Помню, как о СПИДе заговорили и в Москве. Слушать эти высказывания временами было жутко. Сидит вроде бы не глупая и уж точно хорошо образованная компания и витийствует по поводу «беспорядочных половых связей» и «голубизны». А вскоре (гласность!) население страны известили о массовом заражении детей (шприцы во время прививок не стерилизовали) и о случаях инфицирования во время операций. И все-таки эта оставшаяся в памяти беседа никак не свидетельствует, что судьба свела меня с «моральными уродами». Вот уж точно, «люди как люди», разве что склонность к злорадству зашкаливает. В свободном мире к этому заболеванию тоже долго относились как-то неопределенно, а к больным – с опаской. И одной из первых на планете, кто еще в начале 80-х попытался перестроить общественное мнение, была Элизабет Тейлор.В 1985-м вместе с известным ученым-онкологом Матильдой Крим она основывает фонд American Foundation for AIDS Research и с этого времени большую часть своей сумасшедшей энергии посвящает сбору средств на исследование болезни. Используя и дружеские связи, и свое влияние в мире кинематографии, актриса добилась того, что эта прежде «странная» тема зазвучала не только на научных конференциях, присутствовать на которых Тейлор вменила себе в обязанность, но и на концертах и светских вечеринках. С ее подачи в голливудской среде сбор денег для фонда становится почти обязательной чертой человека comme il faut.
В 1990-м Тейлор свидетельствует перед американским сенатом, принимающим Ryan White Care Act (назван в честь американского мальчика, зараженного в 1984-м во время переливания крови и исключенного из школы: администрация испугалась). По этому закону больной получает средства на жизнь и лечение, когда исчерпаны или отсутствуют иные ресурсы. В 1991-м возникает Elizabeth Taylor AIDS Foundation (ETAF), несущий помощь тем, кому так страшно не повезло.
Я пишу этот материал в среду, 23 марта. Сегодня Элизабет (Лиз) Тейлор умерла. Ее творчество можно воспринимать по-разному, но то, что с ней ушла часть американской культуры, — бесспорно. В Google открыта строка, фиксирующая число откликов на эту новость. За час «натикало» 3500, и счет продолжает расти. В письмах звучат скорбь и благодарность. И часто вспоминается «поразительный, незабываемый» взгляд актрисы. Так и есть. Тэйлор родилась с аномалией – двойным рядом ресниц. А цвет глаз у нее необыкновенный — влажно-фиолетовый. Работавшие с ней операторы говаривали, что она способна взглядом «прожечь в камере дыру». С возрастом внешность меняется. Бывает, и мимо одноклассника пройдешь. Тэйлор принадлежит к тем немногочисленным людям, которые и в зрелости, и в старости похожи на свои детские фотографии. Смотрела я однажды экранизацию «Джейн Эйр» 1944 года, с Орсоном Уэллсом в роли Эдварда. И в Хелен Бернс, не по годам взрослой, больной подружке Джейн, с удивлением узнала Тэйлор, в титрах не поименованную. Фильм снят на MGM, и это уже вторая мегастудия в ее жизни.
Лиз появилась на свет не только с двойными ресницами, но и с таковым же гражданством: по месту рождения – британка, по родителям – американка. В 1939-м, когда ей было 7 лет, Тейлоры вернулись в Штаты, а в 1941-м юная актриса подписала трудовое соглашение с Universal Pictures. Однако просуществовало оно недолго. Глава совета продюсеров Edward Muhl разорвал этот договор с более чем жесткой формулировкой: «Она (Лиз) не умеет петь, она не умеет танцевать, она не умеет играть. И что еще важнее, ее мать – одна из самых невыносимых женщин, с которыми я имел неудовольствие встречаться». Во время войны Universal Pictures придерживалась известного нам стандарта. Там царила Дина Дурбин (канадка по происхождению), и впрямь приятно певшая и ловко танцевавшая. Дурбин приняла эстафету от Мэри Пикфорд и с музыкой проносила из фильма в фильм свою почти единственную роль Золушки.
