Николай Лестев
Канадцы любят реки и озера, моря и океаны – в нашей стране неисчислимое количество водоемов, — но для большинства ценителей водной стихии основным средством развлечения на воде является каноэ или байдарка, в лучшем случае – лодка с мотором. А наш сегодняшний гость – настоящий яхтсмен, который один на парусной яхте «Galina 1» пересек Атлантический океан.
Лев Шиф: Войдя в кабинет, вы сразу увидели старый приемник «Грюндиг» и сказали, что купили аппаратуру «Грюндиг» для лодки. Вы, опытный яхтсмен, также разбираетесь в электронике?
Николай Лестев: В электронике я действительно немного разбираюсь – профессия у меня такая. А вот яхтсмен я, можно сказать, начинающий. Яхтсмены – это те, кто участвуют в регатах, родились в тельняшках и живут только морем.
Л.Ш.: А вы участвовали в регатах?
Н.Л.: Пока нет. Но хотелось бы поучаствовать. Наверное, дух соревнования присущ каждому. Та яхта, которая у меня есть, предназначена больше для комфорта, нежели для гонок. Она не спортивная. Однако существуют регаты для всех типов яхт: и для спортивных, и для всех остальных, лишь бы парус и ветер был.
Л.Ш.: Впервые встречаю человека, имеющего парусную яхту. Вы ведь были связистом, как я понял. Как же вы стали яхтсменом?
Н.Л.: Начиналось всё это очень давно, я думаю, с Жюля Верна из школьной библиотеки, а, может быть, и раньше, когда строил и запускал кораблики в сельском пруду, где кусок древесной коры служил корпусом большого фрегата, а листья лопуха — парусами. До окончания школы прочитал все, что было в сельской библиотеке о великих путешествиях Колумба, Беллинсгаузена, Кука, Дрейка. После средней школы волею судьбы занесло в Киевскую морскую школу ДОСААФ, где получил первые знания о морской навигации, связи и устройстве боевых кораблей. Затем 3 года служил на флоте. Начинал службу в Первой флотилии атомных подводных лодок Северного флота.
Л.Ш.: Когда это было?
Н.Л.: В 1976 году. Первый год я отслужил в Североморске-7 на атомной подводной лодке штурманским радиометристом. А атомный подводный флот — это не только интересно, это захватывающе, это вершина инженерной мысли.
Второй год службы был особенным. Плавбаза, обеспечивающая подводные лодки, шла на боевое дежурство в Африку, и мичман, с которым я служил на лодке радиометристом, предложил: пойдем, в Африку сходим, у него как оказалось потом, жена работала в штабе флотилии. И нас откомандировали на плавбазу. Вот так я и побывал в Африке; за тот год 2 раза пересек Атлантический океан от Баренцева моря до Южной Африки, 4 раза пересекал экватор. Награжден значком «За дальний поход», а это гордость для любого моряка.
Л.Ш.: Все время оставались на корабле?
Н.Л.: На корабле. И периодически — на берегу, на экскурсиях с автоматами без документов и знаков различия. Нас там не было!
Л.Ш.: Как сейчас говорят, «ихтамнет»…
Н.Л.: Ну, да, особенно нас не было в Анголе, вот только фотографии остались…
Л.Ш.: Ваша подписка о неразглашении закончилась?
Н.Л.: Я их за свою жизнь столько подписал, что и не помню, какая была, и на сколько лет. Однажды в военкомате спросил: а как насчет моего участия в боевых действиях? И мне ответили с большим удивлением: какая Африка? Нас там не было.
Такая служба – хороший курорт, с хорошим питанием и хорошим окружением. Мне было 19 лет, а в это время все настолько интересно! Знакомства с людьми. В Анголе были военные инструкторы, кубинцы. Мы по сравнению с ними были детьми. А они – это то, что называется сорвиголовы. Очень смелые ребята.
А 3-й год я опять дослуживал на севере, в Североморске-8, все на той же плавбазе. На лодку возвращаться не стал, да и служить оставалось 8 месяцев. Там меня миновали недобрые и злые люди. Терпеть не могу дураков, и очень их боюсь. Я служил с ребятами, которые к тому времени закончили техникум, это разумные, здоровые, крепкие парни, некоторым было уже по 22-23 года. Очень приятное общество. И командиры были разумные, толковые, грамотные люди.
