Все на борьбу с алгоритмами!

Все мы в общих чертах понимаем разницу между идеализмом и материализмом, как понимали ее еще в XIX веке. Идеалистические воззрения, как правило, сводятся к тому, что в мире есть нечто непознаваемое, вроде души или неких сверхъестественных явлений. Фрейдистская теория глубоко идеалистична, так как является наукой о подсознательном. Материализм же, напротив, заключается в простейшей формуле: познать можно все на свете, что угодно поддается классификации и научному объяснению, вносится в копилку знаний и в багаж человеческого опыта. Сейчас, в ХХ и XXI веке, мы живем в эпоху господства материальности, когда тайн для нас осталось мало, а те, что еще не раскрыты, мгновенно берутся нами под контроль. «Разгадка тайн» превратилась в главную задачу бульварной прессы, бульварного телевидения.

Материализм торжествует! Тысячи ученых сегодня озабочены окончательной разгадкой тайны человеческого сознания. И хотя физически проникнуть в мысли пока невозможно, но имитировать мыслительную деятельность люди успешно пытаются уже много лет.

Пожалуй, ни о чем сейчас не спорят столь громко, как об искусственном интеллекте и его перспективах. Эти споры ведутся с середины прошлого века, когда начали развиваться кибернетика и информатика. Поставив на службу человечеству двоичный код, они позволили создать сверхмощные и сверхбыстрые вычислительные машины, которые естественно было представить в образе искусственного мозга. И хотя процессы, происходящие в нашем мозгу, до сих пор не изучены, хотя имитация мозговых импульсов, совершающихся за одну секунду, требует привлечения огромных суперкомпьютеров и занимает несколько дней, — все равно самый примитивный компьютер будут отныне именовать «искусственным мозгом». И всякий раз, когда процессор в очередной раз вместо курсора покажет нам заполняющуюся процентами шкалу, песочные часы или бегущую вослед себе самой линию окружности, мы будем говорить, что компьютер «думает».

Разработка систем искусственного интеллекта, пожалуй, развивается сейчас быстрее, чем какой-либо другой вид прикладной технической мысли. Что ни десятилетие, то появляются новинки в этой области. Если десятилетие назад казался открытием поисковик «Гугл», подстраивающийся под предпочтения пользователя, то сейчас уже вовсю заговорили о самоуправляемых автомобилях. Сразу несколько компаний всерьез заинтересовались их будущим. Прежде всего надо упомянуть о непреодолимом стремлении Илона Маска завоевать рынок при помощи электромобиля «Tesla», который на 100% должны производить роботы.

С идеей создания полностью самоуправляемого автомобиля заигрывал тот же «Гугл», но сейчас, похоже, там разуверились в перспективах «гугломобиля» или, по крайней мере, решили притормозить после недавнего инцидента, когда одно из таких транспортных средств, не сумев безопасно перестроиться на соседнюю полосу, врезалось в автофургон. Огромный фургон был белого цвета, а потому сливался с жарким летним воздухом, и сенсор его не заметил. В результате компания должна была рассматривать куда более затратный вариант — преимущественное использование радаров, отслеживающих все вокруг.

Вообще же самоуправляемые машины проще простого сбить с толку — это можно сделать, например, при помощи дешевых лазерных линеек. Сама идея самоуправляемых машин ущербна, и поняв ее ущербность, легко найти критические аргументы против неудержимого развития искусственного интеллекта. Машина не может управлять собой сама, иначе это не машина. Сейчас «самоуправляемые» машины по большей части все равно имеют руль, педали и прочие знакомые нам атрибуты. «Гугл» вроде бы шел к искомой цели – создать автомобиль вообще без руля, с пустым салоном. Но от этого, видимо, придется отказаться. Большинство же «самоуправляемых» моделей (в том числе вышеупомянутая «Tesla») настроены на быстрое отключение компьютера и привлечение водителя к труду немедленно при любом форс-мажоре (который для обычного водителя не является форс-мажором, а представляет собой банальную реальность). Самоуправляемому автомобилю хорошо только на идеальных дорогах при идеальных условиях – как в учебнике (или на экране компьютера). Любая выбоина превратится для него в непреодолимую преграду. Отвлечься на курение кальяна и просмотр последнего эпизода какого-нибудь сериала за рулем такого автомобиля у вас не получится. То и дело будет звучать клаксон, предлагающий взять управление на себя – из-за дождя, неровностей дороги, нечитаемых знаков, по любой другой мелочи. Всякому мужчине средних лет легко представить себе, насколько тяжело будет такое возвращение к реальности. Это аналогично стрессу, который ты испытываешь, когда твою любимую спортивную телетрансляцию прерывают жена или дети с какими-то требованиями или срочными делами.

