Имя выдающегося канадского путешественника, торговца мехом Александра Маккензи хорошо известно не только историкам. В его честь названа одна из величайших рек Северной Америки — река Маккензи. Его книга о путешествии на Дикий Запад имела огромный успех. Кто ею только не зачитывался! Даже Наполеон Бонапарт взял ее с собой в изгнание на остров Святой Елены. Однако в своих странствованиях Маккензи не был одинок. Сколько простых людей, имен которых сегодня никто и не помнит, ему помогали!Среди них были весьма неординарные личности, которых можно по праву назвать УЧИТЕЛЯМИ Маккензи. Вот о них и рассказ.
Годы юности Александра Маккензи, о которых так мало известно, проходили в постоянной учебе и самообразовании. Многие друзья Александра дивились его обширным познаниям в географии, истории, экономике. Их поражало, с какой тщательностью он изучал район предстоящих действий, как внимателен он был к каждой детали и мелочи. Он также скрупулезно изучал все особенности торговли пушниной. Биографы Маккензи указывали, что большую часть своих познаний о меховой торговле молодой парень получил от двух человек — старшего владельца компании, где он работал поначалу, Джеймса Финли и торговца пушниной Питера Понда.
Джеймс Финли приехал в Монреаль из Шотландии вскоре после падения французского режима. Он был одним из первых британских меховых торговцев, отправившихся в погоне за удачей на Дальний Запад, и стал одним из немногих белых, что достигли степных зон нынешнего Саскачевана, в которых пушнины было в изобии.
В те времена эти земли принадлежали меховой Компании Гудзонова залива, построившей свои форты на берегах Гудзонова залива. Но Джеймса Финли тот факт, что он приобретал пушнину на чужой территории, мало волновал. Однажды во время охоты он встретил двух заготовителей этой компании. Они обвинили его в незаконном промысле и приказали убраться из их владений. Но предприимчивый шотландец предложил каждому из них работу на него за 25 фунтов стерлингов в год, что было намного больше зарплаты, которую платила Компания Гудзонова залива. Таким образом находчивый торговец переманил многих.
Финли был уверен в себе, предприимчив, а потому его бизнес процветал. Он поставил свой торговый пост глубоко на индейской территории, в удобном месте, где несколько рукавов сливались в один широкий поток реки Саскачеван. Теперь индейцам, чтобы продать шкурки, до заготовителей Финли было намного ближе, чем до французских постов Гудзонова залива. К тому же свои каноэ Финли щедро загружал всякими безделушками, мушкетами, порохом, сладостями, табаком и, конечно, ромом. Радостные от того, что им не нужно плыть далеко от своих родных мест, индейцы быстро расставались с пушниной у каноэ Финли. Этот урок из опыта своего начальника не прошел даром для молодого Александра Маккензи. Он понял: чтобы преуспеть в торговле, нужно быть агрессивным продавцом.
Впечатлила юного клерка и та огромная сумма денег, которую Финли добыл с помощью 12 вояжеров в свою первую зиму в Саскачеване. Молодой Маккензи проследил эту сумму по бухгалтерским книгам. Финли получил прибыль почти в 3 тысячи фунтов стерлингов и использовал их для создания собственной компании в Монреале. Последующие зимы в Саскачеване позволили Финли расширить операции и войти в партнерство с Джоном Грегори, молодым английским купцом с прекрасными деловыми связями в Англии.
Александр видел на страницах бухгалтерских книг, что Финли и Грегори импортировали товары из Британии по низкой цене, а продавали большую часть из них индейцам по очень высокой. Выгода обычно составляла более 100%. Невероятно, но весь этот бизнес был результатом постоянной моды на мужские шляпы из натурального меха, в первую очередь, бобра. С конца XVI века и до середины XIX века бобровые шапки были символом определенного статуса в Европе.
В то время как молодой Маккензи зарабатывал свой повседневный хлеб в запыленном скучном офисе рядом со складом, который временами заполнялся свежепахнущим мехом, его взрослые приятели делали большие деньги сами, отправляясь за товаром в бассейн реки Саскачеван.