Л.Ш.: После армии вы пошли учиться электронике?
Н.Л.: В армии я никогда не служил — я служил на флоте. После службы закончил Одесский электротехнический институт связи, работал электромонтером, техником, инженером. Всю свою жизнь — аж до эмиграции — работал в Украинском государственном центре радиочастот, предприятии, которое занимается управлением радиочастотного ресурса. Только главным инженером на этом предприятии я отработал более 25 лет.
Л.Ш.: А море?
Н.Л.: Море продолжало увлекать меня. Занимался подводным плаванием. Все свободное время проводил на воде.
Л.Ш.: Как вы попали в Канаду?
Н.Л.: Я приехал в 2005-м. Это была чистая авантюра. Я знал, что не смогу иметь дом как там, в Украине, не смогу иметь такую работу. Но самое главное, что я никогда не пожалел об этом. Здесь достаточно комфортно. Я работаю электромехаником. Возможностей у меня, наверное, в 10 раз больше, чем когда я работал главным инженером. Сама жизнь в Канаде предоставляет эти возможности.
Л.Ш.: Какие же?
Н.Л.: В Украине мой рабочий день начинался в 8 утра и заканчивался, дай бог, в 10 вечера. Никто не говорил о сверхурочных. Отпуск могли запросто прервать, суббота-воскресенье — это не выходные, а дни недели…
Л.Ш.: Итак, вы сейчас занимаетесь любимым делом…
Н.Л.: Достаточно посмотреть на карту Канады, и вы увидите, какое здесь количество водоемов. С уникальной чистой прозрачной водой! Первое, что я сделал после покупки дома в Канаде, — купил лодку. Потом другую, чуть побольше. Наконец, купил лодку с каютой и очень ей доволен. Яхта – это дело случая. Повстречался с людьми, которые живут на воде возле острова Роатан. У них там яхта, там они родили ребенка. У них своя философия, это люди «не от мира сего». Они год не слышали русской речи, когда мы с ними встретились. Там же познакомился с немолодой парой из Монреаля. Вышли на пенсию, купили яхту, путешествуют. По прилету в Монреаль сразу же пошел на курсы по изучению управления парусной яхтой. Яхта мне нравилась: никакого шума, бензина, на ней можно жить. За 2 года закончил все курсы по яхтингу, которые нашел в Монреале и его окрестностях, получил «кучу» различных сертификатов по навигации, радиообмену, дизелям, яхтенному дизайну, устройству парусов, первой помощи и т.д.
Л.Ш.: То есть, мотор у яхты все-таки есть?
Н.Л.: Да, есть небольшой: зайти в марину, пришвартоваться, стать на якорь нужен мотор.
Л.Ш.: Как же вы купили яхту?
Н.Л.: Больше года занимался поиском, и нашел в Испании! Я не очень удачливый человек, но с этим, я думаю, мне повезло.
Л.Ш.: Большой яхтой может управлять один человек?
Н.Л.: В зависимости от того, как эта яхта оснащена.
Л.Ш.: А у вас большая яхта?
Н.Л.: Достаточно большая для управления одним человеком: 43 фута длиной, в ней 3 каюты с душем, кухня, кают-компания. Достаточно мощное парусное вооружение. При рациональном использовании позволяет управлять в одиночку, что я и делаю.
Л.Ш.: Где вы ходите на ней, где держите?
Н.Л.: Купил я ее в позапрошлом году в небольшом городке рядом с Барселоной. Поскольку там была зима, надо было уйти оттуда. Яхта стояла там уже полтора года. До этого я ни разу не управлял яхтой в одиночку. Присмотрелся к оснащению, кое-что переделал — и получилось. А правила навигации я знал, я ведь служил штурманским радиометристом.
Л.Ш.: На лодке имеется радар?
Н.Л.: Лодка оснащена очень хорошо, на ней есть абсолютно все, что необходимо для навигации, причем все это дублируется. Одних GPS на лодке, наверное, штук 10. Есть система коротковолновой связи, система спутниковой связи… Бывший владелец тоже этим увлекался.