Отвлечемся, однако, на время от самоуправляемых машин, в которые мало кто из нас еще садился (а многие так и не сядут). Ведь сфера использования искусственного интеллекта сегодня необычайно широка. При его помощи многие из нас переводят простые новостные сообщения в интернете, с ним мы вынуждены сталкиваться, обращаясь в банки, крупные компании или государственные учреждения. Разговоры с искусственным интеллектом стали привычными благодаря тому же «Гуглу». Онлайн-торговля широчайшим образом задействует искусственный интеллект.

Искусственный интеллект вовсю применяется в важнейшем деле экономического планирования, а также в сфере биржевых сделок. Удивительно, как до сих пор не были созданы надежные программы для обмана казино или букмекерских контор с помощью искусственного интеллекта (кстати, недавно компьютерная программа смогла обыграть нескольких мощных игроков в покер, т.е. научилась успешно блефовать и распознавать блеф). Роботы-трейдеры превратились в пугающую реальность, их уже обвиняли в нескольких кризисах.

Искусственным интеллектом пользуются военные ведомства по всему миру: и при определении перспективных целей, и при их поражении. Причем часто при помощи дронов. Во многих армиях существуют кибердружины. В последнее время появились и полки ботов, атакующие враждебную сторону по приказу Министерства пропаганды в той или иной стране мира, минуя границы (так называемая «гибридная война»).

Многие из нас впервые встретились с примитивным искусственным интеллектом, очутившись на Западе. Помните, как в 1990-е годы вместо живых людей в службах поддержки начали появляться роботы и каким утомительным был труд нажимания на кнопки в попытке добиться от них нужного результата? В 2000-е годы некоторые такие телекоммуникационные лабиринты были усовершенствованы, стали включать в себя системы распознавания речи. Однако «договориться» с ними было тоже проблематично – это не «окей, Гугл», который сразу выводит несколько вариантов на экран, и среди них, скорее всего, найдется устраивающий тебя. Речевое распознавание до сих пор не освоено компьютерами в полной мере, даже при всем прогрессе с начала разработок систем искусственного интеллекта. Собственно, до сих пор не освоен ими и художественный перевод. Огрехи онлайн-переводчиков широко представлены в сети (см. эпиграф). Сегодня достаточно близкий к тексту перевод возможен только в технической литературе. Существуют и «полуавтоматические переводчики», которые не касаются синтаксиса и переводят только устойчивые выражения.

Говорят, что скоро искусственный интеллект будет вовсю создавать информационное пространство: например, на основе элементарной статистики выдавать на-гора заметки о тех или иных спортивных матчах. Действительно, чеканные формулировки спортивных журналистов легко выучить, внести в базу и использовать по назначению. Равно как и юридическую терминологию. Поэтому можно представить себе, что во многих «продвинутых» государствах планеты законопроекты (или, по крайней мере, их черновые варианты) уже сейчас пишут роботы.

Существуют компании, занимающиеся поставкой сгенерированных роботами статей для различных порталов и сайтов. В основном – из области спорта. Но спортивную журналистку это пока не убило. Наоборот, число комментаторов в данной сфере растет как на дрожжах, в том числе благодаря значительному увеличению числа площадок для обсуждения спортивных событий в интернете.

В прессе регулярно публикуют списки профессий, которые вскоре могут стать избыточными из-за развития искусственного интеллекта. Об этом велась оживленная дискуссия во время последнего Всемирного экономического форума в Давосе. Конечно, очень хотелось бы, чтобы это коснулось в первую очередь военных профессий. Тем более что во многих странах удельный вес профессиональных солдат в общей массе населения и так чрезвычайно низок (в Канаде, например, их всего 60 тысяч, и многие из них никогда не окажутся, к счастью, на настоящем поле боя). Пока, однако, ожидают все большего внедрения самообучающихся роботов в горнодобывающем деле, которое в наши дни остается не менее смертоносным, чем война. Что касается индустриального производства, то его сегодня вослед японцам все больше роботизируют в Китае.

