Весь мир — театр

Весь мир - театр«Весь мир — театр, в нем женщины, мужчины — все актеры», — говорил великий Шекспир. Спектакли разыгрываются и в повседневной жизни, и в служебной, каждый со своей особой драматургией. Задача участника труппы — уловить сюжетные ходы и подстроиться под общую атмосферу. Для этого, говорят знающие люди, нужно обладать интуицией, уметь контролировать свои чувства и не считать зазорным «подыгрывать». Чтобы научиться контролировать свои эмоции и манипулировать чужими, необходимо, прежде всего, познать самого себя – отдавать отчет в мотивах, причинах и последствиях внутренних переживаний. Такая задача стояла перед человеком еще в античности. С тех пор постижение природы очень заметно продвинулось, а понимание человеческого поведения почти не стронулось с места.Гуманитарные науки могут позавидовать естественным: никто из физиков не обратится к древним авторам за информацией, а в гуманитарных исследованиях то и дело встречаются имена Аристотеля и Платона. В книге «По ту сторону свободы и достоинства», написанной в 1971 году, известный американский психолог Скиннер сказал: «Аристотель не понял бы ни единой страницы из современного исследования по физике или биологии, зато Сократ и его друзья без труда смогли бы поучаствовать в самых современных дискуссиях о проблемах человека». Скиннер достиг вершины известности и влиятельности 40 лет назад. С тех пор сменилось тысячелетие, возникли новые психологические направления и технологии, а воз и поныне там.

Скиннер считал, что исправлять и направлять следует не мысли, чувства и идеалы человека, а его поведение, целиком зависящее от обучения и среды. В подходящих общественных условиях прекрасно работает система поощрений и наказаний, а различием между павловской собачкой и человеком можно пренебречь ради счастья всего человечества. Литература, разглагольствующая о свободе и достоинстве, только запутывает дело и, между прочим, приводит к системе тюрем, поскольку человек считается лично ответственным за свои поступки и, следовательно, наказуемым. То ли дело группа дрессированных животных в условиях цирка, где за все промахи отвечает директор! Такого рода подход называется бихевиоризмом от английского слова “behavior” – поведение. Бихевиоризм был очень популярен во второй половине ХХ века. Сейчас он составляет часть других направлений, но по-прежнему привлекает внимание доступностью и соблазняет практичностью. Там, где остро стоит вопрос именно о формах поведения, например, в учреждении, бихевиористский идеал плавно переходит в рекомендации, снабженные естественнонаучными комментариями. И что бы там ни говорила великая гуманистическая литература, служащему человеку приходится считаться с корпоративными нравами.

Извечный вопрос: «что важнее для успеха – высокая квалификация или умение ладить с людьми» — уже решен в пользу коллективизма. В этом уверяет нас Даниель Гоулман, автор очень популярных книг о социальном и эмоциональном «уме». Академический ум всем хорош, но он не помогает строить взаимоотношения с людьми. Служащие, вникнувшие в законы мира эмоций, поймут их влияние на поведение и достигнут вершин карьеры. Дошло до того, что боссы тоже учатся владеть собой и подчиненными. Их обязывает идти в ногу со временем еще более высокое начальство, а время настроено на практический лад. Отдельные личности всегда умели увлечь и подчинить своей воле окружающих, так что ничего особо нового психологи не придумали. Они просто демократизировали, доступно описали, снабдили статистикой и примерами из жизни те известные истины, которые в былые времена передавались традиционно – через семью и общественный круг. Раз уж классы и культуры в наше время перемешались, невредно еще раз обсудить (с привлечением современных научных знаний) некоторые моменты эффективного общения на работе.

Интуиция
На нас изливаются потоки информации, скорее мешающие, чем помогающие принимать правильные решения. Хорошо с задачей справляются только люди с развитой интуицией. Интуиция важна как для тех, кто принимает на работу, так и для тех, кто на нее поступает. Каждая организация имеет свой собственный стиль общения. Босс должен почувствовать, насколько кандидат впишется в специфическую культуру корпорации, а сам кандидат должен уловить, что от него требуется. В Гарварде провели специальное исследование процесса принятия решения о приеме на работу. Оказалось, что за первые 30 секунд опытный начальник может определить с точностью до 80%, какое мнение сложится у него через год совместной работы. Некоторые исследователи приписывают способность быстрой оценки глубоко укорененному чувству страха, предупреждающему нас, что с чужаком «что-то не так». Интуиция основывается на способности воспринимать послания из подсознательного источника эмоционального опыта. Это быстрое и прямое знание, не опирающееся на рассудок. Интуиция лежит в основе самопознания, без которого невозможно правильно обращаться со своими и чужими чувствами.