Даже если всемогущий продюсер, кстати, пребывавший в этой должности почти полвека, когда и пожалел о своем решении, то никому об этом не рассказал. А MGM не прогадала. В дебютном фильме «Lassie Come Home» Лиз была отмечена наряду со взрослыми кумирами. Конечно, успеху картины способствовала еще и литературная основа. Эта трогательная история повествует о собачке колли, силой отнятой у обожавшего ее мальчишки, увезенной на другой конец Англии, сбежавшей и нашедшей свой родной дом. Лиз сыграла внучку герцога-похитителя, Присциллу, сумевшую понять душу животного. Она-то и выпускает колли на свободу. Продюсер фильма Sam Marx уже умучился подыскивать кандидатуры на эту роль, когда пришла Лиз. И он всю жизнь помнил свое тогдашнее впечатление: «Она была одета во что-то вроде голубой бархатной накидки. Но мне показалось, что она окутана пурпурным сиянием… Она затмила всех, кто был в комнате. Мы видели только эту потрясающую, красивую, милую маленькую девочку». Marx даже не стал делать пробы – тут же утвердил Лиз.
Тейлор действительно с детства любила животных, особенно лошадей. Фильмом, возведшим ее в 12 лет в ранг кинозвезды, стал «National Velvet» (может быть, игра слов — «Национальный выигрыш», 1944). История опять трогательная. Девочка по имени Velvet (бархат) спасает лошадь от живодерни, тренирует к национальному кубку и, несмотря на неверие окружающих, переодевшись жокеем, выигрывает на ней скачки. Дело не в том, насколько все это соответствует жизненным реалиям. Просто Лиз Тейлор входила в число самых ярких детей на американском экране.
Потом Лиз выросла в признанную красавицу, но ее взрослая карьера была далеко не столь безоблачной, как в детстве, и началась сурово. 16-ти лет Тейлор сыграла в британском, абсолютно провальном фильме «Conspirator» («Заговорщик», 1949) жену дипломата-англичанина, завербованного советской разведкой. Впрочем, остальное шло не худо, оформлялся сказочный быт. MGM обеспечила Лиз домом и даже первую свадьбу оплатила, вплоть до украшения церкви, где все было точь-в-точь как в кинокомедии «Father of the Bride» («Отец невесты», 1950). Невеста там – Тейлор. Спенсер Трейси (отец) претендовал на «Оскар», и усилия молодого дарования критика оценила достаточно благосклонно. Ободренный режиссер создал продолжение, в котором воспевалась первая беременность молодой жены. Главным действующим лицом было… лицо актрисы.
Может, зрителю довелось бы посмотреть еще парочку эпизодов из той же серии, но George Stevens пригласил Лиз на роль красавицы-аристократки Анжелы в фильм «A Place of the Sun» («Место под солнцем»), снятый по мотивам «Американской трагедии» Драйзера. Фильм получил 6 «Оскаров» за режиссуру, операторскую работу, художественное решение; актеры, сыгравшие ведущие роли, вошли в финальный список. Тейлор американская академия не дала ничего. Но критики отметили, что она делает сюжет вдвойне правдоподобным, «мать и куртизанка в одном потрясающем наборе». Никто не устоит.
Это странное амплуа — «женщина с четко явленным здравым смыслом и нездоровой чувственностью» — время от времени всплывает в репертуаре актрисы. Но на «Оскара» ее впервые выдвигают за роль сумасшедшей в фильме «Raintree County» (1957), экранизации одноименного романа американского писателя Росса Локриджа (Ross Lockridge). Что книга, что фильм представляются мне отголоском «Унесенных ветром» Митчелл (Локридж был одержим идеей создания великого исторического американского романа). И до чего ж все узнаваемо. Эпоха гражданской войны. «Влюбленный в блондинку северянин, которого обманом женит на себе брюнетка – южанка Сьюзен (Тейлор)» – цитата из закадрового текста, которым сопровождался рекламный ролик. Писатель страдал тяжелой депрессией. Героиня Тейлор претерпевает те же муки, хотя, честно говоря, я сильно расхожусь с американской академией в толковании слова «драматизм». А так — фильм яркий. Тейлор в костюмах XIX века обворожительна, ей нет и 20.