В Штатах тем временем появились банковские отделения совсем без клерков. Придя туда, можно достучаться до живого финансиста разве что по Скайпу. Тем не менее, во всем мире онлайн-банкинг не обходится без ограничений, и достаточно серьезных. В России, например, через сайт «Сбербанка» можно свободно перевести не более 500 долларов для оплаты тех или иных услуг. Если сумма выше, потребуется дозвониться до живого оператора, который будет проверять реквизиты. Да и войти на этот сайт можно, только если под рукой есть «привязанный» к нему мобильник.

Чтобы люди смогли выжить в эпоху господства искусственного интеллекта, многие сегодня предлагают обложить налогом вообще все компьютерные технологии (подобные налоги уже создаются в некоторых странах, в том числе — в России) и на полученные суммы выдавать уволенным с прозводств гарантированный минимальный доход. Пока же идея подобного налога подвергается всеобщему осмеянию и осуждению. Напротив, правительства разных стран мира вкладывают сотни миллионов долларов в развитие технологий искусственного интеллекта. Не остается в стороне и Канада. В частности, у нас, в Монреале, где около 150 исследователей уже работают над совершенствованием «искусственного мозга», на федеральные деньги для них может быть создан целый профильный институт.

Почему возможен искусственный интеллект, откуда вообще взялись компьютерные системы и что предопределило их прогресс, их популярность? Дело в том, что человеческая мысль имеет и материальное воплощение, в отличие от мыслей животных. Мы тем от них и отличаемся, что умеем преобразовывать мысль в слова и знаки. Знаки же позволяют классифицировать мысли, собирать их, анализировать и передавать на расстояние. Видимо, наше мышление получило «привязку» к символам уже на заре существования человека, и с тех пор мы как бы разрываемся между интеллектом и инстинктами, то есть между «высшими» и «низшими стимулами». Исследования советского ученого Михаила Проппа показали, например, что весь мировой фольклор можно свести к ряду чеканных формулировок, сродни компьютерным алгоритмам. То есть еще в дописьменную эпоху наши предки мыслили формулами.

После того как появилась письменность, человечеству открылась прямая дорога к компьютерам, которую оно прошло очень быстро — по рамкам Вселенной, за один миг. Компьютерные алгоритмы облегчают нам сегодня жизнь самыми разными способами. Их возможности по обработке большого объема информации несопоставимы с людскими. Поэтому же компьютеры незаменимы при экономическом планировании, вообще при какой-либо финансовой деятельности.

Тем не менее, сможет ли компьютер заменить человека в сфере услуг, превратится ли в того незаменимого помощника, о котором писали фантасты? Скорее, нет, чем да. Искусственный интеллект – это ведь не аналог нашего разума, а, скорее, его бледная некачественная копия. Собственно, и сам тест на «искусственный интеллект», также именуемый «тестом Тьюринга» (по имени предложившего его известного британского ученого середины ХХ века), заключается в следующем: сможет ли машина «обмануть» человека, внушить ему, что она – не машина, а мыслящее существо? То есть, искусственный интеллект должен научиться маскироваться под человеческую мыслительную деятельность, имитировать ее. Получается не «искусственный», а какой-то «фейковый» интеллект.

Недостатки и ограниченность искусственного интеллекта хорошо известны. Он долгое время оставался в плену простейших незыблемых алгоритмов, и обвести его вокруг пальца, а также вычислить его присутствие было проще простого. Сейчас, конечно, многие чат-боты научились и делать характерные «людские» ошибки, и спонтанно реагировать на фразы собеседника. Искусственный интеллект совершил огромный прогресс в области распознавания лиц и объектов (но пока не человеческой речи), что позволило внедрить данные технологии повсеместно в системах видеонаблюдения и анализа интернет-контента. Современный искусственный интеллект превосходно обучается, исправно выдает нам контекстную рекламу и предпочтительных кандидатов в друзья (а также – выявляет потенциальных злоумышленников). И тем не менее он остается надоедливым довеском к реальному общению, скорее, раздражает нас, чем помогает нам. Между прочим, один из «майкрософтовских» чат-ботов потерпел полное фиаско, поскольку первым делом научился в «Твиттере» расистским и прочим ругательствам. Пришлось отключить.