Компетенция
Автор книг «Эмоциональный ум» и «Эмоциональный ум на работе» Даниэль Гоулман насчитывает 3 «эмоциональные компетенции», как он их называет.
1. Понимание того, как эмоции вмешиваются в процесс работы и принятия решений (эмоциональное самосознание)
2. Откровенное признание своих сильных и слабых сторон и умение извлекать опыт из ошибок (точная самооценка)
3. Смелость, возникающая из адекватной оценки своих возможностей, задач и идеалов (уверенность в себе).

Три «само»: самосознание, самооценка и самоуверенность
Далеко не каждый человек отчетливо понимает, какие чувства он испытывает и почему он их испытывает. О повседневной жизни мы поговорим в следующий раз, а сейчас оценим влияние неразберихи на карьеру. В погоне за результатом игнорируются как свои, так и чужие эмоции. Это частенько приводит к неудаче. Работники подрывают собственную эффективность, не вникая в эмоциональную настроенность собеседника и не отдавая отчета в обуревающих их самих чувствах. Когда раздраженный человек понимает, что причины его состояния сугубо личные и никакого отношения к клиентам или коллегам не имеют, он может отключиться от посторонних переживаний и не изливать потоки негатива на ни в чем не повинное окружение. Многие из нас, получив заряд отрицательных эмоций, немедленно передают их дальше, будучи в уверенности, что тот, кто перед нами сидит в данный момент, и есть источник неприятностей. Что думает и чувствует другой человек, и сам факт, что у него могут быть какие-то чувства, мысли и цели, полностью выпадает из поля зрения. Мы носим в голове не только постоянный круговорот мыслей, но и постоянно меняющийся заряд мелких и крупных переживаний. В этом потоке сознания мыслительная и эмоциональная деятельности переплетаются. Озабоченные планированием и выполнением задач, мы организуем свою мыслительную работу вполне сознательно и тратим на это всю энергию, а настроения бессознательно текут своим чередом. Замечаем, что наши действия диктуются эмоциями, когда «срываемся» и мутные волны перехлестывают через край.

Структура мозга, ответственная за эмоциональные взрывы, называется миндалевидным телом или амигдалой. Наши организационные способности сосредоточены в участках лобных долей коры головного мозга (неокортексе), расположенных над глазами. Две эти структуры соединяются мощным пучком нейронных связей. Они действуют как система включения и выключения тревоги, обеспечивающая выживание человека на протяжении всей его истории. В амигдале находится хранилище эмоциональной памяти: всех наших побед и поражений, надежд и страхов, очарований и разочарований, восторгов и возмущений, открытий и привычек. Память — часовой, проверяющий всякую новую информацию на безопасность. Каждодневные события, большие и маленькие, сравниваются с имеющимся опытом, порождая чувство страха или надежды. Нарушения работы амигдалы вызывают такие расстройства психики, как общее тревожное состояние, депрессия, посттравматический шок, всевозможные фобии и даже аутизм. Чтобы обеспечить выживание в опасных ситуациях, тревога выключает размышление и включает усиленную работу всех органов чувств. Срабатывает автоматическая, проверенная временем реакция на угрозу: бегство или борьба. В нашей спокойной и по большей части сидячей жизни древняя реакция на угрозу сохраняет силу, но приносит скорее вред, чем пользу. Стресс воспринимается мозгом как угроза выживанию организма, хотя «напряженка» – нормальная часть повседневной жизни современного человека. Случается, что стрессовые ситуации происходят сразу на всех фронтах, и тогда добавочная маленькая неприятность – последняя капля — приводит к взрыву. Амигдала нажимает кнопку тревоги при первой же трудности и высвобождает поток специфических гормонов, в основном, кортизола. Дополнительные стрессы добавляют ручейки к общему потоку, и в итоге бурная река чувств выплескивается из берегов. Восприятие обостряется, мыслительная деятельность приостанавливается, а примитивная стратегия выживания ведет к самым привычным действиям: один кричит, другой кидается в бой, третий убегает, а четвертый застывает на месте. Кортизол заимствует энергию у мышления и передает ее органам чувств. Люди теряют память, делают ошибки, плохо воспринимают и перерабатывают информацию. Длительный стресс негативно влияет на умственные способности. Электронная почта, сотовые телефоны и прочие достижения прогресса многократно усиливают и без того большую нагрузку. Постоянная спешка и перескакивание с одной темы на другую равноценны — по расходу энергии — непрерывному тушению маленьких пожаров.

