Несть числа образчикам бульварной литературы, в которых российский бандит не ухмылялся бы, рассматривая перспективу попасть в канадскую тюрьму. Не будем ему уподобляться. Кроме запрета пользоваться интернетом и мобильным телефоном и отсутствием в рационе цельного молока, у «сидельца» в Канаде существуют и более серьезные проблемы. Осужденные исключены из Canada Health Act, то есть не подпадают под действие системы здравоохранения Канады или провинциальных систем здравоохранения. Служба исправительных учреждений (Correctional Service of Canada, CSC) предоставляет преступникам основные услуги в области физического и психического здоровья, на что ежегодно тратит более $200 млн. бюджетных средств, но независимые организации, работающие в тюрьмах и около, не устают напоминать, что проблемы со здоровьем, которые испытывают заключенные, являются прямым следствием нарушения их прав. По сведениям Statistics Canada, заключенные много чаще, чем свободные граждане, болеют ВИЧ и СПИДом и более чем в 100 раз чаще – гепатитом С.
Не всем удается досидеть до освобождения. Ежегодно в тюрьме умирают от 3000 до 4000 заключенных, в 2018 их число подскочило до 4135. Причем среди причин смерти лидирует самоубийство. Среди заключенных этот показатель равен 70 на 100 000 – в 6 раз больше, чем на свободе. В целом уровень убийств в канадских тюрьмах в 20 раз выше, чем на свободе в крупных городах, например, в Торонто.
Разумеется, играет роль поведение тюремного персонала. За прошедший год сотрудники исправительных учреждений применяли к заключенным силу более 2000 раз. Кстати, знаете ли вы, что в Канаде люди отправляются за решетку гораздо чаще, чем в большинстве европейских стран, и многие – за ненасильственные правонарушения. Как и в любой нормальной стране, в Канаде принято считать, что целью тюрьмы является реабилитация, но сегодня баланс между нею и наказанием смещен в пользу последнего.
Правозащитники, не покладая рук, борются за то, чтобы тюрьма действительно служила исправлению. Месяц назад федеральное правительство сообщило, что откажется от спорной практики содержания заключенных в «сухих камерах» (dry cells).
«Сухие камеры» — это, по сути, тип одиночного заключения, куда попадают мужчины и женщины, подозреваемые в том, что сумели спрятать контрабанду — обычно это наркотики — в собственном теле, включая органы пищеварения и интимные места. Люди находятся в камере с круглосуточным освещением, без смывного туалета и водопровода. Охранники наблюдают за ними через стеклянное окно, а камеры видеонаблюдения работают круглосуточно, даже когда заключенные пользуются туалетом. Наблюдение ведется до тех пор, пока предмет не будет удален через телесные выделения человека.
Есть и «влажные камеры». Они предназначены для преступников, посаженных «на строгий режим», и легко догадаться, что в них присутствует проточная вода. Сотрудники исправительных учреждений не хотят сопровождать заключенных из группы повышенного риска в туалет: слишком много неожиданного может произойти на пути из камеры в туалет и обратно. Случаются жалобы и на этот тип камер, если при строительстве тюрьмы или оборудовании под нее обычного здания не соблюдался метраж. «Wet cell» должна иметь площадь не менее 7 кв. м.