Я понял, что смогу путешествовать на яхте в одиночку. Вначале после покупки дошел до острова Ибица. Все было великолепно. Ночью расходились с большими кораблями, система сигнализации срабатывала отлично. Позволяла мне полчасика-час поспать. Иногда я даже спал 2 часа кряду. Если работает радар, система опознавания, радио, то я вижу всех в радиусе до 20 миль, и меня все видят.
Л.Ш.: Яхта шла на автопилоте?
Н.Л.: Да, на яхте установлен хороший автопилот, и ветер был хороший, попутный. Итак, на Рождество я прибыл на испанский остров Ибица. Два дня отдохнул, ждал ветра. Когда ветер поменялся, я пошел в Марокко. Никуда не заходя, пересек Средиземное море. Аккурат перед Новым годом, 30 декабря, прибыл в Марокко. Марокканцы – добродушный, но придирчивый народ, а у меня не было страховки — только страховка от старого владельца. Я пытаюсь объяснить, что только купил яхту и не мог ее застраховать. Вообще, система страховок чрезвычайно сложная, учитывая, что ты все время ходишь от страны к стране. Сначала меня повезли в полицейский участок, потом еще куда-то, темные узкие улочки какие-то, ночные рыбные базары… В итоге привезли к комиссару полиции города, и это все около полуночи. Комиссар полиции, крепкий здоровый восточный парень, задал только один вопрос: когда я уйду. Я ответил: после Нового года. Он махнул рукой, и меня отвезли обратно в порт, оформив все надлежащие бумаги. А я уже приготовился дать им денег, но на мое предложение был очень категоричный ответ: нет, ты наш гость… На самом деле, марокканцы чрезвычайно добродушные люди, особенно на севере. И у них очень колоритные старые города, улицы порой шириной в 70 сантиметров, где проживает много этнических групп, это так интересно! Южные базары с горами овощей и фруктов… Уникальные места.
Л.Ш.: Нужно ли, путешествуя на корабле, получать визы в те страны, в которые планируешь зайти?
Н.Л.: Конечно, нужна виза, если она требуется.
Л.Ш.: Но обладателям канадского паспорта не нужны визы на Ибицу или в Марокко…
Н.Л.: Нет. С канадским паспортом нигде нет проблем. Вот сейчас у меня лодка на Антигуа, и я могу там находиться 3 месяца без визы. На всех других островах то же самое.
Л.Ш.: Расскажите, как вы пересекли Атлантику с ее штормами.
Н.Л.: Там действительно бывают сильные волны, высотой в 20 метров. Крен более 50 градусов, все, что плохо закреплено, тут же срывает. Это создает проблемы даже для больших кораблей, не то что для парусной яхты. В первый шторм я попал еще перед Канарскими островами, куда после Средиземного моря направил яхту; ветер временами достигал 42 узлов
Л.Ш.: Вы получали погодную обстановку?
Н.Л.: Конечно. Мой друг Альберт Трифанов как минимум 3-4 раза в сутки присылал мне погодные сводки, все изменения — и днем, и ночью. Мне иногда казалось, что он спит меньше, чем я. Дождавшись благоприятного ветра для прохождения Гибралтара, я ушел из Марокко 7 января. Дошел до Канарских островов, заправился водой и оттуда пошел в Карибское море: исходя из погодных условий идти напрямую было сложно. Вначале пошел на юг в направлении островов Зеленого мыса и, дойдя до 17-й параллели, когда сменился ветер, взял курс на Карибы. Примерно за 24 дня пересек Атлантику.
Л.Ш.: Не пытались найти напарника?
Н.Л.: Я попытался, но все в самый последний момент отказывались. Дошел один до Канарских островов, проверил себя, проверил технику; добрался хорошо, хотя и потрепало немного.
На Канарских островах ждать было уже нечего, и я решил идти один.
Л.Ш.: Надо ли в шторм убирать паруса? Было ли вам страшно?