Один инженер придумал простой способ избавиться от назойливых телефонных звонков и общительности коллег: он надевал наушники, и все думали, что он слушает музыку, а он слушал тишину. Есть и другие способы обеспечить снижение стресса. Неокортекс, отвечающий за анализ и организацию мысли и деятельности, обычно успокаивает расшумевшуюся амигдалу, уверяя ее, что все хорошо и серьезная опасность не грозит. «Умейте сказать «нет» своим нейронам», — заклинает Гоулман. Импульсивные люди – те, у кого неокортекс недостаточно эффективно противостоит амигдале. Раз начавшись, паника длится очень долго. Действие мозга напоминает в этом отношении ложный сигнал системы тревоги в доме. Чтобы прекратить вой сирены, нужно нажать кнопки в определенном порядке – задействовать секретный код.

Директор лаборатории неврологии университета Висконсина Ричард Дэйвидсон провел серию опытов с использованием приборов MRI. Он задействовал 2 группы людей: в одну входили те, кто легко справлялся со стрессами, а в другую – те, кому это было сложно (способности определялись заранее). Участников опыта попросили выполнить в короткий срок довольно сложные задания: описать самый неприятный случай из жизни, решить математическую задачу – в то же время экспериментатор наблюдал на экране процессы, происходящие в мозге. Психически выносливым людям удавалось успокоиться за несколько секунд. Впечатлительные и импульсивные нервничали даже после того, как задание было выполнено. Было выявлено, что сигналы подавления, идущие от неокортекса к амигдале, определяют уровень самоконтроля и приспособляемость к меняющимся условиям. Если цепочка работает хорошо, человек остается спокойным во время кризиса, способен стойко переносить неопределенность и перемены.

Еще один эксперимент был проведен в университете Стэнфорда под кодовым названием «Marshmallow test». Четырехлетние детки из детского садика входили по одному в комнату, где на столе лежали лакомства. Экспериментатор объяснял крошкам, что они могут сразу съесть одну штуку, но если подождут, пока взрослый сходит по делам и вернется, получат 2 кусочка маршмэллоу. Детки повели себя в соответствии с ожиданиями взрослых дядей, поделившись на импульсивных и рационалистов. Через 14 лет участники эксперимента, закончившие школу, подверглись очередной проверке. Оказалось, что те, кто съел вкусненькое сразу, и те, кто подождал двойной порции, по-прежнему составляют заметно различающиеся группы. Маленькие «разумники» выросли в больших разумников и намного лучше учились.

Ошеломленные собственными эмоциями люди теряют память и способность концентрации. Когда члены стэнфордской экспериментальной группы закончили учебу и вышли на работу, разница между терпеливыми и нетерпеливыми стала еще заметнее, разумеется, в пользу тех, кто способен откладывать немедленное удовольствие ради будущей награды.

Но одно дело контролировать эмоции, а другое – их симулировать. Некоторые психологи справедливо замечают, что работники вынуждены демонстрировать чувства, которых не испытывают. Они говорят о «коммерческой» эксплуатации чувства, об эмоциональной тирании. В качестве примера часто приводят вечно улыбающихся и противоестественно вежливых работников сферы обслуживания. Гоулман отвечает: усилия, затрачиваемые на демонстрацию жизнерадостности или внимания, зависят от того, насколько работник отождествляет себя с работой. Медсестре, которая верит, что забота и сострадание – ее миссия, не приходится «притворяться». Внимание к пациентам, слова утешения и поддержки даются ей легко. Гоулман не считает, что эмоциональный контроль равнозначен самоподавлению. Люди, кипящие злобой, но подавляющие всякое внешнее ее проявление, могут, разумеется, заработать инфаркт. Вольно же им злиться! Эмоциональная компетенция помогает нам не подавлять все переживания, а научиться их разумно и адекватно выражать.

Эмоциональная воспитанность особенно важна в мультиэтнических странах. Правила выражения чувства зависят от культуры. Латиноамериканский бизнесмен сочтет деловых партнеров из скандинавских стран «холодными и безразличными», а те увидят в латиноамериканцах вульгарность и экстравагантность. Служебная этика – это особый случай, особая культура, отличная от остальных сфер жизни. Успехи на поприще служебного общения определяются умением увидеть свои эмоции «со стороны» и вовремя скорректировать поведение. Одно из важнейших условий успеха — понимание чувств других людей. Не стоит воспринимать собеседника как плоскую картонную фигурку, которую можно наделить любым удобным на данный момент настроением.

«Все это и ежу понятно», — воскликнет читатель и будет неправ. У меня и у вас, разумеется, ума, в том числе эмоционального, палата, зато начальникам и коллегам, друзьям и знакомым не вредно задуматься над своим поведением. Об этом в следующей статье.

Алина Медникова
Монреаль