Достичь всемогущества искусственному интеллекту не так-то просто. Он бессилен в очень многом. Например, до сих пор еще не изобретена программа, умеющая обходить так называемую «капчу» — изображение буквенно-цифровых символов (CAPTCHA), которое нужно повторить в онлайне, вбив в специальную форму, и тем самым доказать, что ты живое, мыслящее существо, а не робот.

У искусственного интеллекта много критиков, причем их число увеличивается в последние годы по мере расширения сферы применения этого технологического продукта. Один из таких критиков, американский философ Хьюберт Дрейфус, совсем недавно скончался в весьма преклонном возрасте. Дрейфус занимался современной западной философией (которая на 100%, если не на «200%», идеалистична) в главном бастионе штатовского современного материализма – Массачусеттском технологическом институте, знаменитом MIT. Здесь еще в 1950-е годы он начал критиковать тогдашних теоретиков искусственного интеллекта, предсказывавших полное слияние человека с машиной. Он считал их чем-то вроде средневековых алхимиков, веривших в получение золота путем вульгарных манипуляций. Мол, по их мнению, человеческий разум можно свести к двоичному коду, а следовательно, создание мыслящих устройств – дело близкого будущего, причем по мере развития технологий эти устройства будут становиться все более могущественными и в конце концов подчинят себе наше сознание. Об этом тогда же вовсю начали писать фантасты, отталкивавшиеся от легенды о Големе.

С точки зрения Дрейфуса, человеческое сознание никоим образом нельзя полноценно отобразить в конечном наборе символов, подобном двоичному коду. Напротив, ежеминутно, ежесекундно при выборе того или иного решения мы также руководствуемся всем нашим прошлым опытом, который даже при желании невозможно компьютеризировать. К тому же это не только наш опыт, но и опыт нас окружающих. Иными словами, мы постоянно оцениваем обстановку при помощи самых разных критериев, включая животные инстинкты. Наше материализованное сознание (записанные или высказанные мысли), конечно, выглядит достаточно упрощенным, но за ним стоит целая буря переживаний, мотивов и помыслов.

В продолжение идеи Дрейфуса другой американский философ, Джон Серль, выдвинул пример китайских иероглифов для разоблачения «мыслящих машин». Представим, что в комнате сидит человек, не знающий китайского. Он получает изображения иероглифов, копирует их и отдает обратно. Вроде бы, он смог воспроизвести символы, но от этого не стал понимать язык. Так же и «мыслящие машины», действующие согласно алгоритмам.

До сих пор ученые не в состоянии проникнуть в тайны человеческого мозга. Это и давало повод Хьюберту Дрейфусу заявить, что мозг – не компьютер. В принципе, достаточно изучена лишь кора головного мозга, и эксперименты по воздействию на те или иные нейроны относятся именно к коре. Так, известны опыты, в которых обезьяны могли управлять курсором компьютера силой мысли. Соответствующие сигналы были получены от коры их головного мозга.

Не зная тайн мозга, навряд ли мы сможем в ближайшем будущем легко «сканировать» его, как о том мечтают трансгуманисты (пророчащие слияние человека и машины). Идеология трансгуманизма построена на слепой вере в грядущее бессмертие всякого сознания, так как его можно будет «загрузить» на любой носитель, будь то человек или робот.

Использование искусственного интеллекта на пользу человечеству ни в коем случае не избавит нас от необходимости мыслить (как роботы избавили от физического труда). Мыслящие машины еще не созданы, поскольку мысль сама по себе есть принадлежность живой воли, а машины – мертвые изделия. Вдохнуть в них жизнь невозможно. Они в силах только имитировать мысль, как имитируют жизнь, будучи включенными и потребляя энергию.

Роботы действительно избавляют нас сегодня от выполнения многих скучных и тяжелых задач, облегчают нам жизнь. Но мыслить за нас они не могут. При помощи нейропрограммирования машины способны все более правдоподобно изображать мыслительный процесс, а следовательно, и проникать в общественные процессы. Им уже доступна самообучаемость.

Изобретаемые сегодня «кодексы использования искусственного интеллекта», естественно, адресованы не самим машинам, а правительствам или компаниям, берущим на вооружение эту многообещающую технологию.