Через год актриса вновь выдвигается на «Оскар» за ведущую женскую роль (Мэгги) в экранизации пьесы Теннеси Уильямса «Кошка на раскаленной крыше» («Cat on a Hot Tin Roof»). Сам драматург был в ужасе от этой работы. Режиссер Ричард Брукс («Братья Карамазовы» с Юлом Бриннером) разворачивает сюжет вокруг роскошного ложа. Вполне логично: речь идет о крупном наследстве от «Большого Папочки», точнее дедушки, а получение денег обусловлено рождением внука – или внучки – от любимого сына и невестки (у нелюбимых — уж полно отпрысков, да только погоды это не делает). В итоге все налаживается. Отец и сын начинают понимать друг друга, муж и жена выясняют недоразумение; очевидно, что постель будет согрета. У Брукса, в отличие от Уильямса, все просто. В центре коллизии – Мэгги-кошка, отчасти все та же Сьюзен, только в современных фильму платьях, в чем-то — Анжела. То, что фильм выдвигался на 6 «Оскаров» и собрал огромную кассу, наводит на печальные размышления о вкусах широкой публики. Даже поклонники Лиз не устают напоминать, что она снималась в этой картине, едва пережив серьезную душевную травму.
«Оскар» все-таки не миновал актрисы. Впервые – в 1960-м, за ведущую роль в «BUtterfild 8». Тейлор играет потерявшую голову от страсти продажную женщину, конфликт «здравого смысла и чувственности» (покоривших зрителя в «Месте под солнцем») и подлинной любви. Сцена, когда актриса пишет губной помадой на зеркале «Не продается» (No Sale), моментально вошла в американский «сборник» киноцитат. Американцы жаждут видеть Тейлор, женственную, обольстительную. И Голливуд идет навстречу их желаниям. В 1963-м появляется пеплум «Клеопатра»: зрелая, победительная красота, затянутая в роскошные «а ля древний Египет» ткани. Ну, и прочий антураж: золото римских доспехов, дворцы, колесницы. Аудитория в восторге. Однако Тейлор позже скажет: «Я немногое помню о «Клеопатре». Такая куча вещей тогда происходила».
Через 6 лет – куда только делась ее осиная талия, длиннющая шея? На экране — опустившаяся женщина. И настоящая актриса. Пьеса Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вулф?» («Who’s Afraid of Virginia Woolfe?», 1962) расколола интеллектуальную Америку. Сторонники видели в ней возрождение национальной драматургии. Противники — пасквиль на сплотившие страну ценности. В год ее постановки Пулитцеровскую премию не дали никому: собирались присудить Олби, да скандал не позволил. В 1966-м пьесу экранизировали. Сюжета в ней нет, потому что нельзя назвать сюжетом разговоры. В заштатном городке Новый Карфаген устроена университетская вечеринка. Жена профессора истории, спивающаяся, дымящая как паровоз, неожиданно для супруга решает продолжить это светское мероприятие дома и приглашает в гости молодую пару. Зачем – и сама не знает. И вот всем приходится говорить. Оба дуэта в картине хороши, но, мне кажется, те, кто был знаком с прежними работами Тейлор, испытали на этом фильме подобие шока. Великолепно сыгранная, страшная правда о неудавшейся жизни, о неудовлетворенных амбициях, о тонущей в пошлости душе кричит с экрана. Фильм выдвигался на 13 «Оскаров». Тейлор свой получила.
Актрисе отдавали должное и люди, и государства. За вклад в искусство и общественную деятельность Элизабет Тейлор была награждена орденами Британской империи и Почетного легиона. Один из ее сыновей, Michael Wilding, сказал, что она прожила жизнь, полную «великих страстей, юмора и любви». И просил почтить ее память не цветами, а вкладом в Elizabeth Taylor AIDS Foundation.
Монреаль
