увидите, что она приехала сюда из России в начале ХХ века. Тогда в России жили другие русские.
— С этим не поспоришь. Конец XIX века–начало XX века – это удивительное время в истории России. Сколько имен, событий, открытий и достижений!
— И борьбы…
— И с этим трудно не согласиться! Откуда ваши родственники, Эрик?
— По линии отца – из Одессы, а по линии матери – из маленького села под Минском. Они приехали в 1905 году в Нью-Йорк, а затем перебрались в Монреаль. А в Россию они попали из Польши.
— А ваша фамилия польского происхождения?
— Нет, одесского.
— Ваши родственники тоже были художниками?
— Нет, они были булочниками, пекарями. Когда приехали сюда мои прапрадедушка и прапрабабушка, они здесь открыли пекарню в 1911 г. и назвали ее «Одесса».
— Сейчас в Монреале есть одноименные кафе и рыбный магазин!
— К нашей семье они не имеют отношения. Моя мать рассказывала, что наша пекарня была очень популярна. Она находилась на Колониальной улице, но я точно не знаю, в каком доме. В нее приходили богатые люди, евреи, и многие эмигранты из Европы.
— Они там выпекали кошерный хлеб?
— Нет, они никогда не были практикующими иудеями. Это была обычная булочная европейского типа, русского. Они, кстати, здесь стали коммунистами…
— Я читала о том, что в первой половине ХХ века именно русские в Монреале организовывали массовые коммунистические демонстрации.
— Да, это так. Дома много об этом говорили. Первый коммунист, член парламента Фред Роуз в Оттаве, был выбран в 1945 г. Он был избран от района, где находятся улицы Сан-Лоран, Мон-Рояль и район Плато. Роуз избирался дважды, но первый раз не имел места в парламенте, потому что коммунисты были вне закона, а затем получил и место в парламенте.
— Фред Роуз – родом из Российской Империи. Он родился в семье люблинских евреев Розенбергов, переехавших в Канаду, когда их сын был еще ребенком. Интересно, говорил ли он по-русски? Значит, здесь коммунистическая партия тоже была действующей политической структурой?
— Да, коммунисты для своих встреч выбрали дом моего дедушки. Мой дядя был секретарем партии.
— А вы тоже коммунист?
— Нет, я никогда не был коммунистом. Но в моей семье постоянно говорили о социальной справедливости, равенстве и тому подобном.
— Вам есть что рассказать об этом времени! Вы можете написать книгу.
— Я уже написал. Правда, это детектив.
— То есть, помимо картин вы пишете книги, и тем самым полностью оправдываете свой статус рассказчика, под которым вас знают на \»Фейсбуке\».
— Я еще и музыкант.
— Одно к одному! Если человек талантлив, то он талантлив во всем.
— Мне хочется выразить свои мысли и чувства, и я ищу разные способы, как это сделать. Если я сломаю руку, то я не смогу рисовать. Тогда я буду петь.
— Так вы ко всему прочему еще и певец?
— Да, я был певцом, гитаристом и писал песни.
— Эрик, а где вы родились?
— В Монреале.
— Вы живете районе Mile End?
— Да. И выставка моих работ поэтому носит такое название. Герои моих полотен, где-то 80 процентов, это люди, которых я встречаю в моем районе, с кем-то я знаком, кого-то знаю лишь шапочно, с кем-то дружу, кого-то вижу чаще, кого-то реже…
— Своих героев вы помещаете в некие интерьеры – отчасти реальные, отчасти фантастические.
— Это бары, рестораны, кафе, парикмахерская, моя спальня, типичная квартира для этого района – вытянутая, с кухней в конце. В действительности эти места выглядят совсем не так, как они получаются на моих картинах. Например, из окна этого кафе совершенно невозможно увидеть улицу в таком ракурсе, но мне хотелось показать ее и людей, идущих по ней. На одном полотне у меня много разных историй.
— Вы их рассказываете по-своему, а каждый, кто видит ваши работы, придумывает свои. Как я в случае с Татьяной. Все-таки вам придется назвать эту работу «Татьяна». А как вы выбираете главных героев ваших полотен?
— Это люди, которые вдохновляют меня либо чем-то в своей биографии, либо своей внешностью, душевностью, интеллектуальностью…
— На картине, где изображена ваша спальня, на тумбочке лежит книга Толстого «Война и мир». Вы ее читали?
— Я прочитал всю русскую классику: Достоевского, Толстого, Горького, Пастернака и др. У меня много книг русских писателей. Толстой был моим героем, когда я был еще подростком. Я не помню фамилий всех авторов сейчас! Иногда я даже не помню имен своих друзей (смеется). Но спросите меня, что я делал, когда мне было 12 лет, и я расскажу.
— Вы знаете русский язык?
— Нет, к сожалению, нет.
— Как вы можете описать стиль своих работ?
— Я предоставляю зрителям делать это. Это не абстрактная живопись, ей я переболел давно. Мои картины очень ярких цветов, здесь много геометрических форм и объектов. На этой выставке я показываю картины, вдохновленные буднями, моими буднями, тем, как я их проживаю, в них участвую. Среди моих героев и мой стилист. Она китаянка, ее зовут Сани Сан. Она любит боксировать, поэтому на зеркале у нее висят боксерские перчатки. Есть картина с танцовщицей фламенко. Однажды она танцевала в ресторане, и я видел ее со спины, поэтому и на картине только ее спина и интерьер.
— А тут на картине я вижу фиги. Насколько мне известно, это ваши любимые фрукты, вы готовите из них джем.
— Да, у меня настоящая зависимость от этих фруктов. Я люблю есть фиги в любом виде: свежими, в джеме. Кстати, джем готовить очень просто. Кроме того, его можно есть абсолютно со всем.
— Как бы вы охарактеризовали Mile End?
— Я здесь живу всего 7 лет. Это место, где селятся люди свободных профессий: художники, артисты, музыканты, танцоры. Этот район похож на Бруклин. Творчество в нем бьет ключом. Конечно, здесь много людей других профессий. В Mile End очень много симпатичных мест, где можно провести время. Сердце этого района – улица Сан Виатор.
— В чем отличие Плато от Mile End?
— Mile End – часть Плато во время выборов. На Плато больше селятся франкоговорящие канадцы, а Mile End привлекает людей из разных этнических общин. И сейчас жить на Плато стало недешево. А так – это одна творческая среда, одни и те же люди посещают одни и те же места в обоих этих районах.
— Вы бывали в России?
— К сожалению, нет. Но я думаю туда поехать когда-нибудь.
— Спасибо за интервью, удачи вам.
— Спасибо.
Монреаль