Н.Л.: Совсем убрать паруса нельзя, можно только уменьшить, яхту нельзя остановить, тем более в шторм: она тут же повернет бортом к волне — и тогда конец будет очень близким. Надо все время идти под углом к волне, в зависимости от того, откуда волна и откуда ветер. Волна может иметь одно направление, а ветер – другое. На вопрос, страшно или нет, я всегда отвечаю: очень страшно, не боятся ничего только дураки, но, как я уже говорил, их я тоже боюсь, они приносят больше проблем, чем враги,
У яхты оптимальная скорость – 8 узлов. А с ветром она начинает выпрыгивать из воды и идет 12 узлов. Паруса приспущены до минимума, но она идет 12 узлов. Высота подъема на волнах – до 15 метров. Моя спутниковая система ее показывает. Но самое страшное – не шторм. Нужно спать, а спать очень сложно. Одна волна может повернуть яхту в 15 тонн на 90 градусов за 3-4 секунды, это колоссальная энергия. Нужно очень быстро реагировать. Яхта ни в коем случае не должна повернуться бортом к волне. Надо успеть вовремя отключить автопилот и вернуть яхту вручную на прежний курс
Л.Ш.: В шторм вы шли на автопилоте?
Н.Л.: Невозможно иначе. Я спал, и как только лодка отклонялась от курса на 30 градусов, срабатывала система, и у меня было где-то 2 секунды, чтобы проснуться и отреагировать. Вот это самое сложное.
Л.Ш.: Какой адреналин…
Н.Л.: Конечно, благодаря адреналину просыпаешься за 2 секунды. После 3-4 дней такого шторма это уже доводится до автоматизма. И зачастую все нужно сделать в полной темноте.
Л.Ш.: А разве не должно быть фонарей?
Н.Л.: Тогда я буду видеть фонари, но не увижу ни моря, ни волны.
Л.Ш.: Нет чего-нибудь вроде фар?
Н.Л.: Есть ходовые огни. Я их не вижу. На всех кораблях они устроены так, чтобы не мешать обзору. Нужно видеть поверхность яхты и поверхность моря и сориентироваться, куда тебя повернуло. Если это день или есть луна — это полбеды, но если ночью тучи заволокли все небо, ветер высвистывает более 40 узлов при бортовой качке в 45 градусов, даже указать направление, где небо, бывает очень сложно. Визуальное чувство моря ничто не заменит. И чем больше корабль, тем легче его держать на волнах.
Л.Ш.: Мы говорим о парусных яхтах?
Н.Л.: Да конечно. На моторной яхте один человек справляется без проблем. Там мотор двигает яхту: куда повернул штурвал, туда и идешь. На парусной яхте ветер является мотором, и чем сильнее ветер, тем точнее нужно настроить паруса. Яхта держит курс между парусом и рулем, при сильном ветре удержать курс — не очень простая задача.
Л.Ш.: И сколько у вас было штормов?
Н.Л.: Один, самый тяжелый, когда я шел до Канарских островов. В Атлантике было 2 шторма. Атлантическая волна – длинная, довольно комфортная. Она поднимает на 7-10 метров. А я ее даже не вижу.
Л.Ш.: Расскажите, как сейчас вы встраиваете свое любимое занятие в свою канадскую жизнь.
Н.Л.: Я работаю более 10 лет в канадской компании L.M. Entreprise, занимающейся ремонтом электродвигателей, это одна из самых больших компаний в Монреале.
Зимой объем работы несколько меньше, вот меня и отпускают.
Л.Ш. Ремонтом каких двигателей занимается компания?
Н.Л.: Любых: корабельных, тепловозных, индустриальных, от нескольких ватт то тысяч киловатт.
Л.Ш.: И в каком составе сейчас ваша корабельная команда?
Н.Л.: Вся команда перед вами. А яхта — в Карибском море. Сезон ураганов начинается с июня и продолжается по ноябрь. В то же время там очень жарко. А здесь, в Монреале, лето тоже неплохое. Я оставил яхту на Антигуа, ее подняли из воды, поставили в сухой док. Вот на днях поеду туда, спущу на воду, подниму паруса и останусь до апреля.
Л.Ш.: После каждого путешествия вы ставите лодку в сухой док?
Н.Л.: В период ураганов даже небольшой ветер разобьет ее, если она будет стоять на воде. В прошлом году, если помните, на острове St-Martin во время урагана разбило очень много кораблей, где бы они ни стояли. На берегу шансов спасти яхту намного больше.
Л.Ш.: Желаю вам попутного ветра! А также интересных встреч и свершений!