Во время горькой кровавой Семилетней войны 1756-63 годов торговля на какое-то время приутихла. Исключительно выгодный пушной рынок ждал конца войны. Его ждали и пушных дел мастера, шившие бобровые шапки. Удивительно, но окончания европейской войны ждали и индейцы реки Саскачеван. Они испытывали нехватку мануфактурных изделий: топоров, ножей, инструментов, мушкетов, зеркал, игл, иголок, ниток, которые сами индейцы никогда не производили, но к которым они успели привыкнуть за долгие годы торговли с французами. Особенно индейцам недоставало огнестрельного оружия и амуниции. Ну и, конечно же, спиртного.
Но шотландцы из Монреаля своей работы не прекратили и на время войны – и на какое-то время оставались единственными в меховой торговле. Наконец, Компания Гудзонова залива оправилась после Семилетней войны, но французы так и не дождались каноэ с пушниной от индейцев Саскачевана. Каково было их негодование, когда они поняли, что кто-то стал перехватывать их поставщиков! Этим человеком был наш неугомонный шотландец.
Джеймс Финли, конечно, не остался единственным воротилой-закупщиком в лесах и степях Саскачевана. Вскоре много новых искателей счастья пришло из Европы, в частности, из горных районов Шотландии. И поскольку спрос на бобровые шкуры в Европе не убывал, темп соревнования между ними ускорился. В «высоких странах», так вояжеры называли места заготовки, началась «пушная лихорадка».
Что сказать об этих людях? Все они были жесткими, алчными, их единственной заботой было заполучить шкурки сотнями, а лучше тысячами. Их не волновало, как много индейцев они обманут или ограбят. В погоне за дорогим мехом в ход пускалось все: спиртное, хитрость, угрозы или все вместе. Лишь одно волновало – как бы скорее послать на восток каноэ, забитое шкурками, чтобы угодить покупателю и поставщику товаров. Эти торговцы готовы были перегрызть друг другу горло, и между ними регулярно развязывались ценовые войны. Уважали и ценили они только способность тех, кто в этой бешеной гонке за деньгами ухитрялся приобретать шкурок больше, чем окружающие его соперники.
Среди этих ранних авантюристов в «высоких странах» был и уроженец Коннектикута Питер Понд. Не в пример многим, он был торговец-одиночка. Питер имел взрывной характер, мало с кем уживался, но легко договаривался… с индейцами. Уверенный в себе, исключительно агрессивный и «один из самых жестких в этом жестком бизнесе». Вообще, биография Понда весьма колоритна. В прошлом — солдат и матрос, скорняк и сапожник. Но из всех его деловых качеств только одна черта Понда, пожалуй, более всего оказала влияние на молодого Александра Маккензи, когда судьба свела их вместе. Понд был географом-романтиком! Он просто бредил открытием новых неизведанных мест. Думается, именно он и вдохновил Маккензи на поиски новых путей.
В своей книге Маккензи отдает Понду должное в путешествиях на территории, которые никогда не посещались европейцами, и в организации меховых операций, которые дали огромную прибыль и показали всем большой пушной потенциал Саскачевана.
Понд был нелегким человеком, с ним было тяжело ладить. Известно было, что он убил товарища-торговца в невыясненных обстоятельствах, и поговаривали, что он приложил руку к смерти еще двоих. Но какими бы ни были отрицательные черты характера Понда, его исследовательская работа имела огромное влияние на Маккензи. В первой главе своей книги «Путешествие из Монреаля», которую Маккензи назвал «Общая история меховой торговли», он пишет: «Весной 1778 года торговцы в районе реки Саскачеван обнаружили, что у них есть немного товаров, которые они могли бы поделить между собой. Они согласились взять их в совместное пользование, и дали их мистеру Питеру Понду, который на четырех каноэ направился на английскую реку (река Черчилль)… и продвинулся даже дальше в Атабаску, страну, которая была известна только по индейским расссказам. В этом предприятии он имел большой успех».
Отчет Маккензи об этой первопроходческой экспедиции в новые края почти не описывал суровых реалий путешествия Понда — того, что спустя некоторое время он с лихвой хватит сам. Экспедиция Понда изобиловала множеством переходов, когда лодки приходилось или тянуть волоком, или нести на плечах из-за диких и ревущих каскадов реки Черчилль. Часто ее быстрые воды скрывали сучки деревьев и завалы коряг, которые могли прорвать каноэ из березовой коры. Ландшафт Атабаски совсем не был похож на природу в районе рек Черчилль и Саскачеван. Это был субарктический край с его сотнями озер и тысячами квадратных миль торфяных почв и болот. Воды там было больше, чем земли. Понд отметил, что «Атабаска — это страна, четыре пятых из которой утонуло, и которая, когда она не заморожена, наполовину скрыта тысячами москитов и тучами черных мух». В то же время это был богатейший район для пушной торговли, когда-либо открытый.