Что до dry cells – уже 8 лет омбудсмены по делам федеральных заключенных, по крайней мере, тот, что работает в этой должности сейчас, и его предшественник, требуют, чтобы Служба исправительных учреждений Канады внесла изменения в эту тюремную практику. И все 8 лет CSC отказывалась прислушиваться к этим строгим рекомендациям. Говард Сейперс (Howard Sapers), курировавший службу с 2004 по 2016 год, в принципе стремился сбалансировать права правонарушителей с необходимостью защиты общества от преступника: «В Канаде мы не отправляем людей в тюрьму для унизительного, недостойного и болезненного пребывания в заключении… Тебя отправляют в тюрьму отбывать наказание — и готовиться к освобождению. И ты не можешь этого делать, пока изолирован в «сухой камере» под круглосуточным наблюдением». Той же точки зрения придерживается его «наследник» — Айвин Зингер (Ivan Zinger). За годы работы он накопил опыт в преломлении и в применении в тюрьмах human rights. Его научные публикации касаются различных тем, включая нормы тюремного надзора, этику взаимоотношений персонала и заключенных, особенности содержания опасных преступников, реабилитацию, диагностику психопатии, условное освобождение… Значительный сегмент своей работы Зингер посвятил бытовым нормам заключения, в частности питанию и отдыху. Ему принадлежит исследование вопроса о посаженных в тюрьму аборигенах. И, разумеется, в его статьях прослеживалась не решенная обществом, вроде бы «частная» проблема: результаты различных способов изоляции в пенитенциарных учреждениях и влияние жестких мер, применяемых к правонарушителям, на общую ситуацию в CSC. По мнению Зингера, условия содержания в «сухих камерах» являются самой сильной формой подавления личности заключенного. В отчете за 2018-2019 год он дает эту рекомендацию на основе конкретного инцидента, расследованного его офисом: преступника-мужчину держали в сухой камере 9 дней подряд, и в конечном итоге не было обнаружено никаких наркотиков или контрабанды. «По моему мнению, после 72 часов не может быть никаких дополнительных оснований или оправданий для задержания или содержания человека в таких ограничительных условиях, — написал Зингер в своем отчете. — По прошествии 3 дней, безусловно, эта процедура становится неразумной, если не строго карательной».
Служба исправительных учреждений Канады в очередной раз отклонила эту рекомендацию, заявив, что «более чем реально отсрочить опорожнение кишечника более чем на 72 часа» и что у некоторых людей опорожнение кишечника происходит не чаще одного или двух раз в неделю. CSC подчеркнула, что заключенные всегда обеспечиваются постельными принадлежностями, продуктами питания, одеждой и туалетными принадлежностями, а также разумным доступом к медицинской, духовной и психологической помощи. Служба также заявила, что рассмотрит другие меры надзора и соблюдения безопасности при использовании «сухих камер».
Ответственной за продвижение рекомендации стала Энн Келли, комиссар Службы исправительных учреждений Канады с 2018 года, которая ранее занимала должность заместителя комиссара и, конечно, была знакома с предложением Сэйперса: если охранники считают, что сокамерница после 72 часов пребывания в «сухой камере» повторно спрятала в интимном месте или повторно проглотила контрабанду и хотят продолжить по отношению к ней применение этого вида изоляции, женщина должна лично дать на это разрешение.
В 2020 году, будучи федеральной заключенной, Lisa Adams (Лиза Адамс), содержавшаяся в женской тюрьме Nova Institution (Truro, Nova Scotia), провела в dry cell более 16 дней, прежде чем гинекологический осмотр показал, что она в своем теле ничего не скрывала. Адамс подала в суд на CSC. Эмма Халперн, исполнительный директор «Общества Элизабет Фрай», (отделение материковой части Новой Шотландии) поддержала иск Лизы Адамс в суде. Некоммерческая организация, которая защищает интересы женщин в системе уголовного правосудия, выступила с заявлением, что использование «сухих камер» является неконституционным, поскольку оно нарушает права на жизнь, свободу и безопасность человека в соответствии с разделом 7 Хартии прав и свобод.
12 ноября 2021 года Адамс одержала юридическую победу: судья Верховного суда Новой Шотландии Джон Кейт выразил готовность отменить закон, разрешающий использование «сухих камер», и дал Оттаве 6 месяцев на изменение закона об исправительных учреждениях, дискриминирующего женщин. Джессика Роуз, адвокат, выступавшая в суде от имени Лизы Адамс, призналась: «Мы ждали этого год, затаив дыхание».
В бюджете, представленном в прошлый четверг, федеральное правительство сообщило, что, приняв Bill C-83, внесет, таким образом, поправки в Закон об исправительных учреждениях и условном освобождении, чтобы запретить использование «сухих камер» для женщин, подозреваемых в сокрытии контрабанды в интимных местах. О полном отказе от спорной практики «сухих камер» в документе не упоминается.
По идее, когда законопроект вступит в силу, он отменит использование административной и дисциплинарной изоляции во всех федеральных исправительных учреждениях и создаст подразделения структурированного вмешательства (SIU), чтобы обеспечить поддержку правонарушителей, которых необходимо изолировать от основного контингента заключенных (по соображениям безопасности).