Значимость открытий Понда оценили немногие монреальские купцы. Одним показалось, что это слишком далеко от Монреаля – более 3-х тысяч миль, что стоило больших затрат. Но те, кто заинтересовался открытием Понда, были в высшей степени изумлены его первоклассными по качеству атабаскими шкурками, за которые можно было взять очень высокую цену. Объяснялось это тем, что в районе Атабаски зимы тянулись дольше — по 8 месяцев в году, а потому и меховые шубки у животных были толще и плотнее. Монреальские купцы увидели, что с такими великолепными мехами можно приумножить свое состояние в несколько раз только за один год. В результате эти купцы приложили все усилия, чтобы получить территорию Атабаски в свои исключительные права. Одним из таких людей был Джон Грегори – младший совладелец компании «Финли, Грегори и Ко», где работал Маккензи.
Так неожиданно Маккензи попросили оставить работу над бухгалтерскими книгами и приняться за торговую деятельность, поскольку он продемонстрировал себя хладнокровным и компетентным торговцем, способным конкурировать с людьми, старшими и опытными. Маккензи, конечно, с радостью принял все условия. Он стал отвечать в компании за весь регион на реке Черчилль и поставил свою штаб-квартиру на озере Иль-а-ля-Крос. Так судьба столкнула его с Пондом. База Понда — несколько небольших бревенчатых срубов, расположенных неподалеку от берега Атабаски — была крошечным жилым уголком среди обширного темного северного леса из сосны, ели и белой березы. Пост, казалось бы, не отличался от десятков других, подобных ему в «верхних странах». Но было одно важное отличие: как было уже упомянуто выше, место было выбрано очень тщательно — база Понда была расположена так глубоко на северо-западе и в таком удачном месте, что было очень удобно с практической точки зрения.
И не было, кроме Понда, другого человека, который дал Маккензи столько географической информации, на основе которой он осуществлял свои повседневные операции и собственные исследования на Атабаске. Никто другой, кроме Понда, не собрал так много географических фактов и слухов, потому что он надеялся разрешить проблему, волновавшую торговцев-исследователей еще со времен Шамплена: найти водный путь в «Западное море» — в Тихий океан.
При этом Маккензи было нелегко с Пондом. Уроженец Коннектикута не был приятным компаньоном, и нужно было иметь достаточно силы воли, чтобы вынести его неуживчивость во время долгой зимовки, когда приходилось 6-7 месяцев проводить на весьма ограниченном пространстве. Что же касается Маккензи, по-молодости он был горяч, упрям и имел свою гордость. Честолюбивый парень был убежден, что сможет проторить свой путь в торговле без чьей-либо помощи. По крайней мере, его книга дает именно такое представление.
Несмотря на неуравновешенный характер Понда и настороженное отношение Маккензи к нему, эти два человека умудрялись работать слаженно. В некоторых смыслах молодой шотландец и старый янки были удивительно похожи. Оба были очень уверены в себе, очень решительны, успешны в торговле, за что заработали признание и власть. Наконец, что самое главное, хотя причины у Маккензи были совершенно другие, он разделял желание Понда узнать таинственную географию земель на севере и западе от Атабаски.
Зимой 1787-88 года Понд ознакомил Маккензи с широким кругом операций Атабаского отдела Северо-Западной компании. За 9 лет до этого Понд нашел свой путь в Атабаску и постепенно установил сеть постов, в которых осуществлялись исключительно успешные торговые операции с несколькими говорящими на языке атапаскан индейскими племенами: бивер, чипевьян, слэйв, догриб и йеллоунайф. Понд обнаружил, что все притоки и воды региона стекаются в 2 больших реки, которые местные индейцы называли Атабаска и Пис. Вокруг этих рек водились миллионы пушных зверей, и поэтому для его людей исключительно важны были контакты с индейцами вдоль этих рек. Это было царство зверей. Песцы, лисы, куницы, выдры, волки и, конечно, бобры — их шкурки были просто превосходны.
Понд уделял много внимания географии Северо-Запада — своему любимому предмету. Он вычерчивал реки, горы, а также границы районов, находящихся вокруг его постов. От индейцев он узнал, что русские меховые торговцы установили торговый пост где-то на тихоокеанском побережье Северной Америки. Ему не хотелось иметь конкурентов. В любом случае, Понд, талантливый географ-самоучка, лично интересовался Тихим океаном. Как его достичь? Какие реки ведут в Тихий океан? И, наконец, как Арктический (Северный Ледовитый) океан вписывается в топографию Северо-Запада.? Понд провел много ночей в Атабаске, пытаясь свести воедино ту разрозненную смесь знаний, которые у него были, с рассказами, многие из которых были неясными и противоречивыми.
Тем не менее, он как-то смог их правильно отсортировать. Понд понял 2 ключевых фактора в географии Северо-Запада. Во-первых, река Атабаска, которая протекала через его пост, и Большая Невольничья река являются вилкообразным хвостом могучей водной системы. Во-вторых, эта водная система течет из озера Атабаска, соединяется с Большим Невольничьим озером и далее течет на север или северо-запад (это нужно было еще выяснить), в «ледяное море» или «море Северо-Запада» (названия, данные Пондом – прим. авт.). Забегая вперед, скажем: то, что Понд нарисовал на карте, было довольно точным прообразом водного потока, по которому поплывет его «ученик» Маккензи. И который позже получит название на карте — река Маккензи.
Но тут Понд побывал в Монреале и Квебеке и услышал о знаменитом путешествии капитана Джеймса Кука в 1776-79 годах, целью которого было найти проход в Тихий океан по так называемому Северо-Западному проходу. Понду удалось приобрести и изучить копии текстов великого навигатора и карты его вояжа. И Понд потерял всякий интерес к Северо-Западному морю, как возможному пути в Тихий океан. С этого времени он усложнил географию Северо-Запада, введя в итоге в заблуждение как самого себя, так и Маккензи.
На Понда произвело впечатление то, что Кук наблюдал в одной из точек североамериканского побережья. Кук обнаружил большое устье, которое, как он думал, является прямым соединением с северными морями. Он «отметил крупную реку, чьи мутные воды являются значительно более свежими, чем мы до сего времени пробовали. И эта река «полна больших деревьев и разнообразной грязи и мусора». Это устье, известное сейчас как островок Кука, находится недалеко от современного города Анкоридж (Аляска) и представляет собой устье разветвленной водной системы, которую великий навигатор назвал «великой рекой» и что позже было названо в его честь рекой Кука.
Понд предположил существование огромного водного пути, который либо протекает, либо берет начало в стране Атабаска и течет на север от его поста. В результате своих теоретических размышлений Понд составил еще одну карту Северо-Запада. На этой карте ясно обозначены Большое Невольничье озеро и широкая река, текущая на небольшом расстоянии западнее, которая внезапно обрывается в никуда, и, кроме того, большая река, названная рекой Кука, у которой показан конец, но начало внезапно оборвано. Оба оборванных куска лежат на неизвестной территории. Вывод для Понда был неизбежен – это одна и та же река.
К сожалению, подобно многим людям до и после него, Понд подтасовывал факты под свою теорию. Нет никакой реки, соединяющей Большое Невольничье озеро с Тихим океаном. Понд отказался от своего первого предположения, которое было правильным, – воды озера текут в Арктику.
Оставалось подтвердить свою новую теорию на практике, что, возможно, Понд и хотел сделать. Но весной 1788 года он передал Маккензи управление Департаментом Атабаски и покинул эти места навсегда. Неясно, почему Понд принял такое решение. Слишком мало сохранилось об этом документов. Можно только догадываться о мотивах поведения обиженного компанией выдающегося торговца и исследователя. Какой бы ни была причина или причины, точно известно, что он продал свою одну-единственную акцию компании и вернулся сначала в город Квебек, а затем в свой родной Коннектикут.
Подтвердить идеи Понда на практике – за эту задачу взялся Александр Маккензи. Но, увы, Маккензи был разочарован результатом своего невероятного плавания. В то лето он не нашел пути ни в Тихий, ни в Северный Ледовитый океан. Однако это путешествие его и прославило. Но это уже другой рассказ.
Монреаль
